Журнал Наш Современник 2008 #10

Можно много говорить о проблемах наших вооруженных сил. О странных кадровых решениях, когда во главе оборонного ведомства оказался хозяйственник, не знакомый с армейской спецификой. А заслуженные генералы, в том числе начальник Генштаба, вынуждены были уйти в отставку. О не менее губительных планах перевода предприятий ВПК, прежде всего авиационных, из Москвы в провинцию, что неизбежно вызовет кадровый голод и усугубит и без того катастрофическое положение в авиапроме.

Разумеется, и эти вопросы, эти незатухающие конфликты определенным образом высвечивают наследие Путина. Но пора вернуться к основной теме главы — войне на Кавказе.

Зададимся вопросом: решилась бы Грузия на агрессию, если бы Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии не 26 августа, а раньше? Если бы Москва твердо, без колебаний и двусмысленности, заявила, что гарантирует суверенитет этих республик?

Провозглашение независимости Косова и ее признание ведущими державами Запада, казалось бы, давали Кремлю редкостные козыри, чтобы сыграть свою партию. Представим: на следующий день после косовского прецедента Россия объявляет о признании своих сателлитов. Задним числом размышляя о такой перспективе, Путин в интервью немецкому каналу ARD сказал: "Все ждали этого. И у нас было на это моральное право" (телеканал

"Вести", 30.08.2008).

Но это сегодня Путин говорит: у нас было право. А что он делает в феврале? Заявляет о категорическом неприятии косовского суверенитета. Идет по этому вопросу на конфронтацию с Западом. Блокирует попытку протащить отколовшуюся провинцию в ООН.

Примечательно: эта лихорадочная активность вызывает полное одобрение со стороны Грузии. "Независимость Косова мы не признаем. В этом наши позиции с Россией совпадают", — заявил госминистр Г. Ба-рамидзе ("Время новостей", 21.02.2008). Еще бы не совпадали! Ведь позиция России по Косову означала её отказ признать аналогичный статус мятежных республик на Кавказе. Что тогда же официально подтвердил председатель комитета Госдумы по международным делам К. Косачев: "…Признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии исключено" ("Коммерсантъ", 20.02.2008).

В отношении Приднестровья кремлевское руководство пошло еще дальше. Москва принялась принуждать Тирасполь к воссоединению с Кишиневом. Это объяснялось тем, что на примере Молдавии Россия якобы "собирается преподать Западу урок правильного разрешения территориальных конфликтов" ("Коммерсантъ", 04.08.2008).

О том, что в результате такого "урока" с политической карты исчезнет один из немногих (буквально — по пальцам пересчитать) союзников нашей страны, в Кремле, видимо, не задумывались. Вот бы повеселились в Брюсселе и Вашингтоне, глядя, как "в пику" Западу россияне предают свои геополитические интересы…

Чем объяснить это усердие паче разума? Верностью принципам международного права? Союзническими отношениями с сербами? Но ведь в самой Сербии, как показали последующие события, верх одержали силы, с м и -

рившиеся с отторжением Косова. Сегодня у власти коалиция Демократической партии Б. Тадича, социалистов и либерал-демократов Ч. Йовановича, который независимость Косово признает.

Как показывает анализ, дело не в большой политике, а в больших деньгах. Обыкновенном меркантилизме. Именно в этот период (зима 2007- 2008 гг.) "Газпром" ведет переговоры о приобретении контрольного пакета концерна NIS — монополиста на сербском нефтегазовом рынке. Сам по себе этот рынок не слишком интересен для отечественного гиганта. Но Сербия рассматривается в качестве своего рода трамплина при транспортировке российского газа в Италию и Центральную Европу. А это сулит гигантский барыш. Состоялся заурядный торг. Положительное решение сербского правительства по вопросу о продаже NISa явилось "компенсацией… за российскую поддержку в ООН в связи с приближением провозглашения независимости Косова" ("Монд", 26.01.2008. Цит: по: Inopressa.ru).

