Морские битвы Первой мировой. Трагедия ошибок

Добавлю, что фотография поврежденного «Грома», которую можно увидеть в книге «Эскадренный миноносец „Новик“» на стр. 148, сделана именно немцами. Во время этого боя германские эсминцы Т-130, Т-142, Т-144 обстреляли Ориссарскую дамбу, но без большого результата.

В ночь с 14 на 15 октября команда заградителя «Припять» согласилась-таки принять участие в бою и поставила заграждение. Когда коммодор Гейнрих 15 октября снова привел 14 эсминцев на Кассарский плес, В-98 налетел на мину, и взрывом ему оторвало носовую часть. Еще 2 эсминца сели на мель. В бой с русскими канонерками Гейнрих вступать не стал и отошел.

Все эти операции имели не слишком большое значение, так как на мелководный плес не могли пройти корабли крупнее эсминца. Немецкие линкоры и крейсера поддерживали свои малые корабли огнем издалека с запада, русские — с востока, но в непосредственное соприкосновение они войти не могли. Для немцев этот прорыв и потери оказались лишенными всякого смысла, так как даже поддерживать огнем свои войска на берегу им не пришлось. Русские просто не оказывали сопротивления, и необходимости тратить снаряды не возникло.

Чтобы прорваться в Рижский залив, немцам следовало расчистить проход через Ирбенский пролив. Тральщики начали работу 11 октября. Немцы опасались батарей на мысе Церель и полуострове Сворбе и 12 октября направили для их обстрела линкоры «Кениг Альберт» и «Фридрих дер Гроссе». При их поддержке тральщики медленно, но неотвратимо расчищали фарватер. На болтовню о героической борьбе батареи № 43 обращать внимания не следует. По свидетельствам современников, вся эта борьба заключалась в истерических призывах о помощи. Часть артиллеристов во время боя бежала, бросив орудия, зато на батарее появилась пьяная толпа с батареи № 44, которая в бою с германскими линкорами вообще не участвовала. 14 октября на помощь прибыл адмирал Сушон на своем флагмане «Фридрих дер Гроссе». Утром 15 октября на помощь батарее был направлен «Цесаревич» вместе с 3 эсминцами, однако он ничего сделать не смог. Батарея была брошена революционными солдатами и на огонь немецких линкоров не отвечала. Вечером того же дня после недолгих переговоров батарея сдалась. Капитуляция произошла по требованию Комитета солдатских депутатов.

Адмирал Бахирев приказал командиру «Цесаревича» уничтожить огнем батарею № 43, чтобы она не досталась немцам. Броненосец дал несколько залпов по ней с дистанции около 40 кабельтовых, но уже наступил вечер, и стрельба в темноте была неэффективной.

Укажем на маленькое противоречие. Советские издания пишут, что начальник боевого участка Сворбе Кнюпфер вместе с парламентерами пытался уговорить личный состав батареи сдаться, а немцы пишут, что Кнюпфер приказал вышвырнуть парламентеров с батареи и сначала даже хотел их повесить. 16 октября вице-адмирал Бенке вошел в Рижский залив с линкорами «Кениг» и «Кронпринц», легкими крейсерами «Кольберг» и «Страсбург», 16-й и 20-й полуфлотилиями эсминцев и 3-м дивизионом тральщиков.

16 октября немецкие тральщики завершили расчистку фарватера в Рижский залив. В тот же день немцы, полностью захватив Эзель, вышли к Ориссарской дамбе, но на Моон переправились только дозоры. Одновременно на Кассарском плесе появилась группа германских эсминцев, миноносцев и тральщиков, которая обстреляла дамбу и остров Моон. В свою очередь броненосец «Слава» и броненосный крейсер «Адмирал Макаров» обстреляли немцев. Этот день оказался очень неудачным для германского флота. На мине подорвался и затонул эсминец Т-56, а еще 2 корабля были повреждены огнем «Славы».

Этот бой завершил морскую часть Моонзундской операции германского флота, однако и он оставил нам пару загадок и легенд. Немцы прорвались в Рижский залив, это понятно. Корабли могут поддерживать приморский фланг армии и обеспечить захват острова Моон. Но зачем немцы затеяли траление заграждений в Моонзунде? Осадка германских линкоров не позволяла им пройти даже совершенно чистым каналом, и все-таки…

17 октября германские войска переправились по Ориссарской дамбе на Монн и развернули наступление. Сопротивление деморализованных русских войск было символическим. Одновременно тральщики адмирала Бенке начали работу на подходах к Моонзунду. В 8.00 дозорные эсминцы «Деятельный» и «Дерзкий» заметили немцев.

