Как футбол обясняет мир.Невероятная теория глобализации

Протестантская Шотландия отнюдь не была безучастным свидетелем успехов католического клуба. Спортивная пресса призывала шотландскую команду вернуть себе звание чемпиона. Поначалу «Рэйнджерс» не исповедовали каких-либо особых религиозных или политических взглядов. Но когда возникло их соперничество с «Селтиком», протестантская Шотландия навязала клубу эти взгляды, и постепенно он стал воспринимать их как свои собственные.

Встречи двух команд поначалу проходили в сравнительно спокойной атмосфере, но маховик насилия быстро набирал обороты. В течение двух первых десятилетий XX века костер межнациональной розни разгорался все сильнее. Протестантская кораблестроительная компания Harland and Wolff, которая перевела свои производственные мощности из Белфаста в Глазго, привезла с собой тысячи рабочих-протестантов, презиравших католиков. Однако новая верфь не принесла компании удачи. В 1920-х годах, когда промышленность Германии и США переживала бурный рост, Шотландия испытала все невзгоды Великой депрессии - на десять лет раньше других стран. В условиях сильной конкуренции за рабочие места неизбежно обострились религиозные противоречия, и деятели шотландской церкви заговорили об ирландской угрозе. Вот тогда-то «Старая фирма» и показала себя впервые. «The Billy Boys», приверженцы «Рэйнджерс», и болельщики «Селтик» - банды «McGrory Boys» («Ребята Макгрори») и «McGlynn Push» («Напор Макглинна») - беспощадно сражались друг с другом, пуская в ход ножи и пистолеты.

По мнению прессы, в моральном плане «Селтик» и «Рэйнджерс» ничем не отличаются друг от друга. На стадионе «Септика» под открытым небом проводились католические богослужения; многие в руководстве клуба поддерживают борьбу ирландцев Ольстера за присоединение к Ирландской республике; в 1990-е годы все его директора были католиками. Тем не менее между клубами существуют значительные различия. «Селтик» довольно скоро стал приглашать под свои бело-зеленые знамена некатоликов. В «Рэйнджерс» незадолго до Первой мировой войны непротестантов не принимали даже на должности уборщиков. Более того, функционеры клуба, женатые на католичках, не получали повышения по службе. «Рэйнджерс» стал трибуной для протестантских политиков. Клуб посылал команды в Белфаст для участия в благотворительных матчах. Сборы от них шли на нужды североирландских отделений Ордена оранжистов. Это антикатолическое братство, судя по всему, существует лишь для того, чтобы проходить грозным маршем через католические кварталы каждый год 12 июля, в день победы короля Билли в битве при Бойне в 1690 году. В этот день стадион «Айброкс» превращается в центр празднеств. Официальная история «Рэйнджерс» открыто называет его «протестантским клубом для протестантов».

Несмотря на события послевоенной истории - деколонизацию, борьбу за гражданские права, либерализацию, руководство «Рэйнджерс» до недавнего времени упорно придерживалось установленных принципов. Весьма символично, что религиозная стена, возведенная вокруг «Рэйнджерс», рухнула одновременно с Берлинской стеной в 1989 году, в эпоху «бархатной революции». Новый президент клуба Дэвид Мюррэй под давлением менеджера Грэма Сунесса подписал контракт с бывшим игроком «Селтика», католиком Морисом Джонстоном. (Отец Джонстона был протестантом и болельщиком «Рэйнджерс», а сам он едва ли ревностно исповедовал католицизм.) Правда, принимая это решение, они руководствовались исключительно деловыми соображениями. Привлеченные большими доходами от телевизионной трансляции футбольных матчей, в 1980-х годах на сцену вышли представители нового поколения капиталистов, более искушенные, нежели мошенники-любители и буржуа-филантропы, правившие бал до них. Дэвид Мюррэй, к примеру, сколотил состояние, будучи стальным магнатом. Хотя его вряд ли можно было назвать человеком прогрессивных взглядов, он тем не менее понимал, что религиозные предрассудки являются финансовым тормозом. Мюррэй опасался, что Европейская футбольная федерация наложит на «Рэйнджерс» крупные санкции, если клуб не изменит свою кадровую политику. Кроме того, он понимал, что, полагаясь только на протестантов и закрывая доступ талантливым игрокам других вероисповеданий, «Рэйнджерс» просто не в состоянии конкурировать с такими грандами европейского футбола, как мадридский «Реал» и «Милан», импортировавшими звезд из католической Латинской Америки.

