Советское военно-морское искусство в Великой Отечественной войне

Рассчитывая на быстрое и благоприятное развитие событий на суше, противник не проявлял особенной активности на морских коммуникациях. Он ограничивался лишь несколькими набегами эскадренных миноносцев на прибрежные трассы вдоль Кольского полуострова, выдвинул сюда и на подходы к горлу Белого моря незначительное число подводных лодок, в основном с разведывательными целями, осуществил малые по масштабам минные постановки с воздуха в тех же районах и у Кандалакши. Что касается Мурманского порта, то по нему, а также по конвоям и одиночным судам на трассе Полярное - Озерко или Эйна противник нанес до конца 1941 г. 425 бомбардировочных ударов. На внешних морских коммуникациях гитлеровцы активных действий не предпринимали, ограничиваясь систематической воздушной разведкой до о. Ян-Майен, южного побережья о. Шпицберген, в Баренцевом и Белом морях.

Недооценка гитлеровским командованием в начале войны значения советских внешних и внутренних коммуникаций на Северном морском театре с достаточной определенностью выразилась в официальном заявлении Деница.

«Исход войны против России, - писал он руководству войной на море, добиваясь сокращения числа подводных лодок на Севере, - решается на суше. В этой войне подводные лодки в состоянии играть вспомогательную роль» {295}.

Только в конце 1941 г. гитлеровцы оказались вынужденными изменить свою прежнюю оценку значения Северного морского театра и начали усиливать свой флот и авиацию для действий на морских коммуникациях. [328] В декабре 1941 г. в Киркенес прибыла 8-я флотилия эскадренных миноносцев (5 кораблей), а в январе - феврале 1942 г. в порты Северной Норвегии были перебазированы линейный корабль «Тирпиц», 3 тяжелых и легкий крейсер и несколько эскадренных миноносцев, некоторое количество сторожевых кораблей, тральщиков и катеров различных подклассов. Значительно возросло в водах Северной Норвегии количество подводных лодок. Если в ноябре 1941 г. на Севере находилось 6 подводных лодок, то в январе 1942 г. их уже было 9, в марте - 16 и в ноябре - 21 {296}. В 1943 г. немецко-фашистское командование перебазировало в Альтен-фьорд линейный корабль «Шарнгорст» и несколько эскадренных миноносцев. Количество немецких подводных лодок, действовавших на северных морских сообщениях, достигло в сентябре 1943 г. своего максимума - 36-39 {297}.

Несколько по-иному обстояло дело с увеличением численности немецких ВВС, предназначавшихся для действий на Северном морском театре. К началу 1943 г. гитлеровцы имели на аэродромах Норвегии и Финляндии около 500 самолетов, но для действий на море они могли использовать около 150. Начиналось сказываться тактико-техническое отставание некоторых типов самолетов от возросших требований использования их на удаленных морских сообщениях. Вместе с тем в 1943 г. явно определились возросшие возможности авиации Северного флота, обеспечившие ей превосходство в воздухе.

В 1944 г. надводные силы, которыми располагал противник для действий на морских сообщениях после гибели линейного корабля «Шарнгорст» и повреждения линейного корабля «Тирпиц», в значительной мере были ослаблены. Потеря немецкой авиацией господства в воздухе уменьшила ее значение как ударной силы в действиях на коммуникациях и ограничила роль в них выполнением преимущественно обеспечивающих задач. Подводные лодки, число которых в течение года колебалось в пределах 25-34, продолжали оставаться основными силами в действиях не только на внешних, но и на внутренних коммуникациях на Северном морском театре.

Базирование немецких военно-морских сил и авиации на порты и аэродромы Северной Норвегии благоприятствовало их действиям против внешних коммуникаций в пределах операционной зоны Северного флота и на внутренних коммуникациях в Баренцевом море, в особенности в западной его части. Значительно большие трудности противник испытывал в Карском море и на арктических коммуникациях. Прежде [329] всего они определялись сложностью ведения воздушной разведки. Так, в 1943 г. немецкая авиация произвела всего восемь разведывательных полетов в направлении о. Диксон, о. Белый, пролива Вилькицкого, причем организация их потребовала мер специального обеспечения для дозаправки гидросамолетов-разведчиков с подводных лодок {298}.

