И снова холод полюбить

Перечислим аппараты для облучения инфракрасными и видимыми лучами, имеющие нить накаливания: облучатель инфракрасных лучей, облучатель светотепловой — соллюкс, лампа Минина, а также ртутно-кварцевые лампы ("Кварц") для ультрафиолетового облучения на штативах и настольные. Дуговая ртутная лампа представляет собой кварцевую трубку, заполненную парами ртути.

Под влиянием ультрафиолетового облучения в коже образуются биологически активные вещества (гистамин, витамин D). Они оказывают на организм общее действие, вызывают повышение сопротивляемости к инфекциям и аллергенам, нормализацию обменных процессов.

В полярную ночь ультрафиолетовое облучение может оказаться полезным детям, будущим мамам, тем, кто недополучил солнце в полярный день, и ослабленным. Контингент облучаемых подбирает врач-физиотерапевт.

Он же определяет и курс светолечения (фототерапии). Как правило, для общего укрепления назначается 15 процедур длительностью от 0,5 до 5 минут на каждую сторону (грудь — спина). Процедуры проводятся ежедневно на расстоянии от лампы не менее одного метра. Особенно тщательно защищаются глаза, пах, у женщин — и грудь.

В домашних условиях по назначению врача можно пользоваться лампой Минина, строго соблюдая, во избежание ожогов, режим, указанный врачом, и (под наблюдением медсестры) настольной ртутно-кварцевой лампой.

Во время процедуры на кушетке лежать спокойно, не двигаться, не читать, не спать и не прикасаться к частям аппарата.

Глава III.

Воздух

Закаливание "на ходу"

"Что-то воздуху мне мало, ветер пью, туман глотаю…"- звучит песня Владимира Высоцкого. А я вспоминаю свой спор с одним товарищем, который утверждал, что загородный свежий воздух окупает все лишения, связанные с устройством городской жизни. К воздуху, в котором мы живем, мы привыкли, его не замечаем, хотя и частенько употребляем афоризм: "необходим как воздух".

Однако стоит попасть на морской берег, и мы ощущаем прилив сил, дышим полной грудью, глотая запах настоя морских водорослей на горьковато-соленой воде.

Иное ощущение — в горах. Горный воздух необычайно легок и свеж. Он вобрал в себя цветы альпийских лугов, ионы горных водопадов, летучесть высоты. В нем свободно дышится.

"Свободно дышится"… А не есть ли воздух символ самой Свободы, Ведь нацисты отнимали у узников концлагерей именно воздух, необходимый им для жизни… "Что-то воздуху мне мало"…

С первым глотком воздуха начинается жизнь человека, с последним кончается. Мы дышим, когда и спим. Именно с воздухом связано здоровье ведущих систем организма: сердца, сосудов и легкие преддверии третьего тысячелетия возникли и успешно распространяется на Земле дозированная физическая культура — аэробика. Она делает ставку на максимальное потребление кислорода из воздуха.

Жаль, конечно, что современная реальность — города имеют воздух, начиненный автомобильными выхлопами и выбросами предприятий. Мы отнимаем у себя часть свободы. И в третьем тысячелетии вернем ее себе. Но даже сейчас городской воздух ценен по крайней мере двумя составляющими: сезонной прохладой и отрицательными ионами.

Однако цивилизация пытается свести на нет и эти достоинства. Многовековая инерция спасения от холода приносит все новые жертвы. Уже нет необходимости отогреваться в пещере от долгой охоты на холоде. Вместо шкур-накидок придуманы теплые шерстяные одежды, скрывающие нас с головы до пяток, изолирующие от породившей нас природы. А изобретения продолжаются. Входят в моду мужские сапоги на меху, хотя большинству нужно лишь добежать минут пять да остановки-автобуса. Да что сапоги? На ногах -многих вы увидите синтетические, словно надувные, огромной толщины устройства, зашнурованные у самых коленок. Не думайте, что это космонавты, впопыхах забывшие разуться. Это — современная мода. Ей дела нет до прелестей ног, грибков, аллергий и прочего. Инерция кутания требует, чтобы ни один ион, ни один "холодный градус" не просочились к ногам. А из Парижа идет уже — резиновая одежда, плотно облегающая все тело… "Раздеть людей становится национальной проблемой".

