Жизнь как матч

«Ювентус» немало значит в истории футбола и вообще спорта. Среди великих европейских команд «старая синьора» из Турина располагается на верхних ступенях пьедестала, рядом с «Реалом» (Мадрид), «Баварией» (Мюнхен) и «Ливерпулем».

Такие мысли роятся в голове, когда я, словно зачарованный, гляжу, как за дымчатым окном черного «феррари» пролетают туринские улицы.

За рулем автомобиля сидит сам президент клуба Джанпьеро Бониперти. После семи часов непрерывных переговоров я чувствую себя настолько утомленным, словно только что отыграл матч на первенстве Европы. На заднем сиденье между Бернаром Женестаром и Филиппом Пиатом, бывшим профессионалом «Сошо», удобно устроился шофер. Бониперти взял руль в свои руки, вероятно, чтобы немного отвлечься.

Филипп, который приехал сюда в качестве представителя французского футбольного союза, замечает в пути, что у шофера на поясе висит пистолет. Это – личный шофер Аньелли, он всегда вооружен, так как ему постоянно приходится сталкиваться с попытками похищения одного из самых «дорогих» людей на Апеннинах. В конечном итоге он превратился в самого настоящего, опытного телохранителя. Позже, когда мне захотелось опустить стекло, я понял, что у автомобиля – бронированная дверца. Это меня страшно поразило. Внуку Франческо Платини, простому эмигранту из Пьемонта, который приехал на родину предков, оказывают такой прием, словно он какой-то министр или голливудская звезда…

Совершая перелет в Италию для переговоров и вот сейчас, мчась в лимузине, я все время думаю о своем деде – Франческо Платини. Я горжусь им и тем, что мне удалось приехать сюда, на его родину в качестве звезды…

Сегодня, 30 апреля, в пятницу, мне предстоит принять решение. Откладывать это уже нельзя, так как в этот день заканчивается регистрация иностранных игроков в Италии.

«Юве» – самый престижный клуб в Италии, как, впрочем, и самый богатый. И в этом бескомпромиссном матче, где главной ставкой являюсь я, живой трофей, «Ювентус» намерен играть по-крупному, чтобы повергнуть «Арсенал», «Пари-Сен-Жермен» и «Сент-Этьенн», который, несмотря на мою усталость и желание играть за рубежом, все же еще пытается меня удержать.

«Пари-Сен-Жермен» вызывал у меня определенный интерес. Этот клуб сделал мне невероятные предложения и даже обязался провести сбор денег для меня среди своих болельщиков! Соблазнительно. Сделал предложение и «Бордо».

Из «боя» пока не вышли лондонский «Арсенал» и туринский «Ювентус». Англичане «выстрелили» первыми. Накануне встречи между сборными Франции и Перу они назначили мне свидание в одной из гостиниц Сент-Этьенна. Пришли четверо, симпатичные, учтивые, воспитанные, – одним словом, англичане. Наша беседа длилась три часа. Перед прощанием они сделали свое предложение.

Несколько месяцев поставленная в тупик пресса повторяла всевозможные сплетни, утверждая, в частности, что у Платини с «Пари-Сен-Жермен» дело в шляпе. Так, из газет я с некоторым удивлением узнал, что я только что приобрел квартиру в Нейлли и еще одну на улице Фош. Кроме того, утверждалось, что какой-то фотограф сумел сфотографировать меня в футболке «Пари-Сен-Жермен». Но все это было вздором. Мой выбор будет сделан между Турином и Лондоном, и счет в игре этих двух клубов все еще остается ничейным, несмотря на предостережение Бониперти, сделанное Женестару перед матчем сборных Франции и Перу: «Вечером, в пятницу, истекает срок для переходов иностранных игроков в Италии…».

И вот я здесь, холодным весенним пьемонтским утром у двери кабинета Бониперти. В холле прогуливаются два адвоката, прибывшие из Милана. Они терпеливо ждут. Сюрприз, приготовленный Женестаром… Но он вдруг вызывает приступ гнева у синьора Бониперти, который совсем не готов принять столь внушительную делегацию. У Бернара нет даже времени, чтобы всех ему представить. Бониперти, изрыгая словесный каскад, отсылает прочь всех, по его мнению, лишних лиц. И миланские адвокаты, вобрав голову в плечи, уезжают обратно в Милан! Даже Филиппу Пиату предложено потомиться в коридоре в ожидании начала переговоров в отношении выплаты клубу «Сент-Этьенн» компенсации.

