Рассекреченный Крым: От лунодрома до бункеров и ядерных могильников

Преддоковая площадка — это что-то вроде центральной площади комплекса. На нее подвозились запчасти и материалы для ремонта лодок, с нее можно было попасть в производственные цеха, склады, пункты зарядки аккумуляторов, холодильную установку и компрессорную станцию, столовую, медпункт. Прямо на площадке находился расточный станок длиной 15 м. С его помощью ремонтировались сальники гребных валов подводных лодок. На износившуюся часть сальника наплавляли металл, после чего растачивали отверстие до нужного диаметра.

Правее сухого дока располагалась минно-торпедная часть. Несмотря на название, никаких мин там никогда не было. Зато имелся бассейн-кессон с подсвеченным дном, в нем, как говорили специалисты, «купали» торпеду, чтобы по пузырькам воздуха обнаружить разгерметизацию. На участке устанавливались электрические компоненты торпед и тестировались системы самонаведения.

В 1961 году, когда секретное сооружение № 825 было введено в строй, во всем мире начали происходить резонансные события. США разместили в Турции ракеты средней дальности «Юпитер», которые могли достигнуть городов в западной части Советского Союза, включая Москву и главные промышленные центры СССР. В качестве ответной меры на эти действия Советский Союз разместил кадровые военные части и подразделения, на вооружении у которых находилось как обычное, так и атомное оружие, включая баллистические и тактические ракеты наземного базирования, на острове Куба, в непосредственной близости от побережья США.

В случае возможной эскалации конфликта «Объекту 825 ГТС» предстояло раскрыть весь свой смертоносный потенциал, ведь секретный комплекс являлся не только убежищем и ремонтной базой субмарин, но и арсеналом ядерного оружия. Один сверхсекретный объект, подобно матрешке, скрывал внутри себя второй — еще более секретный. Соответственно, работники ремонтного завода не знали, что находится за стеной, в соседних помещениях.

По короткой потерне собранные и проверенные торпеды вывозились на погрузочную площадку, напротив которой с другой стороны канала располагался «Объект 820», или же РТБ, или же просто — «Арсенал». Аббревиатура РТБ означала «ремонтнотехническая база». «Арсенал» и минно-торпедная часть соединялись кран-балкой. Здесь происходила стыковка торпед с обычными или ядерными боеголовками и установка их на подводную лодку. Совокупной мощности ядерного оружия, хранившегося в «Арсенале», хватило бы, чтобы уничтожить не только Балаклаву, но и весь Гераклейский полуостров — то есть площадь, равную 100 км².

Войдя в потерну «Объекта 820», нужно было миновать противоударные ворота, такие же, как в минно-торпедной части (они были постоянно закрыты, и открывались только при погрузке/выгрузке боеголовок на подводную лодку), а также герметичную дверь шлюзовой камеры. В случае нанесения ядерного удара «Арсенал» мог функционировать как совместно с заводом-убежищем, так и отдельно от него (если «Объект 825 ГТС» окажется затоплен) с автономностью до тридцати суток.

Потерна и здесь виляет вправо и влево, это тоже было сделано для ослабления взрывной волны. В самом конце транспортного коридора — узкое глухое ответвление. Это запасный ход, предусмотренный на случай завала основных выходов: выбив кирпичную кладку в тупике, можно выбраться на поверхность.

В транспортных коридорах минно-торпедной части сильное впечатление оставляло громкое эхо, многократно усиливающее каждый шаг и каждое слово. Войдя в потерну «Арсенала», можно было сразу заметить, что здесь эха нет. Стены коридора обшиты шифером, поглощающим звук. Это сделано специально, чтобы эхо не заглушало команды. Строжайшая дисциплина — главный принцип работы в «Арсенале». В хранилище ядерных изделий и зале регламентных работ все операции по сборке и обслуживанию боеголовок производились методом тройного контроля. Каждое действие выполняли три человека. Первый давал команду, к примеру: «Взять ключ на пятнадцать, повернуть гайку 7 на два оборота против часовой стрелки». Второй исполнял ее, одновременно проговаривая: «Беру ключ на пятнадцать, поворачиваю гайку 7…» Третий записывал операцию в журнал. По окончании работ все трое расписывались в журнале. Всего здесь стояло четыре стола, за каждым из которых работала отдельная бригада. Обслуживало «Арсенал» 150 человек.

