Жизнь как матч

Моя игра становится лучше от матча к матчу. Траппатони делает мне комплимент: «Мишель, ты, вероятно, самый лучший созидатель в футболе, по крайней мере, в Европе! Я счастлив, что ты подписал с нами контракт». Он говорит на хорошем французском языке. Но у него приготовлено для меня и критическое замечание: «У тебя слишком много фантазии и личностного, своего, но у тебя еще мало авторитета. Но это придет, я уверен…».

Вас понял, синьор. Траппатони.

…«Мы родились, чтобы увидеть тебя, мы живем только ради тебя, мы умрем за тебя, вперед несравненный, великолепный „Юве“, добудь еще одну победу для нас!» – скандируют болельщики.

На трибуне «Маратона», напротив трибуны «Филадельфия», – громадные стяги «красных», которые трепещутся словно штандарты над зажженными повсюду бенгальскими огнями. Сегодня на «Стадио Комунале» – туринское дерби, 189-е по счету. Большое, как его здесь называют. 67 тысяч мест на стадионе разделены между 19 тысячами абонентами и 48 тысячами посетителями, купившими билеты в кассе.

У входа на стадион висит табличка: «Все билеты проданы». Возвращайтесь домой, дорогие и милые, стадион заполнен до отказа. Солнце палит вовсю. Можете, стоя за оградой, послушать рокот и взрывы этого вулкана. С минуты на минуту там ожидают настоящего извержения: гола, забитого Росси, Кабрини или Платини во встрече с «Торино». Казарини, один из лучших арбитров в мире, смотрит на свой хронометр. Взглядом обводит возбужденные трибуны. Он еще не знает, что сегодня «Стадио Комунале» установил новый рекорд по сборам: 630 миллионов лир, то есть 35 миллионов франков! Он подносит свисток к губам, и игра начинается.

В первом тайме нам удалось навязать свою игру в центре кратера этого зеленого вулкана. Еще раз «черно-белые» сумели одержать победу над своим дружеским соперником, командой «Торино», вторым футбольным клубом Турина. Я возвращаюсь довольный в раздевалку. Только мне удалось забить гол. Он так и останется единственным. В центре играет Джентиле. Тарделли, который подстерегает пас, сильно бьет первым по воротам. Но Терранео, вратарь «красных», начеку, он берет мяч и отсылает его снова в поле. Прямо мне в ноги. Стараюсь не упустить свой шанс, контролирую мяч и сильно бью. Потрясающий по силе удар. Он буквально пригвоздил мужественного Терранео. На трибуне «Филадельфия» сторонники «черно-белых» устраивают мне овацию, раздается крик, словно из одной громадной глотки. На трибуне «Маратона» сторонники «красных» хранят гробовое молчание. Еще один такой удар, и их любимая команда будет освистана. Но я, словно шальной, вскинув победно руки, несусь к трибуне «Филадельфия». Я опускаюсь на колени перед своими болельщиками. Сейчас я – тореадор, я победил этого «Торо». [32] Надо мной гремят аплодисменты, а мои товарищи по команде валят меня на газон и обнимают. Моя первая победа, мой первый триумф. Моя первая настоящая «коррида» в Италии.

Мне уже пришлось изведать и взлеты и падения в первых матчах итальянского чемпионата. В таблицах, которые еженедельно на следующий день после матча публикуют три самые большие ежедневные газеты Италии, я получал лишь средние оценки: 5–6 из общего числа 10, что помещает меня далеко позади иностранных игроков на итальянской футбольной бирже. Я шел далеко позади Дирсеу, Брейди, Эдиньо, Пассареллы, Диаса, Крола и Бонека. Знаменитая «Гадзетта делло спорт» даже трижды на своем развороте, выходящем по средам, удостоила меня звания самого плохого игрока своей команды. Только после этого матча в Турине я впервые был назван лучшим…

Постепенно я начинаю понимать неумолимые законы кальчо. Авторитета – вот чего мне действительно не хватает. Вот что мне прежде всего нужно, чтобы утвердиться в глазах противника, своей публики, прессы, собственной команды. Траппатони был прав. Кроме того, это же подразумевается и в моем контракте: мне платят деньги за то, чтобы я завоевал авторитет в рядах своего «Юве». Дирижер оркестра, не обладающий авторитетом, – это христианский мученик, брошенный в яму ко львам на растерзание. И самые кровожадные, самые безжалостные львы, готовые его разорвать на части – его собственные музыканты, а в случае со мной – мои товарищи по команде. Траппатони прав: нужен авторитет…

