Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера

И их можно было понять. Как и болельщиков, которые к этому времени и шуметь-то перестали: в зале установилась едва ли не мертвая тишина. И бросали вроде наши по воротам Вокоуна, и пыжились, но все это выглядело так искусственно, так «законсервированно», что в чудесное спасение бронзы мог поверить только трехлетний ребенок. При том, что еще в середине второго периода из-за травмы паха покинул площадку и не вернулся Ягр.

Скажите, а как болельщики могли сохранить энтузиазм, если к концу второго периода подошел ко мне маститый коллега из The Hockey News Алан Адаме, который всего три дня назад был в восторге от россиян, и иронически произнес: «Парни, а никак нельзя договориться, чтобы в этом матче было 60 минут не чистого, а грязного времени? Это же невозможно смотреть!»

Ему невозможно было смотреть, а нам невозможно было поверить. Поверить в реальность происходящего. Всего тремя днями ранее по пальцам одной руки можно было пересчитать зарубежных репортеров, которые осмелились бы утверждать, что сборная России не выиграет Олимпиаду. Ее четвертьфинал с Канадой ошеломил всех. И в кулуарах, и в газетах пошли даже сравнения с 72-м годом. Не наши — их, канадские, сравнения! А теперь, во время матча за третье место, оставшиеся канадские фанаты язвительно скандировали: «Кому мы проиграли?!»

Матч с Канадой ошеломил не только заокеанских репортеров. Еще больше он ошеломил и вознес до небес, чтобы потом обрушить на грешную землю, сборную России. Это была пиррова победа — такая же, как четырьмя годами ранее в Солт-Лейк-Сити опять же над действующими олимпийскими чемпионами, чехами. Отдельно взятая игра оказалась для наших хоккеистов превыше всего турнира.

Турнир отомстил.

Такое ведь не только в хоккее — и в футболе часто бывает. Сколько раз «досрочные финалы» оказывались роковыми для их победителей! На ЧМ-86 был феноменальный четвертьфинал — Франция — Бразилия. Красота, драматизм, накал были неописуемыми. А спустя несколько дней триумфаторы, французы, без особого сопротивления «легли» в полуфинале заурядным немцам. Потому что все эмоции, весь пыл, весь воздух из них уже вышел. Как и из футбольного «Спартака» в Лиге чемпионов-2000/01 после памятных 4:1 над «Арсеналом» в девять градусов мороза.

Похожая история произошла и с нашей сборной в Турине. Перед матчем с Канадой она объелась какого-то чудовищного морального допинга, который снял у нее болевой порог. А после триумфальной «гонки» привел к летальному исходу. Россия победила Канаду, чтобы умереть.

Бывший президент РФС Вячеслав Колосков, когда-то защитивший диссертацию по итогам наблюдений за работой Анатолия Тарасова, а потом в течение пяти лет возглавлявший управление хоккея Госкомспорта СССР, выдвинул в разговоре со мной совсем уж любопытную версию. Опытнейшему функционеру показалось, что нашим энхаэловцам важнее было обыграть именно Канаду и США, где они работают, чем выиграть золотые медали. Лишний раз доказать по месту трудоустройства, что они умеют. Отсюда и бешеный драйв матча с канадцами, которого при такой психологии на Финляндию не могло хватить изначально. Не буду ни соглашаться, ни опровергать эту версию, потому что в душу к людям не залезешь.

А выворачивать душу наизнанку они после двух последних матчей, как вы догадываетесь, не спешили. Не появился в смешанной зоне даже генеральный менеджер Павел Буре, который до этого к журналистам выходил исправно. Неужели ему нечего было сказать? Почему Уэйн Гретцки после поражения Канады от России добровольно пришел в огромный зал, где отвечал на каверзные вопросы американских журналистов и попавших на эту встречу корреспондентов «СЭ», а российский коллега Гретцки в схожей ситуации предпочел уйти в тень?

По-русски Буре говорил с репортерами крайне обтекаемо. Здесь же было ясно, что без прямых вопросов дело не обойдется, а значит придется давать прямые ответы — иначе не поймут. Конечно, проще было не выйти к журналистам и не давать ответы вообще.

