Мысли в пути

Поэтому некоторое заострение и без того трудных проблем педиатрической службы преследует лишь одну цель. Нам нужно внимание. Всех. Без исключения. Не для нас лично. Для наших подопечных.

Часть третья

Вчера, сегодня и завтра

Письма самому себе

Нужно писать

Как-то мой друг Сергей высказал хорошо известную истину, над которой раньше мне не приходилось задумываться: "От обилия набегающих мыслей можно избавиться только одним способом - предать их бумаге"...

На самом деле. Приходит в голову какая-нибудь идея. Вначале - как неощутимый предвестник. Затем - приобретая более конкретные очертания. И зачастую на этом все кончается. Однако при определенных условиях эта же идея возвращается к тебе. Иногда вспоминаешь, при каких обстоятельствах ты впервые подумал о ней, и даже сожалеешь, что не довел ее до логического завершения. Чаще же она не покидает тебя месяцами, годами. Ты высказываешь ее своим друзьям, близким. А порой с удивлением находишь ее в новой книге или газете.

Правильно ли, что волнующие тебя мысли должны оставаться в голове и бесконечно долго толкаться там в ожидании подходящего случая или просто угаснуть? Дать этим мыслям выход логично уже потому, что этим самым ты освобождаешь место для возникновения новых. Недаром старый педагогический закон гласит: "Чем больше отдашь, тем больше получишь!"

Единственно, что во всей этой ситуации меня смущает, - отсутствие времени и здорового утилитаризма. Впрочем, со временем дело ясное: вопрос в том, как к нему относиться. Ни для кого не секрет, что все мы затрачиваем массу времени на второстепенные и ненужные дела. Как говорится в старой поговорке, "только очень занятые люди располагают свободным временем".

Что касается утилитаризма, то это уже дело будущего. Хороший хозяин умеет копить с учетом потребности. И эту потребность реализует. В суете нашей жизни даже отдых превращается в мероприятие, от которого, именно в результате отношения к нему как к мероприятию, скорее устаешь, нежели отключаешься. Оказывается, что на самые важные и необходимые размышления не хватает времени. Хорошо тому, у кого мало побочных мыслей или они его не тревожат. А если они есть? Правда, значительная толика их не нуждается в обнародовании и огласке даже в кругу близких, но так или иначе, высказав их, ты неминуемо должен испытать облегчение. По аналогии с тем, как иногда полезно бывает поделиться накопленными застоявшимися эмоциями. Ну, что же, попробую...

Память

Странно устроена человеческая память. Пытаешься вспомнить определенные факты, делаешь усилия. Увы... Смутные, бесформенные воспоминания наплывают одно на другое. Серые, бледные контуры малоинтересных событий. Вдруг удача! Перед тобой выцветшая фотография, записка, обрывок старого письма. Совершается чудо. Серая мазня превращается в яркие сочетания красок. Вспоминается все: лица людей, интонации, с которыми они произносили слова, запахи, ощущения от прикосновений к ткани или предметам. Реально, как будто это было вчера, возникают радость, тревога, сомнение, уверенность, страх...

Память - это длинный коридор с закрытыми дверями. Они могут остаться закрытыми. Навсегда. Но их можно приоткрыть. И тогда на тебя обрушится радостная или горестная лавина забытых и исчезнувших картин прошлого. Ключ к этим дверям - те или иные предметы, документы, а то и неожиданный разговор. Счастлив тот, кто умеет выбрать свободную минутку и записать мысли, сомнения, впечатления, воспоминания, А главное - факты. И отношение к ним.

Страх

Как-то в гостях, не помню уже почему, вдруг возник разговор о том, кому и по какому поводу пришлось в жизни испытать чувство страха.

Трудно передать подробно все, что я услыхал в этот вечер, ибо важно не что рассказывалось, а как искренне и с увлечением каждый пытался воспроизвести мельчайшие оттенки и легкого испуга, и всепоглощающего ужаса, которые были им пережиты. Когда настала моя очередь, всех пригласили ужинать. Но разговор на эту тему долго не шел из головы, вызвав вереницу воспоминаний и раздумий. В самом деле, что такое страх? В том, что чувство это неприятное, - нет сомнений. Однако он имеет определенные последствия. Какие? Полезные или вредные? Нужны ли они?

