Ничего кроме правды - о медицине, здравоохранении, врачах и пр

В течение последовавших 45 лет работы в ряде лечебных учреждений разного уровня, в том числе в одном ВУЗ'е (20 лет) приходилось встречать врачей, которых по праву мож-но было отнести к каждой (кроме первой, естественно) из перечисленных групп, что под-тверждает закономерность их выделения. Более подробно представлять это вряд-ли есть необходимость. Но опыт работы в ВУЗ'е поучителен в особом отношении. В США слово "нейрохирург" иногда применяется в значении, если не "Бог", то, по меньшей мере "бог" или "сверхчеловек". Я работал в клинике и на кафедре, где именно врачей этой специ-альности готовили. На моей памяти такое обучение прошли, я думаю, несколько сот обычных, рядовых военных врачей. Многие из них служили до этого врачами воинских частей, т.е. значительного опыта лечебной работы не имели. Большинство из них овла-девали этой сложной специальностью в требуемых пределах. Т.е. они не выходили гото-выми к выполнению любых, включая самые сложные, операций. В соответствующих слу-чаях они направляли пациентов в свою альма матер. Но по мере накопления опыта, боль-шинство из них становилось достаточно подготовленными и квалифицированными специ-алистами. Разумеется, личные способности, желание как можно лучше овладеть специаль-ностью сказывались на конечных результатах, на уровне приобретенной квалификации. Но важно то, что самые обычные люди, при желании были способны освоить даже эту - одну из самых сложных - врачебную специальность.

Эпиграфом к книге одного из наиболее широко образованных профессоров, с кото-рыми доводилось встречаться в СССР, были вынесены слова Джордано Бруно: "Не может быть хорошего врача без хорошего знания философии". Об этом - об отношениях медици-ны и философии - уже доводилось писать подробно. Ограничимся здесь выводом, что давно уже и философия не та, и медицина не та. Не зря одной из непреходящих заслуг Гиппократа признается то, что он отделил медицину от философии. Но, думается, впол-не обоснованно можно перефразировать эту максиму так: "не может быть хорошего врача, не обладающего стремлением и качествами исследователя". Имеется в виду не обязатель-ное писание диссертаций или научных статей, не обязательное включение в официальном порядке такого рода деятельность в его обязанности. Речь может идти только о стрем-лении "докопаться до истины" не только в стандартных, предусмотренных усвоенными схемами, случаях, но и у людей, не укладывающихся в эти схемы. А таких в реальных ус-ловиях работы немало. Разумеется, не следует преувеличивать возможности каждого практического врача в этом отношении, точнее, их следует признать минимальными: ведь и крупнейшим научным центрам, обладающим всеми известными ныне оснащением и методами распознавания и лечения, это не всегда удается. Но в пределах возможного - чтения литературы из смежных дисциплин, проверки возможных вариантов с помощью консультантов - такое стремление всесторонне исследовать не поддающиеся обычному анализу наблюдения вполне возможно и порой весьма эффективно. Повторно обращусь к однажды уже использованному наблюдению. После операции по поводу вероятного спа-ечного процесса, приведшего к сдавлению спинного мозга, у больной развилось лихора-дочное состояние, не поддававшееся лечению всеми имевшимися в то время антибиоти-ками. Ревизия раны тоже ничего не разъяснила. Эта девочка буквально погибала. Все приглашенные консультанты не смогли помочь в установлении причины такого осложне-ния, пока еще раз не обратились к инфекционисту, хотя основные инфекционные заболе-вания до этого были, как казалось, надежно исключены. Известно было, что эта девочка за несколько месяцев до поступления в клинику была ранена ножом. Этот консультант-инфекционист поинтересовался, кроме всего прочего, тем, что это был за нож, для каких целей он использовался? Оказалось, им забивали свиней. Ну и что? - могли бы подумать многие врачи, незнакомые с тем не очень широко известным фактом, что таким орудием могла быть внесена специфическая инфекция, ставшая "дремлющей", как говорят врачи, но после операции "пробудившаяся" и вызвавшая тяжелейшее лихорадочное состояние. Эта инфекция поддается лечению не антибиотиками, а почти отставленными к тому вре-мени сульфаниламидами. Действительно, лечение препаратом этой группы оказалось вполне эффективным, и больную удалось спасти. Без настойчивого желания доискаться до причины такого необычного течения послеоперационного периода, если бы врачи дейст-вовали "по схеме", эта пациентка вряд-ли смогла бы выжить.