Направленность и характер усилий противника в различные периоды его действий на коммуникациях на Севере была различной. Основные усилия различных родов его сил, главным образом подводных лодок и авиации, с марта 1942 г. и до 1944 г. включительно были направлены против внешних коммуникаций (подчеркиваем это потому, что гитлеровцы действовали не только против союзных конвоев, но и против советских одиночных транспортов, совершавших переходы в периоды, когда английское адмиралтейство прекращало движение союзных конвоев).

Выходы крупных немецких военно-морских сил, базировавшихся на побережье Северной Норвегии, были относительно редкими. Но сам факт базирования их здесь, создавая угрозу союзным конвоям, вызывал необходимость выдвижения соответствующего оперативного прикрытия и усиления непосредственного обеспечения.

Противодействие движению советских кораблей и судов на коммуникации Белое море - Кольский залив могли оказывать вражеские надводные корабли, авиация, подводные лодки, причем все они кроме своего основного оружия имели возможность использовать мины. С середины июля до середины августа 1941 г. немецкие эскадренные миноносцы 6-й флотилии совершили пять набегов на прибрежную трассу вдоль Кольского полуострова. В результате этих набегов были уничтожены два сторожевых корабля (переоборудованные из рыболовных траулеров), два вспомогательных судна и поврежден один буксир. В итоге ответного удара авиации Северного флота 10 августа 1941 г. по отходившим после набега трем немецким миноносцам был поврежден один из них - «Рихард Бойтцен» {299}. Этот случай показывал, что возросшие возможности авиации как быстроподвижной ударной силы требовали при действиях надводных кораблей на коммуникациях в районах, значительно удаленных от аэродромов, реальной оценки как возможных результатов их ударов, так и сравнительного риска потерь. Из предшествовавшего этому набега 23-24 июля немецкие эскадренные миноносцы вернулись благополучно лишь благодаря тому, что скрылись от ударов советской авиации в полосе тумана. Немецко-фашистское командование учло опыт данных набегов. [330] В июле 1942 г., разрабатывая план операций тяжелых крейсеров в Карском море, командование группы немецких военно-морских сил «Север» подчеркивало возможности противодействия им на обратном пути {300}.

С момента стабилизации северного участка советско-германского фронта заметно усилилось противодействие немецкой авиации движению советских кораблей и судов на прибрежной трассе вдоль Кольского полуострова, а с началом движения союзных конвоев возросло число ударов по портам Мурманска и Архангельска. Подводные лодки противника, действовавшие в 1941 г. не далее меридиана 45° в. д., в 1942 г. распространили свои действия на восточную часть Баренцева моря, а в середине лета проникли в Карское море, создав тем самым непосредственную угрозу нашим арктическим сообщениям. Наконец, в августе 1942 г., т. е. в период арктической навигации, гитлеровцы, воспользовавшись перерывом в движении союзных конвоев, выслали в Карское море тяжелый крейсер «Адмирал Шеер». Проникновение туда и подводных лодок создало в Карском море исключительно напряженную обстановку, так как Северный флот не располагал в то время силами, способными активно противодействовать врагу в этом районе. Несмотря на очень большие возможности, которые открывались перед силами противника, они достигли в Карском море относительно небольших результатов: уничтожили ледокольный пароход и транспорт, обстреляли некоторые посты наблюдения и связи и радиостанции. Задуманный гитлеровцами сокрушительный удар по порту на о. Диксон оказался неудачным.

Отсутствие у «емецко-фашистского командования надежных средств воздушной разведки делало крейсерство «Адмирала Шеера» и подводных лодок в Карском море слепым и поэтому практически бесцельным {301}. Подводные лодки, которые по замыслу операции должны были обеспечивать крейсер разведкой, с этой задачей оправиться не смогли. Артиллерийские нападения на радиостанции и посты наблюдения и связи создавали тревожную обстановку на арктической трассе, но вместе с тем они демаскировали набег «Адмирала Шеера» на советские транспорты и ледоколы, о движении которых противник получил сведения от японского морского генерального штаба {302}.