А ведь облегченная одежда может сослужить добрую службу. Подобно "машине времени", она позволяет закаляться "на ходу", экономя нам это самое драгоценное время. И не просто экономить, а добавлять в виде здоровых дней, прожитых полноценной жизнью: на работе, в семье, в увлечениях. Что за жизнь на больничной койке?

В нашей семье из года в год одежда становится все легче и легче. Причем этот процесс идет незаметно, — через пример родителей, через "рекорды" раздетости на морозе, через поощрения облегчения одежды, через удовольствие от общения с холодом.

Лично я с мягкой зимы 1980/81 года в Москве ношу всю зиму только ветровку, естественно, поверх костюма. Привыкнув к ней в долгие осень и начало теплой зимы, я однажды возвращался с работы в довольно большой мороз. Случилось не такое уж редкое: подул северный ветер, пришел антициклон и температура за день упала градусов на 20.

Выйдя с работы на улицу, я ощутил нешуточный, ударный холод, перехватывающий дыхание. На мне — ветровка. Кисти рук и голова — голые. До метро идти 20 минут. Мелькнула радостная мысль: "Ничего, поборемся!" Еще не замерзнув, для профилактики я начал растирать уши. Когда они раскраснелись, перешел к ладоням, растирая большим пальцем свободной руки кончики остальных. Перекладываю портфель в другую руку и растираю друг о друга пальцы второй руки.

За это время уже начинают мерзнуть уши. Свободной рукой произвожу разминание уха, перекладываю портфель и отогреваю второе. А до метро уже -рукой подать, метров 100. Но как раз эти 100 метров, как в сказке о поединке с Кащеем, самые трудные: пространство открыто встречному ветру. Голова не беспокоит, ее закрывают плотные волосы. Но уши уже не чувствуют пальцев, да и сами пальцы начинает ломить. Принимаю последнюю меру: поднимаю капюшон ветровки и закладываю свободную от портфеля ладонь в ее карман. Сразу испытываю облегчение. Уши начинают покалывать — отогреваются. А ладони ломит на прежнем уровне.

Так с ощущением коченеющих ладоней и вхожу в метро, с трудом доставая проходной пятак. На эскалаторе боль в пальцах рук усиливается: они отогреваются, сосуды, резко расширяясь, давят на нервные окончания. Но это уже — боль победы.

Вы думаете, на следующее утро я отказался от второй попытки?

Нет! Понравилось. Поделился "чудом" с детьми и женой. У меня, "моржа" с четвертьвековым стажем, — и вдруг новинка в общении с холодом. Ведь именно из-за ломоты ладоней я начинал вылезать из проруби. Именно их кутал в мороз, оставляя обнаженной голову. А тут вдруг при –20°С — без перчаток 20 минут. Чудо! Так в дальнейшем и повелось: перчатки для страховки в портфеле, а капюшон на голову, начиная с –15-20°С.

Вторая прогулка по большому морозу до метро тоже была удивительной. Ожидал прежнюю ломоту в кистях, но все прошло гораздо мягче. Детям так объяснил. В соответствий с открытием ростовчан Гаркави Л.X., Квакиной Е.Б., Уколовой М.А. (Адаптационные реакции и резистентность организма. Изд-во Ростовского университета, 1977) существуют три уровня реакции организма на разные по силе раздражители: тренировка, активация, стресс. Большой холод по силе — стресс. Он включил во время моей первой прогулки по морозу систему терморегуляции на полную глубину. Передний центр- теплоотдачи — резко сузил сосуды кожи, превратил ее в теплоизолятор, задний центр — теплопродукции — включил ее механизм на полную мощь (в 10 и более раз). Вполне возможно, что система терморегуляции заработала на уровне резервных возможностей организма. В открытом поле это могло бы плохо кончиться. Но в условиях ограниченного времени холодовой экспозиции (по Аршавскому И.А.) это дало тренировочный эффект. Вторая прогулка в ветровке по морозному воздуху была не просто легче, но и приятней. Я не говорю о том, что ощущение самоутверждения (рабочий день еще не начался, а ты уже что-то "совершил") поднимало настроение. А может быть, это те самые "гормоны удовольствия" (катехоламины), в изобилии выплеснувшиеся в кровь для увеличения теплопродукции химической системой… В общем, те, кто закаляется, не зря влюбляются в это "чудачество": оно приносит много радости.