«Хоть раз напишу тебе правду». Письма солдат вермахта из сталинградского окружения

Сегодня видел много беженцев, которые идут из Сталинграда и хотят вернуться в тыл. Бедствия невозможно описать. Дети, женщины, старики в возрасте нашего дедушки лежат на улицах, плохо одетые и оставленные на холоде. Это такое потрясение, и хотя это наши враги, их все же жаль. Поэтому мы не знаем, как благодарить нашего фюрера и Господа Бога за то, что он спас нашу Родину от страшных бедствий. Я видел уже много бедствий на этой войне, но Россия превзошла все. И в первую очередь Сталинград. Вы не поймете этого так, как я, это надо видеть самому. Поэтому не теряйте мужества. Я точно знаю, что это значит, когда англичане своими бомбежками уничтожают немецкую культуру и мирное население. Мы тоже слышим каждую ночь, как взрываются бомбы, но русские редко попадают в цель. Я всегда думаю, как высшая справедливость, которая стоит над разумом человека, допускает эти неописуемые бедствия, которые происходят на Родине и еще больше здесь, на фронте.

15.XI. 1942

К сожалению, из Африки нет хороших новостей, но фюрер найдет выход и из этой ситуации. Нам, немцам, не остается ничего другого, кроме как сражаться до последнего. Продолжительность войны, конечно, всем действует на нервы. В сравнении с русскими вам живется еще относительно легко. На протяжении полутора лет русские женщины не получают известий от своих мужчин, не знают, живы ли они вообще, у других родственники в Петербурге, у матерей — дети, у детей — родители. Ни те, ни другие не имеют друг о друге известий и даже не могут надеяться, что получат их в обозримом будущем. Они все живут одним днем, без надежды и терпеливо, как могут жить только русские. Россия все еще остается для нас загадкой. Если взять женщин, которые работают у нас, то можно сказать: верные и покорные, как собаки. Весь день непрерывно работают, радостные и счастливые, если услышат хоть одно доброе слово. Иногда представляется случай одним быстрым взглядом определить состояние их души. Можно только удивляться, как превосходно эта большевистско-еврейская пропаганда умеет привлечь людей на свою сторону. В результате полной изоляции от европейского и остального культурного мира люди не знакомы ни с чем другим; все, что предложили им коммунисты, они и сегодня считают самым лучшим. Я вижу, как вспыхивают их глаза, когда с пластинки зазвучит советская песня. Они подпевают с большим воодушевлением, для них это означает все: их молодость и Родину. Интеллигентная женщина, которая жила в Петербурге, рассказывала мне: «Большевики отобрали все у меня и у моей мамы, мы были арестованы, у нас отняли дом, мебель, все личные вещи, тем не менее в сердце я ощущаю себя коммунисткой, я никогда не знала ничего другого». Я часто слышал подобные высказывания: «Мы жили, могли себя содержать, у нас были театры, удовольствия, мы могли танцевать!» Евреи отлично понимали, как использовать этот терпеливый народ. Не переводя дыхания, теперь они признаются, что если бы они имели возможность жить, то делали бы то же самое для немцев. Россия останется большой проблемой! Их очень сложно будет убедить во вредоносности еврейства! Я часто вспоминаю в этой связи наших венских рабочих, от которых часто можно было услышать «но еврей тоже человек!» В общем и целом, конечно, их настроение зависит от состояния желудка. Поразительны моральные устои женщин, которые свидетельствуют о высоких ценностях народа. Для многих из них слово «любовь» значит абсолютную душевную преданность, на мимолетные отношения или приключение соглашаются немногие. Они демонстрируют, во всяком случае, что касается женской чести, совершенно неожиданно благородство. Не только здесь, на севере, но и на юге это так. Я говорил с одним немецким врачом, приехавшим из Крыма, он подтвердил это и даже заметил, что в этом даже нам, немцам, нужно брать с них пример. Женщина здесь, в России, играет несколько другую роль, чем немка. В то время как наша женщина должна видеть свое высокое этническое предназначение в роли женщины и матери, русская — по-настоящему ведущая часть нации. Она занята во всех профессиях, исполняет обязанности слесаря, автомеханика, агронома, землемера и т. д. Здесь нет профессии, которой не могла бы овладеть женщина. Она принимает также активное участие в политической жизни, одним словом, она оказывает решающее влияние во всех областях жизни. Поэтому нет ничего удивительного в том, что мы довольно часто захватываем женщин-партизан, парашютистов и т. д.

20.XI.1942

Моей вины в том, что ты так долго не получаешь писем, нет, в среднем почта идет здесь около месяца. Я еще жду посылки из дома, отправленные в конце сентября — начале октября. Что же будет с рождественской почтой? Будем надеяться на лучшее. Со временем, наверное, придет. Я хочу исправиться и писать чаще, но, видишь ли, только одна открытка на человека в 3-4 недели — это очень мало. И в нашем бункере нет окон. Где же взять столько стекла? А сидеть на свежем воздухе — это время прошло. После того, как в течение 8 дней было до 15 градусов, стало немного теплее, а сегодня вечером выпал первый снег. Зима, похоже, окончательно вступила в свои права. Посмотрим, что будет дальше…

30.XI.1942

Холод держится как обычно, только ветер очень сильный. Наше снаряжение основательно, намного лучше, чем в прошлом году…

Когда мы с этим разделаемся, сейчас невозможно сказать, хотя я все еще надеюсь, что в следующем году в это время мы уже будем дома, у теплой печки. 8 дней у нас было затишье, и мы уже надеялись, что сможем провести рождественский праздник тоже спокойно. Сейчас мы готовимся к новой операции. Где, вы обязательно услышите по радио. Если она будет успешной, а она должна быть таковой, мы покажем этим парням, как нарушать наш покой.

30.XI.1942

Какие у нас дела? Русские неожиданно прорвались на одном из участков, и нас бросают в контрнаступление. Мы достаточно сильны, так что никакая опасность нам не угрожает. Сегодня рано утром наши товарищи ушли в бой. Только что наш фельдфебель вернулся за спиртом и рассказал об этом.

6.XII.1942

Когда придет это письмо, ты вздохнешь глубоко. Я могу себе представить, с каким волнением ты его откроешь и прочитаешь после того, как неделями ничего не слышала. Когда оно только попадет в твои руки! Ничего в жизни я не желал так страстно, как того, чтобы это письмо дошло до тебя. Если счастье будет благосклонно, то оно придет еще перед Рождеством.

Прежде всего ты спрашиваешь, в чем причина, почему я не писал. Да об этом, как известно, писать нельзя. Из сводок вермахта ты, вероятно, знаешь, какие здесь идут тяжелые битвы, тут уже нет времени для писем, и вполне возможно, что транспорт используется для более важных вещей, чем почта.