Колумбы московского футбола

Но обозреватель «Русского спорта», безусловно, ошибся. Мастерство Михаила Сушкова и его великого напарника Федора Селина, а также одного из лучших вратарей России Николая Соколова сцементировали команду, воодушевили ее, обеспечили неслыханный взлет. Во втором круге чемпионата Москвы она проявила себя с самой лучшей стороны. И тот же самый журнал поместил о ней статью под громким заголовком «Парад СКЗ!»

Да, безобидная «Стрекоза» шествовала по второму кругу именно победным маршем. Футболисты «Новогиреева» после матча с ней уходили с поля, понуро опустив головы, потому что их еще никто так не обыгрывал – 3:6. Потом СКЗ учинил настоящий разгром (10: 1) второй команде Московской лиги – КСО, выиграл у «лыжников» (ОЛЛС)- 4:1, у СКЛ – 4:2.

Все это время пресса без устали комментировала футбольные события сезона. Фавориты, кумиры на ее страницах вздымались вверх с молниеносностью ракет и, подобно фейерверк, сгорали, падали. И только фамилии игроков центровой тройки «Стрекозы» – Александра Георгиевского, Михаила Сушкова, Сергея Лякстутовича – неизменно назывались в восторженном тоне. «У этих ребят,- писал о «Стрекозе» Борис Чесноков,- имеется весь набор достоинств, которые в сумме составляют талант. Им не хватает лишь одной вещи, той, что всегда в дефиците у юности,- мудрости».

– Верно,- подтверждал мне с дистанции прожитых лет Михаил Павлович.- Мы часто забывали, что главное, а что второстепенное. Нас часто сжигал собственный темперамент. В этом и заключалась нехватка мудрости.

И все же футбол для них оставался футболом – игрой, страстью, искусством.

– Скажите, как складывался для вас следующий сезон, сезон исторического 1917 года? – спросил я Сушкова.

– Знаете,- сказал он,- в сумме не набралось бы тогда и недели моего отсутствия на поле СКЗ, хотя, чтобы попасть на стадион, приходилось отмерять пешком километров по десять: трамваи стояли, никакого транспорта не было. Первенство городской лиги разыгрывалось планомерно: и в 1917-м, и в 1918 годах календари выдерживались неуклонно, не прерывались и в самые тяжелые дни. Новое общество всячески способствовало этому, стремилось сберечь и взять с собой в новую жизнь все истинно ценное, что создало и проверило опытом человеческих отношений старое.

В эту пору Михаил Сушков с успехом окончил гимназию и поступил на работу в районный отдел народного образования. А еще через два месяца он с блеском сдал вступительные экзамены в Московский государственный университет и стал студентом юридического факультета.

Он приходил на службу точно в назначенное время, выполнял не очень сложные задачи и слышал добрые напутствия начальника:

– Иди теперь, Миша, играй в свой футбол. И аккуратно ходи на лекции. Все это тоже очень нужно революции.

А над молодой республикой рабочих и крестьян сгущались черные тучи. Со всех сторон ее окружали враги. Уже состоялось рождение Красной Армии. В срочном порядке формировались воинские части для отправки на фронт, для защиты завоеваний революции.

В те дни семья Сушковых не оставалась в стороне от великих событий. Старший брат Сергей первым отправился на передовую линию огня, слал домой проникнутые духом революционной романтики письма. И вот Михаил и Александр, сознавая себя уже совсем взрослыми, физически сильными, здоровыми, твердо решили идти добровольцами на фронт. Они записались в Красную Армию и были направлены во 2-ю латышскую стрелковую дивизию, которая располагалась тогда в Сыромятниках, у Курского вокзала.

Вместе с частями этой дивизии, а потом в составе 15-й армии, в штаб которой он был переведен, Михаил проделал трудный и славный боевой путь, освобождал Белосток. Два с половиной года жизнь его, как и миллионов других воинов, висела на волоске. Не раз попадал под артиллерийские обстрелы, выходил из окружения, отбивал атаки прорвавшегося в тыл противника… Вот где пригодились Михаилу его занятия спортом, его высокая и разносторонняя физическая закалка. Этот боец никогда не чувствовал усталости. А в то время, когда другие отдыхали после очередного боя, он занимался гимнастикой, обливался ледяной водой, поддерживая на должном уровне свою спортивную форму.