Получить ответы на эти вопросы можно, восстановив в памяти наиболее яркие эпизоды и разобравшись в них.

Ранней осенью мне пришлось быть в Красноярске. Невдалеке от города имеется одно из чудес природы - каменные столбы. Семь громадных камней, высота которых достигает семидесяти метров, разделены красивым лесом. По традиции на протяжении многих десятилетий сюда идут по воскресеньям люди. С сумками, чайниками, рюкзаками. Как будто на пикник или массовку. Нет только ни водки, ни вина. На многих прочная одежда из грубой материи. У молодежи на головах широкополые шляпы из такой же серо-зеленой ткани. Резиновая обувь - кеды, калоши - надежно укреплена на ногах.

На скалы лазают все - женщины, дети, старики. В яркий солнечный день картина на редкость живописна. Вот дружной стайкой взбегают легко, едва касаясь ногами громадных ступеней, ребята лет 10 - 12. Они - самые изящные и подвижные. Вот по совершенно отвесной стороне этого же столба карабкается парень. Пальцы его находят едва заметные щели и трещины, а ноги, осторожно нащупывая выступы, создают ненадежную опору телу. Вот трое немолодых мужчин, расчетливо экономя силы, идут, слегка наклонившись под тяжестью рюкзаков. Внизу, у подножия столба, группа ребят устроила форменный цирк. Они взбираются на крупный, отдельно стоящий валун вниз головой. Сделав стойку на руках, цепляясь носками кед за скалу, поднимаются все выше и выше. Толпа любопытных молча и с восхищением смотрит. Такое доступно немногим.

Мои друзья предложили мне тоже забраться наверх. Должен сказать, что высоту я не люблю: выходить на балкон - для меня тяжкое испытание.

- Только не глядите вниз, - предупредили меня, - тогда страшно не будет. Столб этот легкий. На него матери с ребятишками поднимаются.

Вниз я не смотрел. На одном участке пришлось воспользоваться веревкой: подтягиваться на руках с непривычки трудно. Но когда восхождение было закончено и с вершины я все же посмотрел вниз, то почувствовал, что никакая сила не заставит меня спуститься естественным способом.

Даже мысль о том, что мне придется, стоя лицом к камням, отыскивать ногой неизвестно где расположенную ямочку, а потом искать следующую, порождала тошноту...

- Вызывайте вертолет. Никуда я не полезу.

Спустились мы "шкуродером". Оказывается, в теле этого столба была узкая щель, по которой, если упираться плечами, предплечьями и ногами, можно мало-помалу осторожно приближаться к земле и даже удерживаться от падения.

Очутившись внизу, я испытал острое блаженство и покой. Только мышцы рук и ног в каких-то очень непривычных местах непроизвольно сокращались... Когда, после непродолжительного отдыха, мы подошли к следующему "совсем легкому" столбу, я почувствовал самый настоящий страх. Весь мой организм, все существо отчетливо негодовало и сопротивлялось. "Рожденный ходить по земле ни по каким скалам лазать не должен", - говорил мне мой внутренний голос. Но все же мне удалось подавить его и вместе со славными моими друзьями "совершить восхождение" еще раз.

Однажды мы катались на лодке с сыном. Речка была узкая, и над ней наклонились деревья, создавая подобие густого зеленого навеса. Когда над лодкой появилась обнаженная, расположенная почти в горизонтальной плоскости ветка,я спросил:

- Хочешь повисеть на ней?

Такой идиотский вопрос может прийти в голову только отцу. Никакая здравомыслящая мать ничего подобного ребенку не предложит.

- Давай. Подсади меня, папа!

Вначале сын крепко ухватился за ветку. Но как только я отпустил тело мальчика, лодка отплыла. Он секунду-другую висел, потом руки его разжались, и не успел я опомниться, как макушка его светлых волос скрылась под водой. С этого момента до того, как я прыгнул вводу, прошли считанные мгновения. Но ужас, страх, непередаваемое чувство вины и утраты обрушились на меня одновременно. Речка в этом месте была совсем мелкая. Держу на руках сына, стою по грудь в воде, мы оба весело смеемся. А на душе делается бог знает что.