Ловля на кружки

Несколько лучшая ситуация складывается, когда до затопления спиленные стволы вывозятся прочь, оставляя на месте некогда густых зарослей и роскошного зеленого чертога голую вырубку с большими и малыми пнями. Заморные явления в этом случае не такие обильные, и рыбалка во все времена года зачастую получается превосходной. Подмытые движущимися массами воды корни оставшихся пней как бы приподнимаются над грунтом, образуя под своими объятиями всевозможные тоннели и пещерки, в которых любит ютиться вся хищная рыба без исключения.

Встречаются и совершенно противоположные по структуре и природному образованию подводные участки, практически исключающие наличие коряжника на них, тем не менее хищник с удовольствием использует их под свои стоянки.

При затоплении глубокой водой пойменных лугов — больших или малых — разумеется, никаких укрытий в образе коряжников на новом дне для рыбы не бывает. Однако вполне возможно допустить, что по самому руслу затопленной теперь речушки некогда густились ольховые заросли, через луг проходила грунтовая дорога и, пересекая какой-нибудь овраг на своем пути, который, кстати говоря, выходил горловиной к воде, имела бревенчатый мост, впоследствии скрытый волнами. Всевозможные холмы, насыпи, рытвины на ровном и однообразном в большинстве своем дне являются не менее перспективными, нежели коряжники, участками для гоньбы кружков. Порою перечисленные неровности даже выгоднее целых районов с топляком, ибо привлекают и концентрируют на своих бугристых ложах значительное количество всякой хищной рыбы. Весьма и весьма заманчивым местом являются отдельно расположенные, хотя и вблизи русла, вдруг резко возвышающиеся над общим фоном дна затопленные гряды, но не длинные, как железнодорожные насыпи, а короткие и прерывистые. Как правило, здесь кружочник всегда найдет чем поживиться, только бы поменьше конкурентов было рядом. В противном случае из гоньбы ничего путного не выйдет — одна лишь бестолковая суета, нервотрепка да хорошая перебранка.

Новичку, да тем более на новом водоеме, без подробной карты глубин и расположения русел трудно будет поначалу осваиваться. Десятки и сотни раз опустит он свой лот в глубину, пока, наконец, не отыщет искомое место. Однажды я во время отпуска потратил целый день, чтобы зарисовать в свой блокнот исчерпывающую схему рельефа дна обширного плеса с обозначением соответствующих береговых ориентиров. Я тогда не пожалел утренней и вечерней зари, вымотался до изнеможения, зато теперь, приезжая на плес даже после длительного перерыва, сделав всего несколько контрольных замеров, могу с легкостью определить нужный мне рабочий спуск кружков и непосредственно сам участок тони.

Как уже говорилось, определению глубин и зондированию дна в большой степени способствует легкий ветерок, подгоняющий не спеша лодку, так что кружочник может на время полностью забыть про весла и всецело отдаться исследованию подводного мира. На каком-то участке его глубомер, фиксировавший ровную площадку отметкой на шнуре, скажем,

6 м, вдруг резко ушел вниз на 9-метровую глубину. Немедленно выбрасывается буек. Если у рыболова на карте обозначено в этом районе русло речушки, то все ясно; если же нет, тогда это нечто похожее на овраг или что- то в этом роде, и теперь придется похлопотать, чтобы досконально определить границы впадины. Затем с помощью разбросанных по воде буйков целесообразно будет сориентировать интересующий рыболова участок водоема с береговыми стационарными предметами и всю эту информацию зафиксировать в походном блокноте. Точно таким же образом определяются и другие перспективные для гоньбы участки.

Места ловли, о которых идет речь, предопределяют в основе своей стоянки судака и крупной щуки. Мелкая и средняя щука, а также окунь в течение всего сезона открытой воды (за исключением периода осеннего похолодания, наблюдающегося у нас обычно с третьей декады сентября) с успехом вылавливаются в больших, но относительно мелководных заливах, прибрежная зона которых поросла тростниковыми и камышовыми зарослями, а поверхность воды пестрит островками кувшинок. Подобные заливы на крупных водоемах, как правило, быстрее других мест прогреваются весенними лучами и, стало быть, служат хорошим нерестилищем для большинства рыб, в первую очередь для щуки. После схода полой воды и по мере разрастания водяных растений щука находит здесь все больше места для засад, а постоянное обилие рыбьей мелюзги позволяет хищнице вести безбедное, сытое существование.