После окончания большого дерби между «Юве» и «Торо» обычно немногословный Джиованни Траппатони скажет: «Именно такой Платини нам и нужен. Более острый, более вездесущий, но изобретательный, как сам Платини». Один итальянский журналист счел уместным напомнить тренеру, что я играл травмированный, испытывая сильную физическую боль в паху. Как всегда, ледяной и невозмутимый Траппатони сумел найти единственно правильный ответ: «Отлично, надеюсь, он будет страдать этой болезнью на протяжении всего футбольного сезона!»

Так заканчивается ноябрь 1982 года: я испытываю радость оттого, что наконец сумел обрести себя. Однако дамоклов меч все еще висит над моей бедной головой.

Пубальгия. Боли в паху. Болезнь, которая выводила из строя на многие месяцы таких игроков, как Трезор, Тигана, теперь изводит меня. Я мучаюсь уже шесть месяцев. Пропущенный мной матч с миланским «Интером» вновь зажег огонь критики в мой адрес. Даже сам Аньелли открыто заявил, что я не отдаю столько своих сил клубу, сколько получаю денег. Приближается Рождество, и я благодарю небо за то, что могу все же играть, несмотря на острую боль, которая просто разрывает ногу. После Рождества я отправляюсь в Германию к известному хирургу, который помог несколько лет назад Мариусу Трезору избавиться от этой болячки. Он обнаружил, что причина моего заболевания кроется в сращении поясничных позвонков. Таз, сместившись немного с оси, оказывает давление на ногу. Он может избавить меня от этого заболевания дней за двадцать. Но двадцати дней на лечение у меня нет…

Несмотря на легкую боль в ноге, я все же решаю сохранить за собой место в команде во встрече с «Кальяри», которая состоится после возобновления чемпионата.

Из-за моей болезни в адрес «Юве» посыпались упреки. Я выступил с заявлением, что получил травму, ставшую причиной заболевания в ходе товарищеского матча «трехцветных» с «Андоррой» еще до начала чемпионата мира. Мне пришлось также выразить сожаление о том, что ни одному медику в Турине не удалось за шесть месяцев выявить причину моей болезни и точно поставить диагноз.

Увы, справедливости нет на свете! Мое выступление в составе команды во встрече с «Кальяри» оказалось настоящей катастрофой.

После того как мы позволили «Кальяри» свести матч, состоявшийся на «Стадио Комунале», к ничьей 1:1, у нас был бледный вид. Итальянская пресса, которая не имела информации о моем заболевании, напустилась на меня, пытаясь возложить ответственность за катастрофу, происшедшую на поле. Говорили даже о том, что мне с трудом удалось избежать расправы от рук своих тифози, которые помяли ударами кулаков и ног мою машину, мой «рейнджровер»! «Корьере делла сера» дала заголовок: «Низвержение богов: разочарование в Платини», а «Гадзетта делло спорт»: «Платини, какая катастрофа!». Бонеку, который играл рядом со мной, тоже досталось. Газеты писали о нас: «Их приняли в команду, чтобы они доставляли удовольствие тифози за „золотую“ цену, а они становятся все более чуждыми Турину. Поэтому наименее хороший из всех игроков „Юве“ (то есть я) счел необходимым уединиться у себя дома в ожидании, когда же улягутся страсти».

Только один Траппатони выступил в мою защиту, но добавил: «Отныне я буду требовать от всех своих игроков большей последовательности в действиях. И это в равной степени касается как Платини, так и Бонека».

Неудача в европейской встрече

Нельзя сказать, что новый, 1983 год начинался для меня счастливо.

В чемпионате страны «Ювентус» отстал. Ничего в этом драматичного не было бы, если бы команда не насчитывала в своем составе шесть чемпионов мира. И, вполне естественно, виновными в неудачах «Юве» оказались два иностранца – Бонек и я. Даже если Росси не забивает гол, то все равно вина в этом лежит на французе. На этом «франчезе»…