Кремль пошел еще дальше в обеспечении интересов газового гиганта. В январе состоялись выборы президента Сербии. На высший пост претендовали прозападный политик Борис Тадич и Томислав Николич, делавший упор на дружбу с Россией. Казалось бы, выбор Москвы — от него в немалой степени зависел итог голосования — предопределен. Тем более что Николич готов был предоставить нам военную базу в Сербии, что явилось бы эффективным ответом на размещение американской ПРО в Чехии и Польше. Однако Путин поддержал Тадича!

Информированный "Коммерсантъ" пояснял: в случае победы Нико-лича Сербия может превратиться в страну-изгой. Что помешает "Газпрому" использовать её для проникновения в Южную Европу. "Взвесив все "за" и "против", Москва, судя по всему, решила сделать ставку не на пророссийского Томислава Николича, а на сторонника европейского выбора Бориса Тадича, в период правления которого и было заключено главное энергетическое соглашение с Белградом" ("Коммерсантъ",

23.01.2008).

В результате победил Тадич. Соглашение о продаже NISa до сих пор (на начало сентября) не вступило в силу. Если Москва "кинула" своего сторонника Николича, почему бы Тадичу не "кинуть" Москву? А главное — благоприятный момент для признания независимости Южной Осетии, Абхазии и Приднестровья был бездарно упущен.

Вместо того чтобы принять неизбежное, как теперь выяснилось, решение, Кремль затеял закулисные переговоры с Белым домом. Американский политолог Н. Злобин сообщает: "США получали даже сигналы о том, что руководство России, возможно, будет не против обсуждения компромисса по Южной Осетии в обмен, например, на определенные гарантии в Абхазии" ("Время новостей", 12.08.2008).

Почувствовав, что Москва может от них отступиться, непризнанные республики сами начали выходить на контакты с Вашингтоном, Тбилиси, Лондоном. В начале мая состоялись блиц-визиты в Сухуми помощника заместителя госсекретаря США Мэтью Брайза и представителя Грузии в ООН Ираклия Ала-сании. Причём абхазское правительство пыталось сохранить их в секрете ("Независимая газета", 02.06.2008). Руководители Приднестровья наведывались в Лондон и "остались довольны европейскими встречами" (там же).

Вы скажете: игра за спиной Москвы! А что оставалось делать тем же приднестровцам, когда высокопоставленный российский визитер — глава комитета Госдумы по делам СНГ Алексей Островский заявил в Тирасполе: "Стремление руководства и населения Приднестровья к признанию независимости республики — это путь в никуда. Нам непонятно желание видеть Россию в качестве гаранта признания независимости Приднестровья" (там же) .

Вот так! После того как республика, заявившая в 1991 году об отказе выходить из СССР, 17 лет защищала наши интересы в регионе, московскому бонзе "непонятна" надежда приднестровцев на помощь России. Гражданами которой они, к слову сказать, являются — так же, как жители Южной Осетии и Абхазии.

Это сегодня, после того как агрессия Грузии вынудила Москву сделать выбор (и то лишь в отношении кавказских республик), нам кажется: мы всегда были с ними. Увы, не всегда. Во многом именно

эта непоследовательность, двойственность позиции России и привела к конфликту, обернувшемуся в итоге для нас немалыми политическими, экономическими, военными потерями, которых можно было бы избежать, прояви Кремль с самого начала твердость.

Задним числом, "входя в наше положение", Николай Злобин развертывает в российской прессе целую программу предупреждения войны: "Во-первых, надо было говорить прямо о том, что Россия при необходимости использует военную силу для обеспечения безопасности своих граждан, в том числе и на территории Грузии… Во-вторых, когда напряженность стала нарастать… армейские подразделения должны были быть демонстративно приведены в боевую готовность, офицеры отозваны из отпусков, дополнительные силы стянуты к границам. Президенту Медведеву надо было сделать крайне жесткие опережающие заявления о политике России в данном регионе. Заявления, которые делались после гибели российских граждан, опоздали минимум на 72 часа и не были достаточно жесткими. Россия должна была сыграть на опережение, но ее политика опять была реактивной, а не активной, в течение нескольких дней она была ведомой, а не ведущей силой в регионе. Чем сразу же воспользовались другие" ("Время новостей", 12.08.2008).