Успокой моё сердце (СИ)

- Я быстро приду, мой хороший, - уверяю его, - а когда вернусь, покажешь мне, что нарисовал?

Беззвучное «да» повисает среди белых стен. Малыш возвращает личико к папиной коже, скрываясь от меня. Дает уйти. Как и Эдвард, разрешает.

Тихий коридор встречает потоком холодного воздуха, резко сменяющего теплую обстановку детской. Стены излучают враждебность, деревянный пол не внушает доверия. И даже солнце, в кои-то веки освещающее это место, не в состоянии исправить впечатление.

Хочется вернуться обратно в обитель Джерри. Усесться рядом с ним, наблюдая, как юный художник вырисовывает контуры деревьев и речек, струящихся по зеленой траве, пока его папа с мягкой улыбкой за этим наблюдает. Но что-то удерживает. Мысли удерживают.

Во-первых, если Эдвард сказал правду и домоправительница действительно покидает особняк, не сказать ей «до свидания» я не могу. В конце концов, и для меня, и для Джерри эта женщина немало сделала.

Во-вторых, каким-то шестым чувством ощущаю, что в детской моему похитителю и маленькому ангелу лучше на некоторое время остаться вдвоем. У них есть время поговорить… о маме.

Вот черт, неужели сегодня? Можно ведь выбрать другой день. Не такой счастливый, не такой спокойный. Я не знаю, как Джером воспримет эту новость. Даже больше – не имею ни малейшего понятия. И рисковать испортить ему настроение – непростительно. Не нужно.

Подумать только, что «мама» - идея того самого человека, что через две недели после приезда едва не вернул меня мужу, за то, что я спала с мальчиком в одной кровати.

Того самого, что едва не испепелил меня на место за то, что Джерри обнимал меня и приходил, когда хотелось, чтобы его пожалели.

И сейчас мой похититель, так панически боящийся лишиться сына, так яро оберегающего их маленький мирок, хочет включить внутрь него меня?

Не верится. Совсем.

Наверное, я должна думать иначе. Я должна радоваться и прыгать от счастья, что он позволил. Только вот что-то мешает… что-то подсказывает, что такое решение не совсем своевременно…

Надеюсь, я ошибаюсь.

Ступени лестницы сменяют друг друга с завидной четкостью. Вниз и только вниз. Эдвард сказал, что надо спуститься. Значит, столовая. Извечное место встреч и расставаний. Место, где мы впервые встретились с Марленой. Надо бы вспомнить, что я иду именно к ней. И иду не просто так.

Знакомые двери с иероглифами гостеприимно раскрыты. По их зеленой поверхности гуляют солнечные блики из большого окна на северной стене.

Женщина с белокурыми волосами, собранными в пучок на затылке, стоит возле огромного деревянного стола, окруженная десятком картонных коробок и упаковочной бумагой, заслоняя большую их часть. Рядом, на полированной поверхности, выстроились цветные кружки. Среди них не сложно угадать самую большую, ярко-оранжевую, с выведенной большими желтыми буквами надписью «Darling». Догадка оказалась верной. Марлена здесь.

Тихонько скрипнувший пол, на который я ступаю, привлекает её внимание, отрывая от сбора вещей. Поворачиваясь ко мне, держа в руках небольшое фарфоровое блюдечко, домоправительница выглядит удивленной.

С опозданием замечаю, что её одежда вместо светлых брюк и блузок сменилась на прежний фиолетовый брючный костюм. И даже балетки-тапочки на ногах – те же.

- Изабелла?

- Здравствуйте, - поспешно киваю, отрываясь от дверного косяка, - простите за беспокойство, Марлена, я…

- Какое беспокойство? – к моему совершенному изумлению она добродушно улыбается, опуская блюдце обратно на стол, - проходите, я очень рада.

Рада?..

Нерешительно переступаю порог, направляясь к женщине. Я ожидала от неё чего угодно, но только не такого теплого приема. Я – желанная гостья? После всего, что произошло? После того, как не оправдала возложенные на себя надежды?

Синие глаза, до краев наполненный теплотой и дружелюбием, подтверждают положительный ответ.

Да, все так и есть, каким бы невозможным подобное не казалось

- Садитесь, - домоправительница, наскоро скинув на пол пустую коробку, выдвигает для меня стул.

- Спасибо.

