Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ порно-версия.

– Я, Хранитель Серого Меча Йаарх, Серый Убийца, посвящаю это Черному Пламени и Великой Тьме…

И провалился в эту самую тьму, потеряв сознание.

Через некоторое время он очнулся, вспомнил о том, что сотворил, и ему стало страшно. Но боли, так же как слабости и дурноты, почему-то не было. Он приподнял голову и глянул вниз – увы, рана была на своем месте, но приняла вид старой и подсохшей. Схорра поняла его немой вопрос и тихо засмеялась.

– Мазь из коры Нуслан-Орм снимает любую боль, Владыка, – пояснила она.

С помощью схорров, поддерживающих его подмышки, он смог встать на ноги. Несколько минут он простоял, не пытаясь вытирать стекающий по лицу. Затем тихо сказал принцессе:

– Я уже стою сам, спасибо…

– Очень хорошо, – ответила Лли-Яр, отпуская его. – Посмотрите, Владыка, Черное Пламя принимает нашу жертву…

Йаарх бросил взгляд на светильник и увидел, как от него вытянулись вниз три черных отростка и поглотили лежавшие на тарели окровавленные комки. От них не осталось даже пепла. Два отростка тут втянулись обратно, а третий… Третий отросток Черного Пламени приподнялся над тарелью, как голова атакующей змеи, и, резко вытянувшись на несколько метров вперед, ударил его прямо туда, где раньше была мошонка. Йаарх подпрыгнул от неожиданности и почувствовал там сильное жжение. Он быстро опустил взгляд вниз и увидел, что раны больше не было – на ее месте уже вздувались бугорки отрастающих на глазах яичек, покрывающиеся кожей. Он поднял ставшие абсолютно круглыми глаза на Лли-Яр, и схорра мягко улыбнулась в ответ.

– Тьма поглощает лишь твою готовность к свершению… – мягко улыбаясь, сказала она. – А потерянное тому, кто сам не может его восстановить, она всегда возвращает.

Жжение прекратилось, и Хранитель недоверчиво ощупал свое свежевыросшее достоинство. Все было как обычно, разве что новые яйца отличались куда большей чувствительностью.

– Владыка, – дотронулась до его плеча Лли-Яр. – Сейчас мы начинаем обряд, и для начала вам придется выпить очень много жидкости весьма неприятного для вас вкуса и запаха.

– Что это за жидкость?

– Я бы могла скрыть от вас это, Владыка, – слегка поклонилась ему схорра, – но я не хочу. Это моча.

– Моча?! – полезли на лоб глаза Хранителя. – Но зачем?

– Понимаете, Владыка, для подготовки организма к серьезным изменениям требуется ввести в него определенные вещества в определенной последовательности. Эти вещества образуются только в телах специально выведенных схоррских женщин, жриц, и осаждаются в их моче. Проблема в том, что выделенные вещества чрезвычайно летучи и уже через пару минут нахождения на открытом воздухе они испаряются. У нас принято пить мочу прямо у жриц оттуда, но мы понимаем, что для человека это почти невозможно и согласны сделать для вас исключение. Они по очереди будут мочиться в большой кувшин, а вам придется все выпить. Но учтите, пить нужно будет очень быстро, чтобы преобразующие вещества не успели испариться.

– Можно и не делать исключений… – хрипло сказал ей слегка покрасневший Йаарх.

В его жизни было несколько жестоких женщин, которые во время того, как он ласкал их, мочились в его рот и требовали, чтобы он проглотил… Это было и очень противно, но, как ни странно, и очень приятно. Почему было так, он не знал, может, он просто был извращенцем? Но, после последней своей садистки, Хранитель всегда был готов на подобное, хотя его и тошнило, но желание от этого не уменьшалось. Так пусть все будет, как будет, надо же когда-нибудь попробовать, как это, когда подобное делают несколько женщин подряд…

– Но разве люди не отрицают саму возможность дотронуться губами до органов любви другого? – удивленно приподняла брови схорра.

– Я из другого мира и… – ему с трудом, отчаянно покраснев до ушей, удалось заставить себя признаться принцессе в собственной извращенности. – И… И мне даже… Э-э-э.. Нравится такое… Немного…

– Тогда я рада, – улыбка Лли-Яр стала слегка издевательской, – что мы сможем доставить вам еще и удовольствие, Владыка. Но прошу учесть, жриц пятеро, они терпят с самого утра и у каждой там не менее, чем полкувшина.

Она подняла с пола стоявший у ее ног довольно большой, пожалуй, не менее чем двухлитровый, фарфоровый кувшин и, показав ему, продолжила:

– И нельзя будет пролить ни капли… Если вы все же прольете хоть немного, обряд придется начинать сызнова.

– Я буду стараться изо всех сил, – заверил ее Йаарх, уже предвкушая предстоящее удовольствие и подавляя тошноту.

– Хорошо, Владыка, – склонила она голову. – А в вашем мире все это любят?

– Что вы, Лли-Яр… – засмеялся Хранитель. – Это считается чрезвычайно отвратительным извращением, просто я несколько не такой, как все…

– Извращением?! – глаза всегда невозмутимой схорры полезли на лоб и стали круглыми, она была потрясена этим известием. – Да что же может быть естественнее, чем выпить из цветка любви то, что женщина хочет дать?! Что тогда не извращение?!

– Я тоже так считаю, – опять грустно улыбнулся Йаарх. – Но в моем мире думают иначе… И редко какая женщина хотела делать такое… Я уже не говорю о том, чтобы она сделала это насильно. А ведь женщина получает от подобных вещей куда больше удовольствия, чем я.

– А вы любите, когда насильно? – прищурилась принцесса.

– Да.

– Хорошо… – и она многообещающе посмотрела на него, так многообещающе, что он даже поежился под этим взглядом, предчувствуя многое приятное и болезненное для себя. – И я надеюсь, Владыка…

– Для вас, прекрасная Лли-Яр, я просто Йаарх, – перебил ее Хранитель.

– Тогда, может быть, перейдем на ты? – улыбнулась ему молодая женщина, облизав свои тонкие губы.

– С удовольствием, – также улыбнулся он в ответ.

– Я надеюсь, Йаарх, – продолжила схорра, – что ты получишь изысканнейшее удовольствие. Ибо далее тебя ждет еще очень многое… Но пусть это будет сюрпризом.

Хранитель только вновь улыбнулся ей.

– Мы начинаем! – торжественно объявила принцесса. – Ложись на пол, в центр пентаграммы, запрокинь голову и широко открой рот.

Он послушно выполнил ее требования и теперь с понятным волнением наблюдал за происходящим. Лли-Яр подошла к нему, замкнула пентаграмму, вытянулась вверх и высоким, прерывающимся, падающим и вздымающимся голосом затянула какое-то мало произносимое для человеческой глотки заклинание. Как только она закончила, по всему залу вспыхнули десятки разноцветных светильников, подвешенных на разной высоте и создающих из себя какой-то непонятный узор. Раздалось резкое, прерывистое и одновременно заунывное пение многих голосов, резко вздымающееся ввысь и вдруг обрывающееся холодящим душу диссонансом. Хранитель вдруг заметил, что между светильниками кружится в странном танце десятки обнаженных и разрисованных непонятными символами женских фигур.