Питер Снелл. Без труб, без барабанов

И действительно, я чувствовал, что очень выдохся. Недостаток подготовленности и тяжелая работа во время турне вселили в меня отвращение к бегу, и мне казалось, что я не захочу смотреть на беговую дорожку бесконечно долгое время.

Дома я сел за стол и стал планировать программу длительной подготовки к отборочным соревнованиям на Британские игры. Никаким другим промежуточным целям в этой программе места не отводилось. В следующий понедельник я пустил эту программу в ход и пробежал полчаса легкой трусцой. Я чувствовал моральное облегчение от того, что теперь в перспективе соревнования не предвиделись, и впервые за много недель получил настоящее удовольствие от бега.

В субботу, в день открытия чемпионата Новой Зеландии, упиваясь своей свободой, я растянулся на палубе катера в Хаурэки-Галф и, свесив удочку за борт, слушал о результатах чемпионата по транзисторному приемнику. Стояла прекрасная погода, я вытаскивал из воды одну рыбу больше другой, как вдруг диктор объявил, что Гарри побил мой рекорд в беге на полмили в великолепном соло за 1.48,8. От неожиданности я чуть было не утопил все свое снаряжение.

В то время такая мысль не приходила мне в голову, однако сейчас я думаю, что это сообщение было, наверное, лучшим средством освежить мой дух в то время, как я уже начинал радоваться облегчению. Вокруг меня всегда находились люди вроде Гарри, или, позднее, Джона Дэвиса, которые держали меня в постоянной готовности и не позволяли предаваться благодушию. Я думаю, это очень важная вещь в соревнованиях. Особенно для такого человека, как я.

Включившись снова в тренировки, я провел три недели перед пасхой в беге по траве продолжительностью до полутора часов каждый вечер. За неделю я пробегал от 60 до 70 миль. На пасху я нашел время освободиться от торжеств и принял приглашение Дика Мак Гилла провести несколько дней в Юреверасе на оленьей охоте неподалеку от их фермы.

Я не подстрелил ни одного оленя, хотя они довольно часто появлялись на тропе, которая вела к люцерновым пастбищам. Мы с Диком радостно топали по крутым холмам, и я сделал несколько выстрелов, продемонстрировав, что меткость моей стрельбы не содержит ничего эффектного. Я быстро нашел, что оленья охота нагружает много таких мышц, которые совсем не напрягаются во время бега.

В последний день, насытившись досыта преследованием оленя, который так и остался необнаруженным, мы принялись играть в теннис с двумя соседними фермерами и наигрались до изнеможения. Возвращаясь в Окленд, я чувствовал себя усталым, но психически я отдохнул настолько, что уже по дороге строил планы новых беговых занятий. Как показывают мои записи в дневнике, это обстоятельство обнаружилось в первой же тренировке, проведенной по возвращении в Окленд. В беге я почувствовал, как отталкивание стало пружинистым и упругим.

В первую субботу после пасхи я приступил к выполнению тренировочной программы бега 100 миль в неделю, которая включала пробежки по 22-мильной трассе вокруг Пьюкекоу, Бомбея и Рансимена. Большая часть последующей работы осуществлялась мною в сумерки на авондейльской соревновательной трассе. Однако, в конце концов, бесконечный бег по траве, которая на протяжении всей дистанции выглядела одинаково, среди тоскливо тянущихся оград, порядочно надоел, и я вышел на шоссе. Я быстро приспособился к твердому покрову и справился с тренировками без заметных неудобств и волнений. Я часто бегал в компании с Барри Мэги и иногда с Доном Мак Фаркухаром и Верном Уокером.

В мае, когда я переключился на пробежки по тщательно размеченной трассе, чтобы приобрести полную готовность, мы получили приглашение из Хельсинки выступить в соревнованиях «Уорлд Геймз» и совершить турне по Европе. Халберг, Мэги и я были приглашены лично. Менеджером и тренером просили назначить Лидьярда.

С четвертым бегуном вышел конфуз. Билл Бейли думал, что его также упомянули в приглашении, но оказалось, что вопрос о четвертом участнике команды был оставлен на разрешение новозеландской ассоциации и там выбрали Гарри Филпотта, вероятно из-за его блестящего выступления в национальном чемпионате.

