Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера

А еще Гретцки признался, что завидует тем, кому уже удалось сделать и то, и другое. Двое из тех, кто покорил обе вершины, поехали в составе сборной России в Нагано. Это Алексей Гусаров и Валерий Каменский. На вопрос, что для него после многих лет в НХЛ важнее — Кубок Стэнли или олимпийское золото, — Каменский ответил:

— Я бы не стал проводить какие-то параллели. И то, и другое — высшие достижения в спорте. Два года назад я выиграл с «Колорадо» Кубок Стэнли, и в тот момент это было пределом мечтаний, а сейчас я хочу выиграть Олимпиаду, и предел мечтаний — именно это. У настоящего спортсмена не может быть другой цели, кроме победы, и если все в нашей сборной поставят перед собой такую цель, то она будет вполне достижима!

Предолимпийские ожидания наших участников Игр в значительной степени превосходили тогдашний статус российской сборной. Вот, к примеру, фрагмент из моей беседы с центрфорвардом Алексеем Жамновым:

— Как расцениваете шансы нашей сборной на победу?

— Загадывать не хочу, но, думаю, каждый из нас едет в Нагано для того, чтобы выиграть золотые медали. Если тебя устраивает второе или третье место, то лучше посиди дома или отдохни недельку на Гавайях.

— Чем, по-вашему, эта сборная России отличается от той, что выступала на Кубке мира?

— Многим. И состав заметно изменился, и тренерский штаб другой. У прежнего руководства команды были большие проблемы во взаимоотношениях с игроками, атмосфера в сборной оставляла желать лучшего, что, вероятно, и повлияло на итоговый результат. Сейчас все должно быть иначе. Я с нетерпением жду Олимпиаду — хоть поиграю, наконец, в наш хоккей. Соскучился я по нему.

— О премиальных вам что-нибудь известно?

— Честно говоря, я еще ни разу никого не спрашивал о них и понятия не имею, какая будет в Нагано система оплаты. Да мне как-то и в голову не приходило интересоваться этим. Если вопросы и возникали, то только организационные: как полетим на Игры, когда…

Побеседовали мы незадолго до Игр и со звездой «Ванкувер Кэнакс» Павлом Буре. Любопытно заметить, что Русская Ракета была единственной из звезд сборной России, кто не смог сыграть двумя годами ранее на Кубке мира. Помешала травма почки, полученная в товарищеском матче незадолго до турнира. Зато Буре-старший лишил себя «удовольствия» лицезреть многочисленные организационные накладки, которые сопутствовали Кубку и нашему в нем участию. Кто знает — если бы весь этот хаос был при нем, не стала бы будущая звезда Нагано еще одним «отказником»?…

Я спросил Буре:

— В Северной Америке все отдают предпочтение сборным США и Канады, а о команде России говорят только то, что в ней нет ряда ведущих игроков. Вас это не задевает?

— А почему это меня должно задевать? Турнир еще не начался, и никто не знает, что там произойдет. Я считаю, что у всех команд шансы примерно равные, поскольку на Олимпиаде все может решить одна игра. Вспомните Лейк-Плэсид-80, где наша сборная в группе разгромила американских студентов — 9:1 (на самом деле — 10:3 в последнем контрольном матче перед началом Игр. — Прим. И. Р.), а в финале им же проиграла.

— Насколько знаю, вы очень хотели сыграть на Олимпиаде?

— Да, это была моя самая большая мечта. Звание олимпийского чемпиона всегда считалось самым престижным. Когда я переехал в Канаду, то думал, что уже никогда не сыграю на Играх. Однако, к счастью, МОК договорился с НХЛ, и мы можем участвовать в них. Так что мне здорово повезло.

— Ваш брат в достаточно резкой форме критиковал в американской прессе тех, кто не захотел выступить за сборную России. Мол, став миллионерами, они забыли о стране, которая сделала их хоккеистами. А как вы относитесь к тем, кто отказался ехать в Нагано?

