Всеволод Бобров – гений прорыва

Огромная слава обрушилась на молодого Боброва. Он оказался главной фигурой во всем напечатанном о динамовской поездке, показанном на экране или прозвучавшем по радио. Когда он приходил в театр, то публика смотрела на него, забывая порой об актерах, о действии на сцене. Тогдашний редактор журнала «Искусство кино», уже прославленный Иван Пырьев, человек строгих правил, посылал к Боброву корреспондента, чтобы узнать мнение нападающего о последних советских фильмах.

Люди, известные всей стране, сами познавшие славу, считали за честь познакомиться с 23-летним Бобровым, а потом приглашали его в гости, на банкеты, бенефисы и вернисажи.

Хорошо помню, что среди мальчишек, игравших во дворах, на пустырях, возникших на месте засыпанных воронок, или среди разобранных развалин и остовов домов, пострадавших от бомбежек, обязательно были свои «Бобровы». Игра Боброва с момента его дебюта никого не оставляла равнодушным. Некоторым болельщикам манера действий Боброва порой казалась ленивой и рассчитанной на то, что черновую работу обязаны выполнять партнеры. Вот и во дворах иные мальчишки слышали упреки в свой адрес – «дорвался, как „Бобер!"» Те, кто не «болел» за армейцев, обижались – быть похожим на «Бобра» им казалось зазорным. Но став взрослыми, иные стали даже гордиться такими упреками.

Звездочки на красных футболках

После возвращения из Англии Бобров переключился на хоккей с мячом. Он по-прежнему любил этот вид спорта, немало перенеся в него из футбола. А великолепный дриблинг футболиста Боброва, по мнению Аркадьева, – явно хоккейного происхождения.

Хоккеисты ЦДКА, как и в предыдущем сезоне, вышли в финал Кубка СССР. Незадолго до решающего матча с командой «Крылья Советов» они выиграли первенство Москвы (чемпионат страны тогда не проводился).

Героем решающего кубкового матча стал Бобров. Он почти непрерывно угрожал воротам «Крылышек», появляясь внезапно то в центре, то на краю поля. Лишь уверенная игра вратаря профсоюзной команды Бориса Запрягаева, лучшего в том сезоне, не позволяла Боброву забить гол. И все же на 23-й минуте эффектным ударом он открыл счет.

Вторая половина матча не изменила картины на поле – больше атаковали армейцы. Опять отлично играл Запрягаев, но на 80-й минуте он вновь был бессилен после удара Боброва, забившего 30-й гол в сезоне. В дальнейшем счет 2:0 не изменился, и армейцы второй год подряд совершили с Кубком круг почета на Малом стадионе «Динамо».

На следующий день после победы в розыгрыше хоккейного Кубка СССР Бобров уже тренировался в зале с футболистами ЦДКА. Не за горами был летний сезон, который принес армейцам первую победу в чемпионатах страны. Они сильно стартовали, набрав в семи матчах 13 очков. Правда, впереди шли тбилисцы – 14 очков. В 8-м туре предстоял матч между ними. Но об участии в нем Боброва не могло быть и речи.

«Киевляне аплодируют гостям» – гласил заголовок отчета в «Советском спорте» о встрече 7-го тура между киевскими динамовцами и армейцами. Отлично играли в тот день футболисты ЦДКА. Как ни «болели» киевляне за своих игроков, они не могли не отдать должное четкой обороне гостей, а главное, их атакам. Трибуны то и дело взрывались аплодисментами. Два гола в тот день забил Федотов, в один из моментов отличился и Бобров. 3:0.

Однако, как ни радовала победа в гостях со счетом 3:0, армейцы возвратились из Киева грустными. Получив по ходу игры травму, покинул поле Федотов (его заменил Щербатенко). Не успели увезти в больницу носилки, на которых находился капитан ЦДКА, как от медиков опять потребовалась серьезная помощь. Поединок Махиня – Бобров закончился тем, что, как потом вспоминал Аркадьев, на колено Боброва было страшно смотреть.

Оставшись без главных нападающих, армейские футболисты тем не менее в следующем матче сумели остановить победное шествие тбилисцев, выиграв со счетом 2:0. Став лидером, команда ЦДКА не уступила первого места до конца соревнования.