Чтобы удостовериться в этом, рыболову достаточно солнечным утром подчалить на лодке к кромке береговой растительности и, затаившись, послушать окружающий его мир. Случается, что щука в пылу азарта охоты проносится на поверхности воды прямо у лодки, не замечая затаившего дух наблюдателя. Более или менее сильные всплески слышатся всюду, где есть хоть клочок водной растительности. Временами до уха доносится бульканье и будто вскипание воды. Это уже стая окуней вышла на разбойный промысел мелкой рыбешки, спасающейся от преследователей паническим выпрыгиванием за пределы среды своего обитания.

Таким образом, наблюдательный и сметливый охотник в подобных ситуациях всегда может почерпнуть исходную информацию и в дальнейшем, сообразуясь с нею, направить свою деятельность на положительное достижение результата.

Стоянки хищника могут меняться в зависимости от времени года, погодных условий (давления, ветра, температуры атмосферного воздуха и соответственно воды), изменения уровня воды и прочего и прочего. Так, например, при потеплении, а также при повышении уровня воды стайки мелкой рыбешки начинают интенсивно перемещаться на береговую зону, туда же пойдет и щука, и уж на кружки ее теперь ловить в береговой зоне будет совсем не бессмысленно. Осенью с похолоданием воды и в связи со сбросом ее на многих водохранилищах происходит обратное явление. Теперь щуку с успехом ловят по глубоким бровкам затопленных русел и даже в них самих.

Судак, хотя и не выбирает мелководных стоянок, летом частенько встречается на подводных грядах и на коряжнике, находящихся порой всего под

2—3-метровым слоем воды. Вообще судак в ряде мест — весьма непостоянный трофей в уловах, особенно у малоопытных кружочников, так как те, однажды найдя его стоянку, полагают, что там он должен находиться во всякое время, а вследствие этого не утруждают себя поиском других выгодных для гоньбы участков и привязываются к избранному единственному месту накрепко, напрочь отметая все другие факторы, от которых нередко и зависит успех. Старый случай из моей практики доказывает справедливость приведенных сейчас слов.

Тому лет около десяти назад в самый разгар летнего судачьего жора мне удалось неплохо погонять кружки на излюбленной судачьей стоянке — старой затопленной насыпной дороге. А поскольку благодатная пора активной гоньбы длится весьма недолго, то спустя неделю я вновь решил испытать счастливые мгновения незабываемых рассветных зорь. Однако пущенные в ранний час кружки продолжали оставаться в спокойствии, лишь слегка перемещаясь по утренней глади с помощью чрезвычайно бойких пескарей. Ситуация, прямо скажем, представилась мне ошеломляющей, а исход зорьки, казалось, был предрешен: уж если с рассвета судак не берет, то позднее его вообще не жди! Да и из самого положения дел явствовало, что в столь безотказном ранее месте судак отсутствует. В полном отчаянии я все же продолжал гонять здесь, ибо больше идти мне было некуда.

Внезапная перевертка поразила меня словно удар грома. Наконец-то! Белый диск кружка лежит, не шелохнувшись. Бросил?! Нет, сидит! Хотя что-то уж больно отчаянно и резво бьется на шнуре — это на судака не похоже. Неужели?.. Она! Вынимаю из воды всю лесу с обкушенным жилковым поводком. Экая досада! Ho кто же знал?! Быстро меняю поводки сечением

0,4 мм на

0,5 мм и вновь запускаю снасти в то самое место, где произошла перевертка, благо на поверхности воды царит полный штиль. Вскоре волнение мое повторилось, а на кукане заходила первая стандартная щучка около килограмма весом.