Вместе с тем, врачи должны сознавать ограниченность современныях медицинских, как, впрочем, и многих других, знаний. Один из величайших ученых-мыслителей ХХ века, академик В.И.Вернадский, создатель теории ноосферы, утверждавший огромное общече-ловеческое значение науки, в то же время писал в своем труде "Философские мысли нату-ралиста" об ограниченности возможностей науки в познании природы. Очевидно, что степень этой ограниченности зависит от сложности объекта изучения, и вряд-ли любой другой объект по этому критерию может сравниться с человеком. Сказанное относится к медицинской науке в целом. Тем более это относится к отдельному индивидууму-врачу. Вряд-ли существует статистика о количественном соотношении врачей сознающих и не сознающих этого. По лично моим наблюдениям и представлениям, над подобными проб-лемами задумывается меньшинство их них, не ограничивающее свои интересы вопросами своей специальности, как правило, весьма узкой в наше время. Подавляющее же большин-ство врачей (как и любых других современных профессионалов) - стараются, в меру своих способностей, добросовестно исполнять свои обязанности, руководствуясь реальными возможностями, предоставляемыми соответствующими разделами медицинской науки и технологии. Именно они - узкие специалисты - определяют постоянно возрастающий об-щий уровень эффективности лечебной помощи больным. Но, наряду с этим, существую-щие условия часто формируют у специалистов склонность рассматривать достигнутое, как некий абсолют. Так, было время, когда хирурги "знали", "были уверены", что после аппендэктомии пациент в течение двух недель должен неподвижно лежать на спине, да еще без подушки под головой - во избежание возможности малейшего напряжения пе-редней брюшной стенки, грозящей, как считали тогда, расхождением швов. Невро-патологи до недавнего времени "знали", что при тяжелой черепно-мозговой травме глав-ное для пациента, как уже упоминалось - покой, поэтому его ни в коем случае нельзя бес-покоить, менять его (пациента) положение, перемещать. Поэтому даже некоторые дейст-вия, необходимые для диагностики, считались недопустимыми. Со временем, как извест-но, все эти запреты были радикально пересмотрены. Подобное в известной мере неизбеж-но и при определенных обстоятельствах вполне оправданно. Так, во время, когда уровень нейрохирургии не позволял еще удалять внутричерепные гематомы, точный диагноз подобных состояний не имел практического значения, и тогда, действительно, в интересах больного или пострадавшего было не трогать его, не беспокоить: пользы это принести не могло, а осложнить его состояние могло. Когда же точный диагноз приобрел практичес-кое значение для оказания ему реальной и эффективной помощи хирургическим вмеша-тельством, требование покоя лишилось значения.

Вместе с тем, желательно сознавать, что и многое из того, что нам сейчас "абсолютно точно известно", чем руководствуются, обязаны руководствоваться врачи в их деятель-ности, со временем тоже может оказаться не- или относительно верным; что одно из част-ных следствий неизбежной ограниченности знаний о человеке сказывается, в частности, в том пренебрежительном отношении к эмпирически найденным, не находящим (пока?) объяснения в рамках современных знаний, некоторым методам лечения, на протяжении сто- и даже тысячелетий доказавших свою эффективность, таких, как акупунктура, гомео-патия и некоторые другие. Неприятием, рассматриванием их как чуждые, антинаучные, дело не ограничивалось: с участием врачей эти методы и соответствующие целители под-вергались преследованиям и запретам в разных странах, включая США, как уже упоми-налось. Впрочем, это время давно миновало, и в наши дни наблюдается отчетливый крен в другую, противоположную сторону, допускаются к применению многие десятки самых разнообразных, в том числе - экзотических систем целительства. Судя по ряду собщений печати, это открыло обширное поле деятельности не только для соответствующих специа-листов, но и для откровенных жуликов, не упустивших возможности этим попользоваться. Хотя это мнение отнюдь не может претендовать на оригинальность, оно вряд-ли звучало бы здесь так категорично потому, хотя-бы, что в какой-то мере противоречило бы тому, что в этой книге говорится о недопустимости полностью отвергать старые, эмпирически найденные методы лечения, не находящие объяснения в рамках ныне существующих научных знаний. Но благодаря "Интересной газете" всякие сомнения на этот счет могут быть устранены. В этой газете были перепечатаны два материала на эту тему, опуб-ликованные в России, в журнале "Огонек". Им предпослана такая редакционная врезка: "Чудес на свете столько, что их все не счесть, утверждалось в одной бодрой советской песне. И приводились примеры: "Спутник режет небо надо мной, до Луны подать рукой". Выходило небогато на самом-то деле. Иное дело нынче: чудеса, можно сказать, - норма жизни. Откуда же их столько? Конец века ли тут причиной? Или тысячелетия? А может, дело в самих людях, в их растерянности? Особенно когда в любой житейской ситуации им кажется: куда ни кинь - всюду клин. Не на этой ли почве вспучились поросли отечест-венного оккультизма? Их процветание не обязано ли в первую очередь ущербности нашей воли, утрате веры в самих себя, в собственные силы? Два сюжета, которые мы предлагаем вашему вниманию, пожалуй, свидетельствуют как-раз об этом".