Привлечение игроков-католиков не могло не вызвать протест у поклонников клуба. Собираясь у стадиона «Айброкс», болельщики сжигали шарфы, сезонные билеты и возлагали венки в знак траура по протестантскому духу «Рэйнджерс». Фан-клубы Северной Ирландии приняли резолюцию, запрещавшую их членам ездить на матчи в Глазго и приобретать товары с символикой «Рэйнджерс». На улицах Белфаста сжигали фигурки Грэма Сунесса.

Став Джеки Робинсоном шотландского футбола, Джонстон постоянно подвергался опасности. Болельщики «Селтика» называли его предателем. Повсюду на стенах домов появились граффити: «Коллаборационистам лучше не играть без наколенников». Какое-то время казалось, что авторы этой угрозы - или их сторонники - вполне могут претворить ее в жизнь. Спустя месяц после перехода Джонстона в «Рэйнджерс» полиция задержала нескольких болельщиков «Селтика», которые якобы планировали его убийство. В целях предосторожности Джонстона каждый вечер отправляли в Лондон на зафрахтованном самолете. Впоследствии он поселился в хорошо охраняемом доме неподалеку от Эдинбурга. В конце 1990-х годов Джонстон навсегда покинул Шотландию, обосновавшись в окрестностях Канзас-Сити.

Джеки Робинсон в свое время в значительной мере способствовал изменению культуры бейсбола, постепенно изжившей расизм. Как ни странно, влияние Джонстона имело противоположный эффект.

Игроки «Рэйнджерс» начали брать с собой в поездки портрет королевы и вывешивать его в раздевалках. В Северной Ирландии стали появляться их фотографии в компании с членами протестантских вооруженных формирований. Ходили слухи, будто они загадили раздевалку «Селтика», которую «Рэйнджерс» арендовал на один матч. Мориса Джонстона застукали за исполнением «Sash», баллады антикатолического содержания. Его примеру следуют все более многочисленные новобранцы «Рэйнджерс» католического вероисповедания, распевая песни, оскорбляющие их религию.

Чем можно объяснить эту странную перемену? Глазго - отнюдь не огромный город. Его жители регулярно сталкиваются со звездами футбола в пабах и на улицах. Если игроки не проявляют должного патриотизма в отношении своего клуба, это может существенно осложнить им жизнь. Их уже и так ненавидит половина города, и им совсем ни к чему вызывать недовольство еще и собственных поклонников. Такое положение дел усугубляет религиозную разобщенность. Покидая в 1991 году клуб, Грэм Сунесс заявил на пресс-конференции: «Я никогда не был сторонником религиозного фанатизма, но он всегда будет царить на "Айброкс"». Когда в пабе Дамми сказал мне: «Я никогда не возьму на работу болельщика "Селтик"», я понял смысл слов бывшего менеджера «Рэйнджерс».

III

На следующий день, когда я собирался на стадион, служащие отеля заверяли меня, что на «Айброкс» мне ничто не угрожает. В большинстве своем они не ходят на матчи между «Рэйнджерс» и «Селтиком», несмотря на важность этого события в жизни города, но тем не менее испытывают чувство гражданской гордости. «Подождите, - окликнула меня портье в холле отеля. - Расстегните куртку». Незадолго до того я рассказал ей, что страдаю дальтонизмом в слабой форме. Теперь она решила убедиться, что я не в роялистском синем, ольстерском оранжевом или ирландском зеленом и не спровоцирую агрессию пьяных головорезов. Все здравомыслящие жители Глазго рекомендовали мне всячески подчеркивать нейтралитет. «Носите черное», - посоветовал мне один знакомый. Я уже успел убрать в чемодан все свитера и майки опасных цветов. Завершив процедуру проверки, портье рассмеялась: «Полный порядок. Помните: их угрозы - всего лишь слова».

Все мои попытки сохранить во время игры нейтралитет потерпели неудачу. Хотя я представился американским писателем, мои соседи на трибуне для болельщиков «Селтика» не желали ничего знать. Один из них, по имени Фрэнк, сидевший рядом со мной, объяснил мне, что происходит на поле: «Добро против зла». Другой сосед повязал мне на шею «бойцовый ирландский» шарф. Самозабвенно распевая балладу Роджерса и Хаммерстейна «You11 Never Walk Alone», он схватил меня за руку и поднял ее вверх.