Бониперти оставляет лишь Бернара и меня.

Я наблюдаю за Бониперти: небольшого роста, нервный, подвижный человек, с неизменно приветливой, но несколько неживой улыбкой.

В кабинете находятся также генеральный секретарь «Ювентуса» Жюлиано, строгий, замкнутый человек, настоящий футбольный функционер, и, само собой разумеется, Бареттини, который устанавливал со мной первые контакты в Париже, человек, бесспорно, экспансивный, охотно выставляющий себя напоказ.

Я предполагал, что Бониперти, как и все пьемонтцы, свободно говорит по-французски, а он – какое разочарование – воображал, основываясь, вероятно, на итальянском происхождении моих предков, что я в совершенстве владею итальянским. И вот ему приходится прибегнуть к какому-то эсперанто на французской основе, а я ограничиваюсь каким-то «волапюком» под миланским соусом. Я до сих пор считал, что итальянский у меня в крови, и теперь вот приходится спускаться на грешную землю.

В конце концов наша беседа переходит на английский. К счастью, вот уже два месяца я старательно пытаюсь изучить английский на случай моего перехода в «Арсенал»…

Мы быстро договариваемся об основных пунктах контракта: 400 миллионов лир (2 миллиона франков) за первый год; 440 миллионов лир (на 10 процентов больше) за второй.

Но тем не менее возникает одно препятствие: я должен получить от «Ювентуса» разрешение принимать участие в официальных матчах сборной Франции. Такое согласие необходимо, чтобы получить письменное разрешение на трансфер [28] от французской футбольной федерации. Я вижу, как насупился Бониперти.

Вдруг он вскакивает со своего места. Он просит нас его извинить. Жюлиано и Бареттини устремляются за ним. Ровно полдень. Мы с Бернаром держим пари. Я ставлю на то, что такая эскапада объясняется их желанием перекусить спагетти, а он на то, что они помчались на консультацию с Аньелли.

Я тоже немного проголодался. Утром, вылетая из Франции, я мысленно представлял себя за роскошным пьемонтским столом, прогибающимся от угощений и всевозможных яств, где можно было бы найти все, что душе угодно: телятину в томате или же эскалоп по-албански со стаканчиком вина «Бароло». А нам вдруг приносят блюдо с простыми бутербродами!

Мы приглашаем Филиппа Пиата, которому уже надоело ожидать в коридоре, разделить с нами эту трапезу. Мы перебрасываемся шутками и чувствуем себя довольно беззаботно, несмотря на окончание срока регистрации через несколько часов.

Наконец возвращается Бониперти со своими двумя советниками. 14 часов. Воспользовавшись присутствием Пиата, мы тут же переходим к самому деликатному вопросу: размеру компенсации, которую предстоит выплатить «Ювентусу» клубу «Сент-Этьенн».

И вот все угрожающе устремляется под откос.

Бониперти становится неуступчивым и твердым, как гранит. Безапелляционным тоном он заявляет, что выплата компенсации сент-этьеннскому клубу – мое личное дело.

Я отказываюсь наотрез.

Он возражает: «Наше соглашение предоставляет вам полную свободу в ваших взаимоотношениях с прежним клубом».

Пиат выстраивает целую баррикаду из юридических аргументов, которые Бониперти отвергает как простое крючкотворство.

Тон разговора повышается.

Бониперти сразу утрачивает теплоту и любезность.

Пиат не остается в долгу.

Я спокойно рассматриваю пейзаж за окном… Там, вдали, я вижу сады и бассейны спортивного городка. Там царит покой. Не сравнить с тем, что происходит здесь, в этой комнате!

Жюлиано, адвокат и консультант по финансовым вопросам клуба, – самый неуступчивый из всех. Он прибегает к секретному оружию: «Я намерен проконсультироваться с президентом Европейского футбольного союза Франки».

Дело плохо, так как Франки не станет дезавуировать положение, инициатором которого был он сам и к которому он лично приложил свою руку. Жюлиано, с безразлично-усталым и хитроватым видом, который любят напускать на себя некоторые итальянцы, повторяет, чтобы окончательно сбить нас с толку: «Ну что же, трансфера не будет. При таких условиях он невозможен…».