Два дня, которые прошли между матчами россиян против Канады и Финляндии, стали одной из самых больших загадок современного мирового хоккея. Как и почему подменили команду? Кто в этом виноват — тренер, игроки, окружение, руководство? Каким образом монолит из монстров, которым, по всеобщему убеждению, по силам было смести всех и вся, в одночасье превратился в набор незнакомых друг с другом людей, каждый из которых хотел прославиться непременно в одиночку?

Если команда хочет стать олимпийским чемпионом, для нее каждый матч должен быть финалом — без дележки соперников на первосортных канадцев и второсортных финнов. Хорош второй сорт, который за всю Олимпиаду не теряет ни очка! Жестко и верно сказал после Финляндии Набоков:

— Если нам не хватает эмоций для полуфинала, что нам вообще делать на Олимпиаде?!

Также не убедили и объяснения Крикунова и Буре, что у россиян после Канады, дескать, иссякли силы. А почему они, эти силы, не должны были иссякнуть у Финляндии, игравшей матчи Олимпиады в те же дни и всякий раз побеждавшей? Почему чехи, которых шведы в полуфинале растоптали, оказались способны вернуться к жизни в субботу, мы же в двух решающих матчах осчастливили чужих вратарей «сухарями»?

Олимпийскими чемпионами становятся только те, кто способен в самый тяжелый момент перегрызть зубами собственную боль, слабость и бессилие. Те, кто в критической ситуации может зачерпнуть силы из какого-то неведомого резервуара и прыгнуть за грань собственных возможностей. А российская команда не смогла одержать за весь турнир ни одной волевой победы. В трех матчах соперник выходил вперед — и ему впору было включать по стадиону песню «Нас не догонят».

К игрокам сборной России не было никаких претензий по поводу самоотдачи. Все старались, как могли, многие играли с серьезными травмами — так, поговаривают, Овечкин последние пять дней выходил на лед и забивал той же Канаде с сильно больным коленом. А о Ковалеве наш главный тренер вообще сказал, что с такими травмами в России на лед не выходят. Даниил Марков, Волченков, Гончар, Дацюк — все они тоже, по имеющейся информации, играли на уколах. Какие тут могут быть претензии?

И искать черную кошку в темной комнате тоже не надо. У меня есть достоверная информация, что в промежутке между четвертьфиналом и полуфиналом в «Русском доме» со всеми его развлечениями хоккеистов не было. Умом они понимали, что такое финны. И делали все, согласно профессиональным канонам, чтобы к ним достойно подготовиться.

Но они не поняли этого сердцем. Оно, сердце, было еще там, в игре с Канадой.

— Мне кажется, они (финны. — Прим. И. Р.) хотели выиграть больше. Почему — не знаю, — говорил Евгений Набоков. В этих словах что-то есть об усталости?

— С точки зрения «физики» все было нормально, — признал Ковалев. — Полагаю, слишком уверенно себя почувствовали. Подумали, что если обыграли канадцев, то с финнами будет легко.

Это сказал капитан. Человек, который хотя бы в силу исполняемых функций отвечает за свои слова. После них, этих слов, не завуалированных, слава богу, никакой шелухой, главная причина невероятной метаморфозы сборной России становится понятной. Разруха наступила не в ногах хоккеистов нашей сборной, а в их головах.

Вот только главная причина — далеко не единственная. И к тому же слишком общая, чтобы ее продекларировать и на этом остановиться. Какова была технология этого падения за два дня — вот что интересно.

В эйфории после Канады мало кто обратил внимание на матч-штраф Малкина — с автоматическим пропуском следующей игры. Мнения генерального менеджера и главного тренера по справедливости наказания, кстати, разошлись: Буре выразил негодование, а Крикунов рассказал, что запись эпизода смотрели до трех часов ночи в самых разных ракурсах и увидели, что движение ногой в сторону Лекавалье было.

Малкин — великолепный игрок, и уже тогда было очевидно, что будущее его ждет звездное. В 19 лет хоккеист набирает на Олимпиаде шесть очков, забивая два гола — цифры сами по себе впечатляющие. Но куда важнее было то, что на нем одном, Малкине, держалось целое звено. Что и главный тренер позже признал.