Наследники Слизерина (СИ)

Пожирательница отпрянула.

— Какой ужас… — только и выговорила она, желая уйти оттуда как можно скорее.

— Да уж… я бы долго не протянул, если бы они торчали у меня на стене… — проговорил Рудольфус, с отвращением глядя на своих жертв.

— Пора уходить, — решила Беллатриса. — Я надеюсь, у тюремщиков хватит ума сохранить все эти картины. Ведь это настоящий шедевр!

— Рабас! — позвала она и, приблизившись, дотронулась до его плеча.

Тот вздрогнул от прикосновения и обратил на нее испуганный взгляд.

— По-моему, он нас не узнает, — испуганно шепнула Беллатриса мужу, который тоже подошел. — Ну ты чего, братишка! — заговорил Рудольфус, видимо, со всей беззаботностью, на которую был способен. — Это я. А это Белла. Постарели мы, конечно, не то, что на твоих рисунках… Рабастан перевел растерянный взгляд на стену, где брат и невестка, молодые и красивые, весело ему улыбались. — Пойдем же! — продолжала Беллатриса. — Мы свободны! — Правда? — спросил он, взирая на родственников своими большими глазами, которые за четырнадцать кошмарных лет так и не утратили по-детски наивного выражения. — Ну, конечно, правда! — подтвердил Рудольфус. — Темный Лорд возродился, и он освобождает нас! Не дожидаясь, пока в его голове произойдет трудный процесс осмысления, супруги попробовали сами поднять его с пола. — Подождите! — вдруг очнулся он. — Можно я с ними попрощаюсь? — Ну конечно… — растерянно отозвался Рудольфус, отпуская его руку. — Я должен идти, — серьезно проговорил Рабастан, обращаясь к портретам. — Иди-иди! И смотри не возвращайся! — ответил ему со стены нарисованный Рудольфус. Нарисованная Беллатриса улыбнулась и помахала рукой. Все остальные последовали ее примеру. Затем Рабастан поднялся и подошел к Миллисенте. Протянув руку, он коснулся ее каменной щеки. Девушка закрыла глаза и попыталась дотронуться до него белыми контурами своих изящных пальцев, затем смахнула слезу и послала на прощание воздушный поцелуй. — Идемте скорее! — торопил их Эйвери. — Нужно еще успеть забрать ваши волшебные палочки… — Подожди! — перебила его Беллатриса. — А как же Крауч? Эйвери вдруг замялся и отвел взгляд. — Его здесь нет. — Как это нет?! — Долгая история… — уклончиво протянул Пожиратель голосом, не внушающим оптимизма. — Давайте не сейчас. — Ну уж нет! — Рудольфус преградил ему путь. — Немедленно говори, что с Барти! Загнанный в угол Эйвери со вздохом произнес. — Он сбежал из Азкабана и помог Темному Лорду возродиться, но сам, к сожалению, погиб… — Что?! — в ужасе воскликнул Рудольфус. Беллатриса потеряла дар речи и почувствовала, как сердце рухнуло вниз. — Не может этого быть! — простонал Рабастан. — Ты врешь! — Не вру, — попятился Эйвери, справедливо опасаясь, что за такую новость его могут растерзать на месте. Рудольфус взвыл и, обхватив голову руками, стал медленно сползать на пол. Беллатриса, испугавшись, вцепилась в его плечо и забормотала что-то несуразно-успокаивающее. — Пойдемте быстрее! — взмолился Эйвери. — Если в Министерстве пронюхают о побеге и нагрянут сюда — нам конец! — Надо идти… — бормотала Беллатриса. Эта новость ударила ее настолько сильно, что ее разум словно раскололся на две части, отгородившись от страшного факта глухой стеной. В тот момент она просто не могла заставить себя осознать услышанное, ее мысли и чувства приобрели некий механический оттенок, точно где-то в мозгу внезапно включился автопилот. Она помогла Рудольфусу подняться и, продолжая держаться друг за друга, они спустились вниз вслед за Эйвери. Малфой и еще семеро освобожденных Пожирателей ждали их в комнате, заставленной стеллажами с множеством подписанных ячеек. — Скорее берите свои волшебные палочки, и уходим! — командовал он. Беллатриса отыскала ящик с надписью «Б.Д. Лестрейндж», где добросовестно хранились ее палочка и изъятый на допросе серебряный кинжал.

— Что вы там копаетесь! — нервничал Малфой. — Если будете столько возиться, останетесь тут навечно!

