Соитие (Альманах эротической литературы)

Таким образом, благодаря науке, человечество сначала избегло полного самоуничтожения, а потом наши патриархи свели человечество к счастливому минимуму.

Аг и Лю уже давно чувствовали усиливающееся желание помочиться. Они понимали, что им придётся это делать на виду друг у друга, Мужа и Жены.

Терпеть становилось всё труднее. И тут, как бы почувствовав это, сначала Жена, а потом Муж встали с дивана и пошли в середину комнаты, где были желоба.

Они жестом поманили Ага и Лю и заструились. Жена стояла, раздвинув ноги и разведя руками в стороны большие губы. Аг и Лю последовали их примеру. Лю подумала, что так удобно не садиться, а мочиться стоя, и что привычка женщин присаживаться основана на том, что общество подвергало женщину ещё одному неудобству — неудобству присаживания, чтобы она, стоя, лишний раз не прикасалась к своим половым органам, поскольку без прикосновения к ним, не удалось бы направить струю туда, куда нужно, и не залить себе ноги.

После того, как Аг и Лю вернулись к дивану, они почувствовали, что перейдена какая-то важная граница, после которой стыд становится чем-то абстрактным.

Но им было никак не обрести стыда по отношению к своему лицу. Им грозила самая опасная ситуация — оказаться вообще без стыда.

Легкий запах мочи в комнате быстро исчез, так как по желобам текла проточная вода.

В дверь постучали. Муж и жена торопливо натянули балахоны, и Аг и Лю сделали то же самое без подсказок. Муж хлопнул в ладоши, и дверь открылась. В неё вошел слуга в балахоне с подносом в руках, уставленным маленькими керамическими чайниками. Он оставил поднос и молча ушел, плотно закрыв за собой дверь. На этот раз Муж и Жена не сдернули балахоны и остановили Ага и Лю, которые собрались было снова обнажить свои лица. Муж взял один чайник и вставил носик в дырку в своем балахоне на уровне рта. То же самое сделала и Жена. Аг с трудом отыскал дырку в своем балахоне. А Лю взяла чайник под балахон. Жена рассмеялась и сказала, что так делают дети, когда они только начинают обучаться носить балахоны. Но это считается дурным тоном, и она посоветовала Лю использовать дырку в балахоне.

Напиток оказался манговым соком, как объяснил Муж. Аг вспомнил название фрукта, который уже был редкостью на Земле в его время.

— Мы чувствуем, что мы уже достаточно близки, чтобы есть и пить вместе, не так ли? — сказал Муж, обращаясь к Агу и Лю.

Муж и Жена сняли балахоны. Аг и Лю радостно стянули их с себя тоже. Муж прошел в боковую комнату и вынес блюдо с разнообразной едой и тут началось пиршество. Муж и жена ели жадно, причмокивая, и помногу. Видно было, что они удовлетворяют долго подавлявшееся желание.

Вдруг Жена взяла с блюда морковь и ввела её себе во влагалище, что должно было считаться величайшим святотатством, так как морковь являлась греховной едой.

Муж снисходительно ухмыльнулся.

— Как вы, наверно, обратили внимание, — снова заговорил Муж, утолив первый голод, — у нас нет толстых людей. Все стройные даже в старости. Происходит это по нескольким причинам. Во-первых, так как есть неприлично, люди стараются ограничивать себя в еде. Во-вторых, если человек толстый, то его толщина указывает на его злоупотребление едой, то есть на греховный образ жизни.

— Это как у нас, — откликнулась Лю, — если женщина забрюхатела, значит она согрешила.

Аг рассмеялся, а Муж и Жена понимающе переглянулись. Жена дала откусить Мужу морковь, посетившую её влагалище, и Муж, похрустев куском греховной морковки, продолжал:

— Так как население наше не превышает пятисот тысяч, учет и управление становятся возможными без всяких компьютеров и механизмов, а вручную — в этом наша сила, мы не даем себе впасть в зависимость от техники. Люди живут простой жизнью, и так как количество населения строго контролируется, у нас не возникает необходимости новых построек — новые люди вселяются в жилища умерших, и получают их имущество. Пища — у нас в изобилии, она растет вокруг нас и кишит в реках и лесах. Остаётся только жажда наслаждения, удовлетворить которую и есть задача нашего общества.