В замкнутом пространстве хранилища и зала регламентных работ существовала опасность возникновения статического электричества. Расчет работал в хлопчатобумажной спецодежде и специальной обуви, подошву которой пронизывали медные нити. В помещении поддерживалась строго определенная температура от +12 до +14 °C и постоянная влажность 40–50 %. Влажность контролировалась гигрометром, чувствительным элементом которого служил пучок прямых высушенных и исключительно рыжих женских волос.

К хранилищу, складу, залу регламентных работ и погрузочной площадке были проведены рельсовые пути. Все они выходили на поворотный круг в центре технической площадки «Объекта 820». Боеголовки перемещались на специальной тележке. При массе около тонны ее мог легко толкать вручную даже один человек. Колеса тележки были обшиты латунью, а грузовая площадка — алюминием, во избежание образования искр.

Территория «Арсенала» словно отрезается чертой с красноречивой надписью: «Граница поста». За еще одним комплектом из герметичных и противоударных ворот — выход на набережную. На стене технической площадки остается многозначительное напоминание: «Не все говори, что знаешь, но всегда знай, что говоришь». Многие жители Балаклавы, проработавшие на секретном объекте десятки лет под подпиской о неразглашении, до сих пор стараются не рассказывать лишнего о подземном комплексе.

«Объект 825 ГТС», мировой шедевр фортификационного искусства и высочайших инженерных технологий, первый в мире подземный защитный комплекс с искусственным морским каналом и системой жизнеобеспечения, просуществовал вплоть до развала СССР. В последние годы комплекс уже не мог выполнять ремонтные функции. Лодки проектов 613 и 663 давно и безнадежно устарели. Субмарины новых классов были уже во много раз мощнее по вооружению и больше по габаритам. И если некоторые более поздние классы могли еще заходить в канал на буксирах, то современные субмарины в него никак не помещались. Так что печальный конец завода был предрешен.

В 1994 году сверхсекретную базу покинула последняя подводная лодка. Завод остановился, персонал отправился искать пути выживания в условиях новой рыночной экономики, и комплекс остался без охраны. За следующие несколько лет «Объект 825 ГТС» подвергся самому сильному в своей жизни удару, который оказался по последствиям еще хуже, чем ядерный. Базу начали грабить. А поживиться там было чем. Цветной и черный металл, лампы, мебель… В общем, все, что могли унести, включая чугунные крышки люков. И к 2000 году комплекс был почти полностью разграблен. Воры не смогли унести только многотонные противоударные ворота. По официальной версии, занимались мародерством «местные бомжи»; так или иначе, эти «бомжи» давно пересели на самые дорогие иномарки.

В 2000 году «Объект 825 ГТС» был передан Украине. Через два года появился вполне резонный приказ украинского министерства обороны «О создании филиала Центрального музея Вооруженных Сил Украины — Военно-морского музейного комплекса „Балаклава"». 1 июля 2003 года в комплексе были выставлены первые экспонаты. С этого момента начались новые страницы в истории объекта. Теперь любой может посетить подземный бункер в сопровождении гида. Но надо понимать, что срок секретности объекта еще не истек, и экскурсовод вряд ли расскажет больше, чем должен.

Однако самое главное — возможность увидеть комплекс своими глазами, ведь, несмотря на старания мародеров, в нем все еще есть на что посмотреть. Например, тематические экспозиционные залы, размещенные в бывших цехах и арсеналах, подводную лодку, стоящую у подземного причала, туристский центр, кинозал с хроникой времен активного военного противостояния двух политических систем, наконец, подземный мемориал, где увековечена память подводников, погибших во времена «холодной войны» в морских и океанских глубинах.