Статьи

Вот почему, между прочим, России нужно и важно более всего знание, самопознание и самосознание; но знание не для подражательности, за которую Россия уже достаточно поплатилась, хотя и не без значительной тоже пользы для себя; знание нужно ей для самопознания и самосознания, а самопознание и самосознание для саморазвития, то есть для развития естественного и постепенного, без неуместной подражательности или увлечения чуждыми ей началами и явлениями.

Сознание такой необходимости особенно важно для России в настоящую эпоху ее существования и развития. Чем выше есть и будет степень такого сознания, тем лучше и скорей устроится и обеспечится наше дальнейшее развитие. Бессознательное же увлечение разного рода учреждениями и явлениями чуждого нам быта только задержат это развитие.

Мы очень хорошо знаем, что народ или государство — не человек и не могут быть вполне и во всем сравниваемы между собою; тем не менее есть много общего и схожего в развитии и жизни вообще отдельных лиц и народов. Вот почему, сравнивая Россию как живущий государственной жизнию народ с человеком, мы никак не можем приравнять, а потому и назвать ее ни ребенком, ни старцем, а по степени ее промышленного и умственного развития не можем приравнять и назвать ее и зрелым мужем. Остается юношеский возраст, возраст и светлых надежд, и свежих сил, почти ни в ком в этот возраст окончательно не извращенных, не истощенных и не порабощенных. “Россия вся в будущем”, — сказал Лермонтов, а это значит, что и он считал ее, если не во всех, конечно, то во многих отношениях, юношей.

Россия действительно — богатый и даровитый юноша, то есть еще очень молодой человек, умственные и другие силы которого еще далеко не вполне развиты, познания которого вообще поверхностны, некоторые увлечения неосновательны; юноша, который жил до этих пор и продолжает еще жить не на свои трудовые деньги или более на счет отцовского наследства, нежели на свои трудовые деньги, и карьера которого, быть может, уже началась, но еще не определилась окончательно. Все это не мешает, конечно, юноше быть не во всех отношениях вполне здоровым и т. п., но не мешает и выздороветь вполне и обогатиться познаниями, и освежить жизнь свою честным и непрерывным трудом и т. п.

Как ни поверхностно, по-видимому, такое сравнение, но думаем, оно не лишено основательности, если только есть в нем что-либо неосновательное. В самом деле, не говоря для краткости о тех задатках будущего умственного развития России, которое представляет нам современное общество наше, не говоря о других явлениях нашего современного быта, которые в большей или меньшей степени оправдывают уподобление России юноше, остановимся на вопросе, чем и как преимущественно жила до последнего времени Россия в материальном отношении, то есть как приобретала она свой насущный хлеб, на что, то есть на какие блага, училась, роскошничала, наслаждалась итальянскими певцами и пр. и пр. тому подобное?

Начнем с верхних слоев нашего общества. Они жили в большей или меньшей степени доходами своими, рентами от недвижимых имуществ и частию капиталов. Трудом зарабатывали они крайне немного, учились, служили и трудились вообще очень мало и кое-как, жили частию с азиатской, частию с богатой европейской роскошью, вообще широко, но без английского комфорта, без немецкой экономии и вообще необстоятельно. Если мы положим, что добросовестной службой и трудом вообще они зарабатывали, в обшей сложности, 1/20 и много 1/10 часть своих расходов, то эта цифра должна служить несомненным доказательством, что мы не намерены преувеличивать недостатки нашего общества. Если присоединить к ним образованнейшую и богатейшую часть нашего купечества и вообще промышленного сословия, тоже не лишенную ни достоинств, ни недостатков в ведении своих дел вообще, то мы получим таким образом ту часть нашего общества, на счет расходов которой живет почти вся остальная часть нашего городского населения. Правда, к первым двум категориям надо присоединить еще, в этом последнем отношении, большинство чиновничьего и вообще служащего сословия; но это сословие жило и на счет казны, и на счет всех вообще, хотя, конечно, и в свою очередь питало несколько торговлю и промышленность вообще, а частию и литературу и пр.

Остальная часть наших городских обывателей, мелочные торговцы, мещане, ремесленники, жили своим трудом, торговлей и работой преимущественно на дворян-помещиков, более или менее богатое купечество, чиновников и пр. Но ни торговля их, ни работы вообще не отличались, как известно, ни особенным искусством и знанием, ни особенной добросовестностью. Словом, и свободный труд выходил не лучше труда крепостного.

Каким же образом получали главные доходы свои верхние слои нашего общества? Мы сказали: преимущественно с недвижимых имуществ, то есть поместьев. Крепостные люди или исправляли барщину, или платили оброк, который соответствовал более или менее доходу от барщины. Но что это был за оброк? Он обыкновенно и в общей сложности равнялся наемной плате за землю. Но земли у нас вообще много, а потому и наемная плата за нее была невысока. Сверх того крестьяне пользовались, например, большею частию даровым лесом и истребляли его на свои нужды вообще не менее, нежели на сумму платимого ими оброка за землю; стало быть, пользование лесом и землей обходилось им недорого. Прилагая к помещичьей земле, лесу и другим даровым силам природы дней с сотню или много полтораста в год своего крепостного, а потому вообще и небрежного, и ленивого труда, они этим платили оброк, исправляли казенные повинности и жили — по-своему, разумеется, — то есть вели жизнь наполовину праздную, наполовину, если не более, грязную, на три четверти очень бедную, на четверть пьяную, в значительной степени грубую, нисколько неприхотливую и в особенности неразвитую в умственном и нравственном отношении, и все это несмотря на все природные умственные способности, в общей массе громадные.

Между тем эта часть нашего народонаселения, вместе с другими сельскими сословиями, более или менее, кроме относительно немногих исключений, ей во всем почти подобными, составляла основу или почву нашего общества, его основную материальную силу, основной элемент его богатства, его благосостояния, и никто, как эта масса народонаселения, доставляла возможность городскому населению вести жизнь в общей сложности полупраздную, а потому вообще и малопроизводительную во всех отношениях.

Но ясно, что и вся эта масса сельского народонаселения жила не столько трудом своим, сколько на счет естественных материальных сил России. Стало быть, в общей сложности и в общем итоге все мы, русские, вся Россия жила далеко не столько производительным трудом, сколько на счет материальных, естественных богатств края. Стало быть, мы более проживали, нежели наживали, что вполне подтверждается одною из самых характеристических черт наших семейств и хозяйств, отдельных личностей вообще, ибо, кроме относительно немногочисленных исключений, все мы почти более проживаем, нежели наживаем, да и наживаем мы вообще спустя рукава, лениво и очень часто не совсем честно. Оно и должно быть так в обществе, фундамент или почва которого в течение веков пропитывались крепостным правом и сопровождавшими его, по необходимости, другими более или менее ему подобными обычаями и правилами.

Но скажите теперь: кто имеет и право, и возможность, и даже необходимость жить долгое время таким образом, как не более или менее богатый юноша, богатое, по естественным силам своего края, и еще юное, по степени своего развития, общество или государство? Если б и нельзя было назвать юношами, в этом смысле, верхние слои нашего общества, то как же иначе назвать всю Россию как государство? Ее тысячелетнее существование не служит еще поводом к тому, чтоб назвать ее зрелым мужем и в особенности старцем; напротив, оно-то более всего к говорит в пользу эпитета или сравнения ее с юношей, ибо, несмотря на это тысячелетие, физические и умственные силы ее не только не истощены, но и далеко еще не развились вполне.