Поздней осенью 1921 года наступил конец его солдатской службе – пришел приказ о демобилизации. Надо было решать, куда ехать, где и как устраивать жизнь. В Москве вроде бы нечего делать: семья еще в девятнадцатом уехала в Ростов-на-Дону, там от черной оспы умерла мать. Погиб на фронте старший брат Сергей. Остальных раскидало по белому свету.

– Поедем со мной в Симбирск,- предложил фронтовой товарищ.

Михаил согласился. Но все-таки решил по дороге заглянуть в столицу. Пришел на старенький, но такой милый стадион СКЗ. Первая же встреча здесь поломала все планы. Сева Кузнецов, надежный полузащитник из их клуба, бросился вернувшемуся с фронта на шею.

– Мишка! Живой! – кричал он.- Вот здорово! Ребята теперь умрут от радости!

И тут Сушков понял: здесь, на стадионе, он оказался дома, в родной семье, где его знают, ждут, где в нем нуждаются. Футбол сблизил его со многими людьми.

Он тянулся к футболу и… к искусству. Да, в те трудные, голодные, суетные дни Михаил Сушков стал студентом музыкального училища при Московской филармонии, которое впоследствии было переименовано в Государственный институт театрального искусства. Можно было бы написать целую повесть об этой стороне его жизни. Ведь Михаил был артистом «Синей блузы», первым спел по советскому телевидению, состоял в оперной труппе… Ах как много прожито! Но мы выбрали один угол зрения и, конечно, не можем менять его.

«Стрекоза» исчезла неожиданно и необратимо. По российской земле катилась мощная, сокрушающая и обновляющая волна перемен, которая вымывала гниющие, вредоносные наслоения старой жизни. Исчезали старые клубы, появлялись новые с несколько тяжеловесными, но отвечавшими духу времени названиями.

Спорт оставался спортом. Ясно, что и в футболе, в правилах самой игры, никаких принципиальных изменений не было и быть не могло. По-прежнему одиннадцать пар крепких, мужественных, жизнерадостных парней спорили на аккуратно расчерченном зеленом поле в силе, ловкости, сноровке, избрав предметом спора кожаный мяч. Но футбол при Советской власти получил небывалый размах. Он рассматривался как один из важнейших рычагов воспитания нового человека. Достаточно вспомнить, что в январе 1923 года приказом Реввоенсовета республики было введено обязательное обучение игре в футбол во всей Красной Армии. Случайно ли это? Ну конечно же, нет. Никакой другой спорт в то время не способен был так моделировать ситуацию борьбы, схватки, как это делала игра в кожаный мяч. И немного набралось бы тогда видов атлетики, которые бы могли так эффективно, целеустремленно воспитывать самоотверженность, стойкость духа, решительность, находчивость, преданность коллективу.

В Москве эта игра приобретала все большую популярность, все интереснее, многообразнее становилась футбольная жизнь. И Михаил Сушков был в самом центре ее. В 1923 году в составе своей команды, переименованной в «Райкомвод», он завоевал звание чемпиона Москвы, победив в финале «Красное Орехово» со счетом 5:0. Имена победителей вызывали глубокое уважение, среди них были Николай Соколов – бесспорно, лучший вратарь страны, Михаил Рущинский – великолепный защитник, бессменный игрок сборных команд столицы, РСФСР, СССР, Федор Селин – признанный виртуоз кожаного мяча, живая легенда нашей спортивной истории, один из лучших крайних нападающих страны Николай Троицкий, а также другие отличные мастера. И в этой компании наш герой играл заметную роль центрального форварда.

В 1927 году в Москву приехала команда, носившая громкое название – сборная профсоюзов Англии. Против нее решено было выставить сборную профсоюзов СССР. В нее вместе с Рущинским, Лапшиным, Леутой, Дубининым, Николаем Старостиным, Холиным и другими вошел и Михаил Сушков (теперь он представлял знаменитый клуб «Трехгорка», дважды с его участием становившийся чемпионом столицы).

Стадион «Пищевик», где проходило это состязание, перед его началом напоминал осажденную крепость: тысячи людей бесплодно пытались прорваться сквозь тройное кольцо конной милиции. Желающих посмотреть матч оказалось в десять – пятнадцать раз больше, чем мог вместить стадион. Впервые к нам приехали посланцы родины футбола. Английский футбол пользовался тогда огромной популярностью, был сильнейшим в мире, и столичные болельщики не сомневались в исходе встречи.