Подстегиваемые его нервными криками, беглецы вышли на улицу.

Ночь была тихой и безлунной. Наружные фонари отсутствовали. Волшебникам приходилось освещать свой путь световыми чарами, которые рассеивали тьму лишь на дюжину футов вперед. Дементоры все еще были где-то поблизости, и состояние подавленности сохранялось. Беглецы шли молча, ночную тишину нарушали лишь шелест сухой травы под ногами и глухой звук разбивающихся о берег волн.

— Каков план? — поинтересовалась Беллатриса.

— Сядем в лодки и отплывем на расстояние, где отсутствуют защитные заклинания, — мрачно пояснил Малфой.

С этими словами он поднял волшебную палочку над головой, осветив две длинные лодки, пришвартованные к берегу.

Не желая оставаться на проклятом острове больше ни минуты, узники быстро забрались внутрь, и лодки отчалили.

Тьма по-прежнему была кромешной. Белла очень надеялась на то, что Малфой способен в ней ориентироваться, и они не заблудятся в этих бескрайних водах.

— Долго еще? — поинтересовался Рабастан, ежась от холода.

— Я скажу, когда будет пора, — раздраженно буркнул тот.

В этот момент облака немного разошлись, и лунный свет упал на остров, вырисовав зловещий силуэт тюремной башни на фоне черного горизонта. Беллатриса могла поклясться, что в ту секунду всех сидящих в лодке пробрала дрожь.

«Все кончено, — твердо проговорила она сама себе. — Я больше никогда туда не вернусь».

Волшебница с трудом заставила себя отвести взгляд, точно еще не могла до конца поверить в то, что самая страшная страница в ее жизни закончилась.

— Когда уже можно будет трансгрессировать? — нетерпеливо поинтересовалась она.

— Кажется, сейчас, — недовольно буркнул Малфой.

— А куда мы направляемся?

— Ко мне домой, там теперь штаб. Только я бы на твоем месте не перемещался самостоятельно, потому что ты еще…

Не успел он договорить, как раздался хлопок, и она исчезла.

Беллатриса стояла на подъездной аллее огромного старинного особняка. Идеально стриженные газоны и живые изгороди, фонтаны и изысканные цветочные клумбы хорошо были видны в свете часто расставленных уличных фонарей. От всего этого великолепия женщину отделял высокий забор с коваными воротами.

Волшебница уже хотела трансгрессировать на противоположную сторону, но вдруг входная дверь распахнулась, точно кто-то все время стоял у окна и ждал появления гостей. Тонкая женская фигура метнулась ей навстречу.

— Кто там? — обеспокоенно спросила она.

— А кого ждете? — поинтересовалась Пожирательница, еще не будучи уверенной до конца в том, что не ошиблась адресом.

Дом Малфоев плохо сохранился в ее памяти, да и зрение с годами острее не стало.

— Белла, ты? — с недоверием спросила Нарцисса, оглядывая скелетоподобную лохматую женщину, в которой едва ли можно было узнать ее старшую сестру.

— Я, — как-то невесело призналась та.

— Входи, — Нарцисса взмахнула палочкой, и ворота распахнулись.

Беллатриса вошла, и некоторое время сестры просто смотрели друг на друга.

Нарцисса тоже изменилась. Ее облик утратил милые черты юности. Одежда, прическа и выражение глаз явно свидетельствовали о том, что это женщина средних лет. Беллатриса с каким-то необъяснимым неудовольствием отметила, что ее младшая сестра стала сильно похожа на Друэллу. О том, какое впечатление она сама произвела на Нарциссу, лучше было даже не думать. Впрочем, у той все ясно отображалось на лице.

В это время раздающиеся сзади хлопки возвестили о появлении остальных беглецов.

— Я рада, что ты здесь, — наконец, изрекла миссис Малфой и поспешно двинулась навстречу остальным.

Едва ли прибытие в ее дом такого количества жутких, грязных и больных людей было Нарциссе в радость, но она стоически распределила всех по комнатам и стала оказывать посильную медицинскую помощь.

Беллатриса лежала в ванне до тех пор, пока сестра не начала активно ее оттуда выгонять, мотивируя это тем, что ей вредно так долго находиться в горячей воде. Но бывшей узнице казалось, что она никогда не сможет смыть с себя тюремную грязь, даже когда ее кожа стала белой и прозрачной с проступающими наружу голубыми венами.