Воздушная мощь

Из всех аспектов деятельности военной разведки определение потерь и разрушений, причиненных противнику, вызывает больше всего сомнений. В мире нет военно-воздушных сил, боевые заслуги которых не преувеличивались бы. Правда, в отдельные дни воздушных боев над Англией в 1940 году, согласно боевым сводкам, число сбитых немецких самолетов было преуменьшено, хотя общий итог немецких потерь в течение всей битвы за Англию, безусловно, слишком преувеличен. Особую известность приобрело раздувание успехов авиации при действиях ее по морским конвоям. Командующий немецкими военно-воздушными силами в Норвегии стремился во что бы то ни стало не допустить раздувания успехов авиации в борьбе против судоходства противника. Потерпев в конце концов неудачу, он в отчаянии отдал приказ: "Любой летчик подчиненных мне эскадрилий, который доложит о потопленном или поврежденном им судне противника, будет немедленно предан военно-полевому суду". Временами подобного рода слабость имела место и в американских военно-воздушных силах. Александр Северский в уже упомянутой книге пишет: "Преувеличение успехов американской авиации бомбардировавшей Швейнфурт в 1943 году не является, к сожалению, исключением из правила. С самого начала этой операции была заметна тенденция (в Вашингтоне, конечно, а не в оперативных центрах) к приукрашиванию сообщений о действиях военно-воздушных сил, в результате чего победы казались более величественными, а поражения — менее значительными".

Не так уж трудно понять истинные причины, которые заставили американцев прибегнуть к искажению фактов и цифр, касающихся причиненных противнику во время этой операции потерь. Из 228 американских бомбардировщиков, участвовавших в налете на Швейнфурт, 62 было сбито и 138 повреждено. В тот же день американские военно-воздушные силы потеряли свыше 500 человек. Моральное состояние американцев вряд ли улучшилось бы от того, если бы им были сообщены действительные и несравненно меньшие цифры о причиненных в тот день противнику тяжелых потерях, приведенные в отчете стратегической бомбардировочной авиации США, написанном два года спустя. Согласно этому отчету, разрушения, причиненные шарикоподшипниковому заводу в районе Швейнфурта, были незначительны и ни в коей мере не сказались на выпуске разнообразной продукции, использующей шарикоподшипники. Вряд ли моральное состояние наших летчиков, принимавших участие в битве за Англию, повысилось, если бы мы продолжали настаивать на необходимости безусловного подтверждения их заявлений о сбитых ими самолетах противника представлением фотоснимка или показаниями летчиков-очевидцев. Дело в том, что поведение человека в войне отличается страстностью, безрассудством и честолюбием, а хорошая авиационная разведка должна быть во всех отношениях холодной, бесстрастной и научно-аналитической. Обе потребности в разведданных могут быть удовлетворены только при том условии, если преувеличенные данные будут использоваться лишь для поднятия морального духа или для печати при условии, конечно, что требования последней не превышают известного минимума. Основной урок прошлой войны заключается в том, что определение причиненных противнику потерь и повреждений требует времени для сбора и обработки разведывательного материала и что часто даже через несколько недель, а то и месяцев после операции можно сделать лишь приблизительные подсчеты. Иногда же нанесенный противнику ущерб имеет далеко идущие последствия, которые невозможно вскрыть на основании имеющихся данных. Самые серьезные потери военно-воздушным силам Германии были нанесены в воздушных сражениях начала 1944 года, когда были уничтожены отборнейшие кадры немецких летчиков. Во второй половине 1944 и в 1945 годах Германия располагала достаточным количеством самолетов-истребителей, но не имела для них искусных, хорошо обученных летчиков. Об этом свидетельствуют многие документы; более того, это нашло свое отражение в мемуарах немецких генералов [55]. Во время ударов бомбардировочной авиации по немецким, японским и итальянским железнодорожным и другим центрам коммуникаций было невозможно или очень редко удавалось установить, были ли в результате этих действий задержки в доставке важнейшего оружия. Военные деятели редко упоминают о том, что оценка причиненных противнику потерь и повреждений, по-видимому, навсегда останется ахиллесовой пятой военного искусства. Странно, что такие военные писатели, как Клаузевиц, Наполеон, Северский и другие, не подчеркивают в своих работах этого положения.

