Айболит из Алабамы. Героические будни сельского ветеринара

На обратном пути я тщетно пытался поймать станцию, транслировавшую футбольный матч, и хотя бы узнать счет. К сожалению, и Ян смогла рассказать мне о матче не слишком много.

— Судя по всему, там множество раненых — молодежь устроила ужасную потасовку, в которой приняли участие обе команды. Да уж, матч получился запоминающимся.

— Так кто же выиграл в конце концов?

— Вот этого-то я и не знаю, — безмятежно ответила она. — Когда началось побоище, я переключила на другой канал.

Позвонив кое-кому из друзей, я выяснил некоторые подробности матча. После этого оставалось лишь дождаться следующей недели, когда местная газета опубликует репортаж о матче и других событиях субботнего вечера. Получив свежий номер и развернув газету, я имел возможность лицезреть два снимка: один из них запечатлел знаменитую драку, со второго ухмылялся Би Джей, державший на руках двухголового теленка.

В заметке под снимком сообщалось, что мистер Би Джей Роуч, главный пастух ранчо Клинча, оказал содействие при отеле и принял теленка с врожденным уродством. Несмотря на обширную акушерскую практику, он никогда еще не сталкивался с подобными случаями, наблюдающимися чрезвычайно редко — не чаще одного раза на десять тысяч. Разумеется, там ни словом не упоминалось об измученном ветеринаре, который провел весь субботний вечер, валяясь в навозе на скотном дворе. Автор заметки умолчал и о том факте, что владелец коровы не оказал никакой помощи при отеле, поскольку, разодевшись в пух и прах, вместе со своей достойной супругой отбыл в сельский клуб, дабы комфортно провести время, попивая экзотические коктейли. Однако мне все это было только на руку, и я не обошел вниманием ни одну из перечисленных деталей, когда выписывал счет.

Глава 6

В тот самый вечер я возвращался домой с ранчо Клинча, как вдруг в самом центре Йорка мой грузовик неудержимо потянуло вправо. Оказалось, его влечет к «Королевской молочной», где по-прежнему продавали чудовищных размеров рожки с высокой спиралевидной горкой мороженого. Оставалось только пожалеть, что со мной нет Тома, Лизы и Тимми, страстных поклонников этого лакомства.

— Дайте-ка мне, пожалуйста, ваш громадный рожок, — попросил я юную леди, выглянувшую из окошечка. Заметив, как она сморщила носик при виде моего комбинезона, вымазанного кровью из плаценты, я спохватился. Конечно, мне следовало переодеться, но кто знал, что мой автомобиль потянет на мороженое.

— Наверное, вы и есть тот самый ветврач из Батлера? — поинтересовалась она, протягивая мне рожок, над которым возвышалась изрядная горка, способная буквально разорить компанию «Молочные продукты Бордена».

— Да, вы не ошиблись, я и есть тот самый ветеринар, — подтвердил я, тщательно выговаривая каждое слово.

— Что-то вы припозднились.

— Я был на ранчо мистера Клинча, помогал корове произвести на свет ее младенца.

— Здорово! Вот не думала, что корова может нуждаться в родовспоможении!

— Не всегда, конечно, но случается, что теленок идет неправильно, тогда корове требуется помощь. А сегодня у теленка оказалось две головы, — сообщил я. У девушки округлились глаза и отвисла челюсть. — Мне пришлось разрезать корове живот и вытащить его, потому что он был слишком большим.

Более сильного впечатления я не смог бы достичь, даже если бы признался, что родился на Марсе.

— Вот это да! — воскликнула она, затем выдержала паузу и пристально посмотрела на мою испачканную одежду. — Так вот почему вы в таком виде.

— Ну да, я рассчитывал вернуться домой и принять душ, а уж потом переодеться в чистое. Но моему грузовику внезапно захотелось мороженого.

Мы еще немного поболтали, и я двинулся в путь, тихонько посмеиваясь про себя и представляя, какую историю расскажет эта девочка на следующее утро в воскресной школе. Едва ли многим доводилось слышать о такой странной операции. До моего приезда в Чоктау даже взрослые фермеры ничего не знали о кесаревом сечении. Первую в этих краях операцию несколько лет назад сделал я.