Хотя Бобров из-за травмы не мог. участвовать в большинстве матчей, но все же его вклад в победное выступление команды был велик: в семи играх он забил восемь мячей. По полю, пока не получил в киевском матче тяжелейшую травму, он передвигался легко, непринужденно, мяч словно прилипал к его ногам. Вратари могли опасаться ударов с любой дистанции, с любого положения. Чувствовалось, что игра, процесс обводки, удары по воротам доставляли Боброву удовольствие. Он выходил на матч, как на праздник.

Обманные действия, финт, обводка и всякая маскировка, которые демонстрировал Бобров в составе ЦДКА, делали футбол искусством. Не будь у него травмы в Киеве, он, наверное, вот так красиво и грозно играл бы долгие годы. Правда, Всеволод и в дальнейшем забил еще много прекрасных голов, в том числе и решающих, но его манера несколько изменилась по сравнению с игрой до злополучного киевского матча. Он стал меньше двигаться, реже вступать в единоборство, правда, больше проявлял сноровки в штрафной площади соперников (поездка в Англию, конечно, сказалась, обогатила опытом).

Травма, полученная в конце мая 46-го года, надолго вывела Боброва из состава. Считается, что впервые после травмы он появился в начале октября, когда футболисты ЦДКА в 1/8 финала Кубка СССР принимали ленинградский «Зенит». Но на самом деле он сыграл один раз в июле, правда, провел на поле всего несколько минут. Об этом мне сравнительно недавно рассказал свидетель того появления Всеволода – Борис Бобров.

Армейцы приехали в Ленинград на календарную встречу с местными динамовцами. Местные болельщики, считающие Боброва своим земляком, откуда-то узнали, что он собирается играть, из-за чего к матчу проявлялся повышенный интерес. Особый ажиотаж наблюдался в Сестрорецке, откуда делегировали большую группу поклонников футбола, включая бывших партнеров и сверстников Всеволода.

Боброву все это было известно, а потому он буквально упросил Бориса Андреевича выпустить его на поле. Тренер дал согласие, но уже в самом начале встречи схватился за голову – ничто не напоминало прежнего Боброва, он еле передвигался по полю, едва ли не хромал. Чтобы не портить впечатления зрителям, испугавшись, что этот выход на поле усугубит последствия травмы, Аркадьев быстро увел Боброва с поля.

В те немногие минуты, что он находился на поле, Всеволод был ближе к трибуне, противоположной той, на которой располагались журналисты. Поэтому они и не заметили появления Боброва. Лишь спустя несколько лет один из них поведал известному футбольному статистику Акселю Вартаняну о выходе Боброва против ленинградских динамовцев. Тот засомневался в правдивости рассказа ленинградца, пока я не привел свидетельство Бориса Боброва, еще одного очевидца. Кстати, тогда Всеволод рассердился на Аркадьева, возмутился, что ему не дали поиграть перед болельщиками, приехавшими из Сестрорецка. Но тренер считал себя правым – зачем показывать мастера травмированным, неприглядным?

Нетрудно представить, как выглядел Бобров в ленинградском матче, если спустя еще три месяца, уже как следует подлечившись, он был во встрече с «Зенитом» все-таки малоподвижен (вполне понятно, давало знать больное колено, а многочисленные консультации у медицинских светил, порой неутешительные, оказались сильным психологическим грузом). Лишь на последней минуте Бобров напомнил прежнего Боброва, когда исполнил свой «коронный номер» – протолкнул в сетку мяч мимо замешкавшегося вратаря Леонида Иванова.

Как это ни парадоксально, но гол, забитый Бобровым, сослужил армейцам плохую службу. Если перед игрой с «Зенитом» еще не было ясно, как на самом деле чувствует себя Бобров, то накануне следующего матча все сомнения вроде бы ушли прочь: коль забил мяч в привычной своей манере, то, видимо, выздоровел и готов вновь идти в прорыв. Даже Аркадьев, выкованный, высушенный футболом, как написал о нем однажды журналист Станислав Токарев, оказался под впечатлением мимолетного успеха Боброва, продемонстрировавшего, как и прежде, до травмы, великолепную технику владения мячом. Поэтому Борис Андреевич вновь решил дать возможность Боброву сыграть в течение всего матча, что было со стороны тренера определенным риском.