К несчастью, данные послевоенного периода позволяют предполагать, что этот урок не усвоен и до сих пор. В некоторых штабных колледжах проблемам и узким местам, связанным с определением потерь и повреждений, не отводится, а если и отводится, то слишком мало места в программе изучения общих вопросов разведки. В Корее мы снова столкнулись с этими же проблемами. X. Болдуин, военный обозреватель газеты "Нью-Йорк тайме", высказал предположение, что данные об уничтоженных в 1951 году авиацией северокорейских танках были преувеличены по крайней мере в три раза. Данные об уничтоженных американской и английской авиацией немецких танках в 1944 году были также, как это видно из захваченных документов, далеки от действительности. Однако 7 лет спустя в Корее снова пренебрегли необходимостью трезвого подхода к вопросу определения потерь противника в танках. Само собой разумеется, что определить такие потери нельзя, не зная, какими восстановительными и ремонтными средствами располагает противник, а также, каковы его возможности в отношении запасных частей. Безусловно, всего этого невозможно знать, чтобы вовремя обеспечить утренние газеты точными сведениями об уничтоженных за предыдущий день танках противника.

В конце 1950 года в Корее была введена новая система определения причиненных противнику потерь и повреждений. Она требовала составления точных отчетов о количестве убитых солдат противника в результате воздушных налетов. Сведения о 50 тыс. солдат, убитых с ноября 1950 по январь 1951 года, являются результатом применения этой новой системы. Официальные представители военно-воздушных сил США пытались добавлять при этом, что данные подтверждены показаниями военнопленных, хотя очень трудно представить себе, как подобные данные могут подтверждаться сведениями из каких-либо других источников, ибо нет способов, позволяющих точно определить, что является истинной причиной смерти солдат: пули, снаряды, бомбы или авиационные реактивные снаряды, если во всеразрушающем урагане боя все они применялись одновременно.

Имеется ряд вопросов, при решении которых военные деятели должны быть беспристрастными математиками. Определение причиненных противнику потерь и повреждений является одним из таких вопросов. Преувеличение потерь и повреждений во время второй мировой войны иногда приводило к неправильным суждениям в высших инстанциях, что нарушало выполнение всей программы стратегических бомбардировок. История может снова повториться, если в деле оценки потерь и повреждений He-возобладают трезвость и реализм.

Самой трудной проблемой в работе офицера-разведчика, если не считать вопросов определения причиненных противнику потерь и ущерба, является, пожалуй, проблема экономической разведки. Последняя, конечно, теснейшим образом связана с определением степени разрушения объектов. Сведения о причиненном промышленности противника ущербе черпаются из донесении летчиков и агентов, фотодокументов и других источников, но только глубокое знание людских ресурсов и запасов сырья, а также ремонтных возможностей противника в сочетании с данными о скорости выполнения ремонтных работ и потенциальных, производственных возможностях позволят сделать правильный вывод о том, насколько результативными являются действия стратегической бомбардировочной авиации. Только недостатком подобного рода знаний можно объяснить тот факт, что в битве за Англию английская экономическая разведка переоценила резервные возможности военно-воздушных сил Германии. Тем же самым можно объяснить также неудачи английской и американской экономических разведок в 1944 году. Во время мощных ударов английской и американской стратегической авиации по объектам самолетостроительной промышленности Германии сведения о развертывавшейся немецкой промышленности по производству истребителей в районах восточнее Берлина, в восточной Пруссии и в Польше не отражали действительного положения вещей. Оценка разрушений поэтому была затруднена незнанием действительных масштабов развития немецкой промышленности по производству истребителей. Сейчас можно сделать почти безошибочный вывод о том, что военная разведка всегда недооценивала способности противника восстанавливать свои силы и средства после ударов бомбардировочной авиации; что же касается донесений, составлявшихся немедленно после нападения бомбардировщиков противника, то они, как правило, не страдали отсутствием пессимизма. Реакция японских официальных властей на атомные удары американской бомбардировочной авиации летом 1945 года была в высшей степени пессимистической, что, безусловно, ускорило окончание войны. Жизнь в Нагасаки и Хиросиме возродилась намного быстрее, чем это можно было предположить в то время. Общественное и промышленное возрождение Ковентри, подвергшегося массированным ударам немецкой авиации в 1940 году, осуществилось намного быстрее, чем предсказывали английские эксперты пессимисты на следующий день после налета.