Лошадь на даче

Плескаться со своим конем в озере — необыкновенное удовольствие. По правде говоря, мне так и не удалось научиться свободно перемещаться в воде, плыть в произвольном направлении сколь угодно долго. Мой Вовка, едва оказавшись на глубине, начинает грести ногами, но неизменно поворачивает к берегу. Я не могу сказать, что он тонет или паникует, но он целенаправленно двигается к тому месту, где может достать дно. Тем не менее, как здорово плыть рядом, обхватив шею коня! Нащупав дно, Вовка начинает скакать. Он опускается вниз, так что макает меня с головой, а потом выпрыгивает из воды, и я мячиком взлетаю над озером. Снова и снова он полощет меня, пока не выйдет на мелководье.

После купания Вовка и Дукат заваливаются в горячий песок и долго-долго перекатываются с одного бока на другой. Иногда то один, то другой бестолковый увалень застревает ногами вверх. Он дрыгает ими в воздухе, пока, наконец, с одного края что-нибудь не перевесит. В ужасе конь вскакивает и с визгом делает два-три козла. Тогда другой дуралей тоже подпрыгивает готовый за компанию куда-нибудь удрать. Но горячий песок так ласков, что нет сил расстаться с этой негой.

Домой

Кончается все, даже лето. Северный сентябрьский ветер, проникающий сквозь щели в стенах нашей неуклюжей конюшни, каждое утро напоминает нам о возвращении в город. Возвращаться не хотелось, и каждый день находилась причина отсрочки. Однажды ветер принес дым торфяных пожаров на юге области. Лошади кашляли и останавливались после пятиминутной рыси. Поэтому мы решили задержать переезд как можно дольше: в городе задымленность была много хуже. Но последний день все же наступил.

Мы как всегда прибрали денники, покормили коней, начали чистить и седлать их. Все тот же режим движения: разминка, рысь, шаг, галоп… Все дальше и дальше мы удаляемся от центра мира, в котором прожили самое благодатное время. Осенний лес, озера, где уже не ощущается безудержной беззаботной радости начала лета. Довольно долго мы идем по знакомым, много раз пройденным за лето дорожкам, потом покидаем пределы нашего своеобразного облака Оорта — пространства с кособоким сараем в середине, вокруг которого вращалась наша жизнь.

Еще через полтора часа пути мы выходим на шоссе, где нас ждет коневозка. Полина оправляется вместе с конями, а я возвращаюсь на электричке на дачу: нужно забрать вещи. Странно видеть оставленные несколько часов назад следы копыт и знать, что денники пустуют, а лошади уже, наверное, подъезжают к городу.

Казалось, на этом рассказ о летнем отдыхе с лошадьми можно было бы закончить: все вернулось на круги своя, как будто ничего не было. Но к нашему удивлению мы обнаружили последствия, о которых не думали.

Во-первых, в течение нескольких первых дней в городе мы поняли, насколько наши лошади стали сильнее, выносливее, энергичнее. Расстояния, преодолеваемые раньше за две рыси, теперь легко проходятся за одну. Часовая пробежка (рысь и два галопа) необходима, чтобы конь только-только выпустил лишний пар. Дукат заметно накачал мышцы спины, так что прыжки через препятствия стали совершенно другие: собранные и мощные.

Во-вторых… Конечно, они немного разбаловались. Что-то из конкурной техники Дукат подзабыл. Вовка за лето привык к тому, что по дороге можно нестись бесконечно; а тут и подорвать-то некуда. Но это оказалось за неделю поправимо: техника вспоминается, дисциплина восстанавливается.

В-третьих (и это грустно), стало особенно заметно, что лошади скучают без того внимания, которым они пользовались на даче. Теперь после двадцати двух часов стояния в деннике они буквально кидаются на шею с воплями: «Скорее! Скорее! Выводимся!» Им совершенно очевидно не хватает того страшного количества яблок, которыми они были непрерывно угощаемы в последнее время.

И, таким образом, главный вывод состоит в том, что только простор и ветер — настоящая стихия коней; жизнь в городе всегда ущербна. И с этим чувством придется еще долго ждать следующего лета».

Часть тринадцатая — Заключительная

Наш брат за кордоном

С развалом Советского Союза множество русских и русскоязычных конников оказались за рубежом — кто в странах СНГ, кто еще дальше. Но свое любимое дело они не бросили — наоборот, развивают.

Особенности содержания лошадей в Израиле связаны, в первую очередь, с жарким и засушливым климатом. Здесь крайне важно учитывать розу ветров, чтобы в конюшне была естественная вентиляция. В Израиле много частных конюшен, которые строят преимущественно из бетона и металла, таккакерево — материал очень дорогой. Как правило, это легкая постройка, причем сделанная так, чтобы можно было снять боковые цимбалины и почистить внутри трактором. Большую часть времени лошади провоят в левадах, где есть навес от дождя и солнца.

Интересно, что у любого частника, как правило, естьприцеп-коневозка на две головы. Владельцы часто берут лошадей с собой на море.

Популярны арабские помеси, квортерхорсы. По большей части держат меринов и кобыл. Цены на лошадей начинаются от тысячи долларов.

Услуги дипломированного кузнеца стоят 35 долларов за расчистку и ковку на переда.

Основной бич в жарком климате — кожные болезни… Часто мыть лошадей нельзя: изнеженная кожа легко подвержена язвам. Кругом множество летающих кровососов, и раз в неделю обязательна дезинсекция.

Чаще всего болезни кожи имеют характер аллергии и экземы. Любую царапину требуется немедля обработать, иначе возникнет воспаление.

Израильтяне предпочитают стиль «вестерн».

Пастбищный сезон длится полгода. Два раза в день лошади получают зерновые концентраты на основе пшеницы. Вода присутствует постоянно во избежание обезвоживания. Стоят концентраты около 150 долларов за тонну.

Яков Щедровицкий. Родился в 1952 г., мастер спорта по троеборью. Работал тренером, каскадером в кино, в 1984 г. организовал свою школу при Гомельском конном заводе. В 1990 г. уехал на ПМЖ в Израиль, владеет своей небольшой конно-спортивной школой.

Система конюшен в США похожа на нашу. Есть конюшни, специализирующиеся на детском спорте, участии в соревнованиях. Хороший доход дает аренда денников (постой). Некоторые владельцы маленьких конюшен берут на постой чужую лошадь в компанию к своей.

В Америке более распространен стиль «вестерн», нежели английский, как у нас. Там и управление другое, и седла иные — более глубокие, в них корпус чуть отклоняется назад. Лошади, выезженные по-ковбойски, работают чаще не на мундштуке, а на хакаморе (тип узды-недоуздка, где давление осуществляется на чувствительную переносицу коня), или вовсе на недоуздке, слушаясь корпуса и качков повода. Такие лошади стоят свыше 10 000 долларов.

Есть люди, которые держат лошадей для украшения лужайки, то есть они на них не ездят верхом. Некоторые — потому что на них ездили дети. Потом дети выросли и разъехались, а лошадь деть некуда, да и дорого, а родителям продать недосуг — вот она и бродит себе, благо климат позволяет. Конечно, если ей копыта не расчищают и не кормят ее овсом хотя бы раз в день, и прививки не делают, она хиреет, соседи сообщают в общество защиты животных, принимают меры.

Очень популярна в Штатах американская миниатюрная порода. Выглядит как настоящая лошадь, есть даже арабизи-рованный тип, а росту в ней меньше метра. Верхом на таких не ездят, зато есть даже специальные соревнования по драйвингу. Стоят жеребята от тысячи долларов. Чем породнее смотрится лошадь, тем она дороже (шоу-класс).