Естественно, Билл был разочарован, и, к несчастью, его досада благодаря энергии молодого оклендского спортивного журналиста стала известной публике. Тот, на мой взгляд, поступил довольно непорядочно. Узнав об избрании Гарри в команду, он тут же сообщил эту неприятную для Билла новость ему по телефону, записал с хода выражения, которыми Билл реагировал на это известие, и предал их гласности. Вполне понятно, что комментарии Билла были необдуманными, и в течение определенного времени вся эта история выглядела отнюдь не привлекательно.

Имея перед собой ясную цель — турне по Европе, я включился в новую программу ударной тренировки. Эта тренировка не была вполне последовательной, однако мне удалось все же провести несколько солидных пробежек по трассе Вайатаруа, и теперь я чувствовал себя физически и морально намного лучше, чем два-три месяца назад.

Две недели я бегал по холмам, главным образом вдоль Буллок-Трэк, одной из самых крутых улиц в Окленде, и по участку шоссе. На этом участке восемнадцать месяцев спустя я чуть было не расстроил свою спортивную форму. После бега по холмам я в течение четырех недель проводил интенсивную тренировку на скорость. В Европу мы выехали полные надежд, хотя и не без некоторых опасений за свою подготовку.

Игры и развлечения

Войдя в контакт с американским тренером Форрестом Джемисоном (он был у нас в 1959 году), Лидьярд весьма кстати устроил нам остановку в Пало-Альто, расположенном в бухте недалеко от Сан-Франциско. Это было просто замечательно. У нас, улетевших от жалкой осени и зимы в Новой Зеландии в солнечную Калифорнию, было то же самое чувство, что у медведя, вылезающего после долгой спячки под весеннее солнце.

В Калифорнии живет много энтузиастов легкой атлетики, и некоторые из них были знакомы нам по Римской олимпиаде. Они сделали нашу остановку в Пало-Альто чрезвычайно приятной.

Я остановился в семье Раблов, девятнадцатилетний сын которых, Робин, занимался бегом на средние дистанции и выступал за Стэнфордский университет. Еще будучи учеником средней школы, он показал 1.52,0 на полмили и 4.10,0 на милю. Университетский тренер Пэтон Джордан немедленно ухватился за него. К несчастью, как это бывает с большинством молодых многообещающих спортсменов на Западном побережье, спортивная жизнь Робина требовала от него бесчисленных выступлений за Стэнфорд, в которые обычно включались изматывающие дубли. Нередко ему приходилось бежать 880 ярдов и почти одновременно заключительный этап 880 ярдов в смешанной эстафете. Не было ничего удивительного в том, что Робин, вовлеченный в такую тяжелую работу по защите университетской чести, так и не смог улучшить результаты, показанные им в средней школе. Беспрестанные требования приносить своей команде очки в межуниверситетских состязаниях лишают Соединенные Штаты хороших бегунов в большем числе, нежели создают их.

Одна из моих первых ошибок в Калифорнии заключалась в том, что я совершенно потерял чувство меры в потреблении абрикосов. Эти плоды росли в Калифорнии прямо по обочинам дорог, где мы тренировались, и я не мог удержать себя и срывал их прямо во время бега. Это немедленно укорачивало мои тренировочные пробежки.

Мне нравилась наша жизнь в Пало-Альто. Рано утром мы проводили пробежку, в середине дня купались и загорали или осматривали достопримечательности Сан-Франциско, после полудня снова включались в бег и заканчивали день за столом, поглощая консервированные соки, кусочки жареного картофеля и другую полезную для тренировок пищу.

Клуб «Трэк Натс» организовал пробные выступления, которые для нас прошли успешно. Гарри победил на дистанции 440 ярдов, я — на полмили (1.52,5). Мюррей выиграл милю, а Барри — две мили. Конечно, с нами бежали довольно слабые соперники, но тем не менее результаты показывали, что мы потихоньку входим в форму.

Через Северный полюс мы перелетели в Лондон, и теперь в сравнении с Пало-Альто картина была иной. Вместо калифорнийского тепла типично серый лондонский день, что сразу сделало воспоминание о Пало-Альто похожим на сон. Те же официальные лица, которые встречали нас во время визита после окончания Римской олимпиады, были на аэродроме и на этот раз. Они повезли нас в отель «Ланкастер-Гэйт». До часу дня мы спали, а потом после ленча нас проводили на Флит-стрит на пресс-конференцию. Пресс-конференция прошла в изысканной клубной атмосфере. Мы пили пиво и отвечали на вежливые вопросы. День мы закончили 45-минутной трусцой вокруг Гайд-парка.