— Считаю, что каждый человек сам ответствен за свою жизнь, решения и поступки. Участие в Олимпиаде — дело добровольное. К тому же это довольно серьезная дополнительная нагрузка. Мы ведь и так проводим 82 игры за сезон плюс плей-офф, а тут еще две недели с дальними перелетами и напряженнейшими матчами. Поэтому я никого не осуждаю.

— Юрзинов с вами разговаривал, спрашивал ваше мнение о каких-то вещах?

— Да.

— О чем, если не секрет?

— И о том, как будем играть, и как легче пройти акклиматизацию, и как ребят объединить, чтобы была дружная команда. Словом, как выиграть Олимпиаду.

— В «Ванкувере» много говорят об Олимпиаде?

— В команде — не особо. А вот в городе и вообще в Канаде Олимпиада в центре внимания. Везде, например, плакаты: «Возьмите Мессье в сборную!»

— Каждый участник имеет право взять на Олимпиаду одного гостя. Вы уже решили, кто им будет?

— Да, в Нагано поедет моя мама.

Итак, до последнего момента казалось, что в Нагано сыграет только одна суперзвезда из России — Павел Буре. Но в последний момент получил травму Алексей Ковалев, и правила предоставили нам шанс на замену. Но никто не мог предположить, что в Японию согласится поехать первый наш обладатель «Харт Трофи», престижнейшего приза самому ценному игроку сезона в HXЛ, — Сергей Федоров!

В конце 97-го я спрашивал Касатонова о Федорове, выигравшем в июне того же года Кубок Стэнли, но не игравшем полсезона из-за контрактного спора с «Детройтом»:

— Одно время среди кандидатов в команду мелькала фамилия Федорова. Кто вел с Сергеем переговоры и насколько они были серьезны?

— С ним разговаривал Стеблин и выяснил, что Сергей хочет участвовать в Олимпиаде, но пока он не подписал контракт с «Детройтом», сделать этого не может. Что ж, его вполне можно понять — хотя бы с точки зрения риска получить травму. Сошлись на том, что если до Игр Федоров все-таки заключит новое соглашение с «Ред Уингз», то его возьмут в сборную запасным, и он сможет сыграть, если кто-то окажется травмирован.

В итоге вышло иначе. Нового контракта с «Детройтом» Федоров не заключил, но на Игры все-таки поехал — и в качестве основного игрока.

Грянувшее как гром среди ясного неба его пришествие в олимпийскую сборную вызвало противоречивую реакцию. Например, детройтская пресса, которая под чутким руководством «Ред Уингз» методично вела антифедоровскую кампанию, выдала такой заголовок: «Россия ошиблась, пригласив Федорова, а не Ларионова».

Я же, как и многие мои российские коллеги, придерживался противоположного мнения. Большей мотивации, чем имелась в тот момент у Федорова, просто быть не могло. Если уж он согласился выступать за сборную, не имея действующего контракта с каким-либо клубом лиги, то, значит, решил сыграть ва-банк. Пан или пропал.

Он не мог не понимать, что блестящее выступление на Олимпиаде резко повысило бы курс его акций на НХЛовской бирже, а вот неудачное… И раз Сергей, полгода не имевший игровой практики, рискнул пойти на этот шаг, значит, он был абсолютно уверен в своих силах и своей форме.

К тому времени нападающий больше года не давал интервью российской прессе. Поэтому главной моей целью, когда я встречал сборную на вокзале Нагано, был именно Федоров. Мне удалось попасть в автобус сборной, и уже в столовой Олимпийской деревни игрок, что меня весьма удивило, охотно согласился на интервью. И говорил интересно и непринужденно, совершенно не подтвердив мнения о нем некоторых моих коллег, что это, мол, тяжелый в общении человек.

— Как все-таки состоялось ваше сенсационное появление в сборной?

— После того как получил травму Алексей Ковалев, я узнал, что президент ФХР Александр Стеблин интересуется моей персоной, немедленно ему позвонил и попросил дать мне на размышления 12 часов, за которые все и было решено. Я дал согласие, переговорил с Владимиром Юрзиновым — и вот я здесь, в Нагано.

— С чем была связана эта 12-часовая отсрочка?