В воскресенье — дело было на Пасху — я мирно дремал на диване, как вдруг раздался телефонный звонок.

— Тебе звонят, милый. Это мистер Кент Фаррис.

Мистер Кент славился своей нелюдимостью и крайне независимым характером, правда, в этом отношении он ничем не отличался от большинства других фермеров, моих клиентов. Он не имел склонности бросать слова на ветер или вызывать доктора к своим коровам без достаточно серьезной причины.

— Док, мне нужно, чтобы вы приехали и помогли нам отелиться, — протянул он в трубку.

Ключевым в этой тираде следовало считать слово «нам». Оно означало, что все соседи уже проявили свои способности в акушерстве — правильнее было бы сказать в коровологии. Попробовали себя в этом нелегком деле многочисленные родственники и даже два пьянчужки с удивленными лицами, размахивающие руками на вымощенной гравием подъездной аллее. Все они уже обессилели от неустанных попыток помочь корове и сдались.

— Как давно начался отел, мистер Кент? — поинтересовался я.

— Еще вчера, примерно после обеда. Я заметил, что она места себе не находит, озирается по сторонам и задирает хвост кверху.

Несчастное животное не только целые сутки промучилось в родах, но и вынужденно терпело затянувшийся внутренний осмотр, проводимый невежественными, хотя и исполненными самых добрых намерений самозваными акушерами.

— Похоже, тут не обойтись без кесарева, — осторожно намекнул я.

— О чем это вы толкуете, док?

Очевидно, в лечении коров мистер Кент разбирался не лучше своих соседей, его арсенал исчерпывался изрядной порцией минерального масла внутрь и втиранием свиного жира, смешанного с ядом гремучей змеи, — снаружи. Если он не знает, что такое кесарево сечение, боюсь, меня ждут серьезные проблемы.

Путешествие по холмистой местности, поросшей сосновым лесом, длилось минут пятнадцать. С вершины холма я бросил взгляд на расположенную у подножия ферму и увидел множество пикапов и грузовиков, стоящих по обочинам. Вблизи сцена напоминала нечто среднее между семейным сборищем, народным гуляньем и собранием прихожан методистской церкви. Основную массу среди присутствующих составляли фермеры в комбинезонах и бейсболках с эмблемами местного продовольственного магазина. Одни стояли, засунув руки глубоко в карманы, и нетерпеливо поглядывали в сторону городка, другие заметили, что, вздымая клубы пыли, подъехал грузовик ветеринара, и возбужденно указывали на него окружающим. Некоторые из наблюдателей заняли выгодную позицию в амфитеатре — расселись на деревянной ограде. Почти все жевали табак, но были и такие, кто еще только пытался одолжить порцию у соседа, неосторожно развязавшего свой кисет.

Едва я подошел к загону, как к наполовину завалившимся воротам, украшенным бахромой из колючей проволоки, ринулась целая толпа юных скотоводов, оспаривающих друг у друга право оттащить створку. Фермеры, в хозяйстве которых имелись подобные ворота, считали ниже своего достоинства открывать и закрывать их. Они предпочитали возить с собой в грузовике мальчишку, на которого возлагалась эта обязанность.

Припарковавшись и надев чистый белый халат (который, впрочем, вскоре пришлось снять), я направился к двухсоткилограммовой корове, метису ангусской и херфордской пород. Роды были сложными, что объяснялось довольно распространенной причиной. Моя пациентка оказалась слишком молода для случки. Это часто происходит, если быка круглый год держат вместе со стадом. Он покрыл телку в первую же течку, хотя она еще не достигла необходимой зрелости и поэтому не смогла отелиться без посторонней помощи. (Гораздо лучше проводить случки под контролем и в строго определенный период, а после того как план по разведению будет выполнен, изолировать быка-производителя. В результате у коровы появляется возможность уделять больше внимания теленку, молодые телки успевают достичь нужного возраста, что, в свою очередь, значительно снижает количество осложнений при отелах.)