- Спасибо вам, Белла, - произносит Марлена, присаживаясь рядом и серьезно глядя на меня. Это вовсе не шутка.

- За что? – надеюсь, то, что мое удивление неподдельно, она понимает. Такое в принципе нельзя изобразить.

- Вы знаете, - женщина негромко усмехается, поправляя оберточную бумагу на одной из чашек.

- Но ведь ваша дочь… - прикусываю губу, не решаясь произнести страшное слово, просящееся на волю.

- Да, - она кивает и тонкие красноватые губы вздрагивают. Кожа слегка бледнеет: - Я помню.

- Марлена, извините…

- Белла, я понимаю, что мистера Каллена нелегко отговорить, - домоправительница выдавливает улыбку, качнув головой, - наверное, это правильно - виновные должны получать свое наказание. Это справедливо.

Справедливо?! Она же рыдала и молила меня спасти Марту!.. Я бы тоже рыдала и молила за Джерри кого угодно… а теперь: справедливо? Правильно?!

Сегодня день открытий. И все они кажутся невероятно подозрительными.

- То есть вы… - мнусь две секунды, теребя краешек своей блузки – не обижайтесь на меня?

Даже звучит сказочно. А как же игнорирование и намеренное избегание даже случайных встреч?

- Ну что вы! – Марлена всплескивает руками, искренне посмеиваясь, - Белла, я благодарна вам за помощь и участие. Вы пытались сделать невозможное, а это уже огромная заслуга.

Молча наблюдаю за ней, пытаясь понять, правда ли все, что произносит эта женщина. Та самая безутешная мать, которую я помню вдребезги разбитой оглашением приговора дочери, полна странного оптимизма. Может быть это – помешательство? Потому Эдвард и позволил своему самому доверенному человеку покинуть дом? Дабы не подвергать лишней опасности Джерома?

- Мне сказали, вы уезжаете?

- Да, можно и так это назвать.

Она глубоко вздыхает, жмурясь от солнца. Морщинки у глаз и рта как никогда четко прорезаются. Они почти такие же глубокие, как у Эдварда.

- И, если не секрет?..

- В Италию, - не давая мне закончить, дает ответ домоправительница, - я родом из Италии, Белла. Вы ведь тоже?

- Нет, - качаю головой, с трудом заставляя губы изогнуть в подобие того выражения, что застыло на лице Марлены, - я просто знаю итальянский. La voglio la buona fortuna, Marlene (желаю вам удачи).

- Grazie, Isabelle, – она улыбается шире, почти смеется.

Воцаряющаяся в комнате пауза давит не хуже самого низкого потолка, пригибает к земле. Чувствую, пора возвращаться. Джерри ждет, да и Эдвард, наверное, тоже.

- До свидания, Марлена, - робко улыбаюсь, заглядывая в глаза женщины, - мне очень жаль, что все так получилось. И я очень благодарна вам за все, что вы для нас сделали.

Искорки, появляющиеся в её взгляде, вдохновляют.

- До встречи, моя милая, - теплые нотки расплываются в голосе домоправительницы. Делают его мягким и нежным, как когда-то мамин. Немного успокаивают.

Глубоко вздохнув, поворачиваюсь к дверям, намереваясь подняться обратно в детскую, как меня останавливают. Женщина окликает, не давая ступить и шагу.

- Изабелла, - когда оборачиваюсь, начинает она, каким-то невероятным магическим образом выудив из ниоткуда стопку одежды, - я постирала ваши вещи, которые не вместились в прошлый раз. Лучше заберите их сейчас, чтобы не потерялись.

- К-конечно, - с заминкой бормочу, забирая аккуратно сложенную одежду, - большое спасибо.

- Пожалуйста. Положите на третью полку, я взяла их оттуда.

На третью полку?..

- Конечно, - снова повторяю, уже быстрее поворачиваясь к лестнице. По непонятным причинам из столовой тянет поскорее удалиться. Миролюбие Марлены немного настораживает…

В этот раз я успеваю до того, как домоправительница вспомнит ещё о чем-либо. Преодолеваю ступени лестницы и коридор, с трудом вынуждая себя повернуть к собственной спальне. Вернуться к Калленам и ощутить себя в безопасности, выкинуть из головы непонятное поведение Марлены – единственное желание. Не могу понять, что со мной происходит.