При созревании каждой девушке дают выпить настой специальных трав, который её стерилизует до тех пор, пока она не захочет стать матерью.

Тогда ей даётся другой настой, и она становится способной забеременеть. Юные девушки отдаются на обучение к зрелым мужчинам, пока каждая не испытает 100 оргазмов. Юноши идут на обучение к зрелым женщинам на тот же срок. Задача — обучить дебютантов разнообразным способам достижения оргазма.

Редкие женщины и мужчины действительно любят детей и в состоянии быть хорошими родителями, не говоря уже о способности их воспитывать. Но зато существуют редкие женщины и мужчины — прирожденные родители, с родительским талантом, и они избираются воспитателями своих и чужих детей.

Остальные люди предпочитают удовольствия и беззаботную жизнь.

Дети в вашем обществе были, как правило, не результатом осознанного желания иметь их, а лишь побочным продуктом похоти. Так происходило всегда, когда противозачаточные средства не являлись эффективными и обязательными, как у нас. В нашем обществе дети навсегда остаются побочным продуктом, а в былые времена он очень скоро разрастался в основной продукт, подавлявший родителей с их страстями вместе взятыми. Другими словами, мы не позволяем детям разрушать жизнь взрослых.

Детей раньше заводили в основном по неведению. Неведению того, что они с собой несут. Для многих женщин дети являлись искуплением греха половой жизни. У нас женщины имеют детей по вполне естественным причинам, главная из которых, удовлетворение материнского инстинкта и вторая — желание испытать обновление организма, которое происходит после беременности и родов.

По сути дела, в прошлом не дети, а взрослые воспитывались детьми в духе бесполости. Взрослые подавляли свои инстинкты в присутствии детей, а также во имя детей. Взрослым запрещалось быть самими собой под благородным предлогом охранения нравственности детей. Невинность детей использовалась как законное оправдание для ущемления свободы взрослых. Таким образом, взрослые становились заложниками детей.

Дети для родителей являлись ярмом, тюрьмой, которую большинство воспринимало как должное. Однако злоба на заключение в этой тюрьме скапливалась, и родители срывали её на своих детях. Свою вину они перекладывали на их маленькие плечики. Калеча детей, они ранили будущее общество взрослых. А ведь плохие родители — это величайшие преступники, которые растят не только своё наказание, но и наказание для общества, которое не посмело запретить им быть воспитателями своих детей.

— А где же вы воспитываете ваших детей, где они живут, вместе со взрослыми? — спросила Лю.

Жена ответила на этот вопрос с воодушевлением:

— Дети содержатся в специальном городке, отгороженном от мира взрослых. Там живут только те взрослые, которые воспитывают детей. Ведь и у вас дети жили по сути дела в изоляции от мира взрослых — им не позволялось не только делать, но и даже знать, чем занимаются взрослые. Мы же развили эту тенденцию до логической завершенности и просто содержим детей отдельно от взрослых.

— А когда вы считаете, что ребенок становится взрослым? — спросил Аг.

— Мы предоставляем это решать природе, а не искусственно установленному законом возрасту, как это было в прошлом, — ответила Жена. — Взрослость определяется готовностью к половой жизни, а она, в свою очередь, определяется началом менструаций у девушек и появлением лобковых волос и семени у юношей. До достижения зрелости контакты между девочками и мальчиками резко ограничены. Как детей не заставляют носить тяжести, только потому что это им не под силу, точно так же их оберегают от тяжести половой жизни, какой бы приятной она ни была, потому что они могут погибнуть под непосильным для них грузом.

Дети ходят с открытым лицом до пяти лет и едят не скрываясь, а потом начинают носить балахончики. Единственные места, где разрешается разговор в обществе — это во время обучения, посему дети горят желанием учиться. Учёба состоит из обучения письму, счету, физиогномике и медицине. Физиогномика — также притягательна для мальчиков и девочек, как анатомия половых органов для ваших детей.