Адмирал Бахирев приказал броненосцам и крейсерам перейти на рейд Куйваста, а всем остальным кораблям покинуть район боя. При анализе этого боя следует помнить, что дальнобойность орудий германских линкоров составляла 130 кабельтовых, а русские броненосцы могли стрелять не более чем на 115 кабельтовых.

Первые залпы прогремели в 9.30, когда немцы обстреляли русские дозорные эсминцы. В 9.50 по германским тральщикам открыла огонь 254-мм батарея с Моона. «Слава» и «Цесаревича» начали обстреливать тральщики противника, а в 10.05 германские линкоры открыли огонь по русским броненосцам. Немцы обошли минные заграждения и маневрировали, прижимаясь к материковому берегу, хотя это значительно осложняло их действия. Германские тральщики прикрылись дымзавесой и отошли. Здесь рождается легенда первая. При отходе эсминец Т-66 подорвался на мине и позднее затонул. Русские позднее даже обследовали обломки этого корабля. Но вот незадача, хотя Т-66 действительно погиб на русской мине 17 октября, произошло это на подходах к Соэлозунду при высадке десанта на Даго. В Рижском заливе этот корабль даже не появлялся!

Впрочем, вернемся к дуэли линкоров. В 10.12 русский залп лег под кормой «Кенига», но германский линкор прямых попаданий не получил. Перестрелка продолжалась до 10.40, когда германские линкоры, опасаясь вылететь на мель, повернули на юг.

Около 11.00 дымовая завеса рассеялась, и «Слава» вместе с береговой батареей снова обстреляли тральщики. Русские дали пару залпов по отходящим германским линкорам, но дистанция была слишком велика, и огонь прекратили. Немцы временно отошли на юг, но в 11.30 «Кениг» и «Кронпринц» опять повернули на север. Примерно в это время крейсера «Кольберг» и «Страссбург» вместе с группой тральщиков высадили на Моон вспомогательный десант в помощь наступающей через Ориссарскую дамбу пехоте.

Именно в этот отрезок боя на «Славе» произошел неприятный инцидент — вышла из строя носовая башня главного калибра. Были тому причиной конструктивные недостатки или плохое качество ремонта, выполненного зимой 1916 года, — точно не известно. Но броненосец остался всего с 2 — 305-мм орудиями против 20 таких же орудий на германских линкорах. Пользуясь передышкой, русский адмирал поднял сигнал: «Команда имеет время обедать».

Однако «обеденный перерыв» не затянулся. В 11.50 линкоры адмирала Бенке снова появились на горизонте. Русские броненосцы снялись с якоря и пошли им навстречу. В 12.04 «Слава» и «Цесаревич» открыли огонь по тральщикам. Маневрирование «Славы» затруднялось тем, что ей следовало держать противника в секторе обстрела кормовой башни. К броненосцам присоединились броненосный крейсер «Баян» и эсминцы «Туркменец-Ставропольский» и «Донской казак». Немцы долго не выдержали и начали отходить.

В 12.13 в бой вступили германские линкоры. На сей раз дистанция была всего лишь 90 кабельтовых, и они быстро пристрелялись. Первой пострадала «Слава». В 12.25 броненосец увеличил скорость, чтобы выйти из полосы накрытий, но почти одновременно получил 3 попадания. Все 3 попадания пришлись ниже ватерлинии — 2 в носовую часть, 1 напротив машинного отделения левого борта. Корабль получил крен 8°, который потом удалось немного уменьшить. В следующие 14 минут «Слава» получила еще 4 попадания.

Самой опасной оказалась пробоина в районе 25-го шпангоута на 3 метра ниже ватерлинии. Был затоплен отсек динамо-машины, причем матросы в панике бежали, не задраив горловину люка. Корабль принял более 1100 тонн воды и сел носом на 1,5 метра.

Последующие попадания вызвали пожары, которые удалось потушить, благодаря усилиям пожарного дивизиона под командованием старшего помощника капитана 2 ранга Л. М. Галлера (Уже в чине адмирала в 1950 году умер в сталинской тюрьме. По одним сведениям — сошел с ума, по другим — заморен голодом. Достойная награда за измену присяге). В надстройки «Цесаревича» попали 2 снаряда. В «Баян» под носовым мостиком тоже попал снаряд, однако эти корабли серьезных повреждений не получили, хотя пожар на баке «Баяна» издалека выглядел очень страшно.