Тогда в Египте... (Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем)

Высокая выучка личного состава, его морально-психологическая подготовка, высокие тактико-технические характеристики боевой техники способствовали успешному выполнению боевых задач.

Важнейшим фактором успеха в боях была тактическая маскировка боевых позиций, которую очень сложно осуществлять на открытой пустынной местности. Мы нашли выход в создании ложных позиций дивизионов. Мы строили аналогичные боевые инженерные сооружения и устанавливали на них макеты боевой техники из дерева и фанеры. От настоящей боевой техники их было трудно отличить, особенно с воздуха, т. к. они, как и боевые позиции маскировались сетями.

Хочу привести только один пример. Вместе с генерал-полковником Щегловым мы ехали в одну из частей. По дороге я указал ему на стартовые позиции и спросил, какая из просматриваемых позиций (до них было от 1,5 до 3 км) является боевой, а какая ложной. Щеглов посмотрел на меня и серьезно спросил: «Ты что меня разыграть хочешь?» и, показав на одну из СП, сказал, что это боевая. Когда мы подъехали к указанной позиции, то, к большому удивлению Афанасия Федоровича, она оказалась ложной.

Вопросам маскировки необходимо придавать серьезное значение. Так, в ходе налетов авиации противника на боевые позиции, противник нанес удары по девяти ЗРДН. Шесть ударов были нанесены по ложным позициям.

После успешных боевых действий 1–5 августа нами был подготовлен и направлен материал на большую группу офицеров и солдат о награждении орденами и медалями СССР. На подполковников Кутынцева и Попова был представлен материал на награждение орденами Ленина.

За успешные боевые действия 166 офицеров, сержантов и солдат были награждены правительственными наградами. Подполковникам Н.М.Кутынцеву и К.И.Попову присвоили высокое звание Героев Советского Союза с вручением орденов Ленина и медалей «Золотая Звезда».

После возвращения на Родину я докладывал Министру обороны, маршалу Советского Союза А.А.Гречко о выполнении боевой задачи. Встреча происходила у него в кабинете в присутствии Маршала Советского Союза П.Ф.Батицкого. Подошел и начальник Генерального штаба маршал Советского Союза М.В.Захаров. Беседа длилась около двух часов. Выслушав мой доклад, Министр обороны вышел из-за стола, подошел ко мне с такими словами: «Здравствуй сынок. Поздравляю с успешным выполнением боевой задачи». Крепко меня обнял и пригласил за длинный стол. Интересовался, как вели в столь сложной обстановке офицеры и весь личный состав, как работала боевая техника. Просил рассказать о действиях авиации противника, о наиболее характерных боях, как принимало нас местное население. Много внимания уделил вопросам обеспечения личного состава всем необходимым. Когда наша беседа подходила к концу, маршал Гречко А.А. спросил меня, как отмечен личный состав. Я доложил, что 166 офицеров, сержантов и солдат награждены орденами и медалями, и на большую группу личного состава направлены представления к награждению.

Министр обороны спросил, также о моей награде. Я ответил: орденом «Боевого Красного Знамени». Он поздравил меня с наградой и сказал, что для нас, военных, это самая почетная награда.

Я поблагодарил Министра обороны за большую заботу, проявленную к нашему личному составу и, одновременно доложил, что двум командирам дивизионов присвоено звание «Герой Советского Союза».

Вот здесь Гречко и рассказал, как это произошло.

Проходила встреча Л.И.Брежнева с Г.А.Насером. Насер выразил сомнение в высоких возможностях зенитно-ракетного прикрытия. Он заявил, что «Фантомы» ракетами не сбиваются, а налеты и бомбардировки объектов и войск продолжаются. В это время Министр обороны получил доклад о том, что 3 августа было сбито семь «Фантомов», о чем не замедлил доложить Брежневу во время беседы с Насером.

Брежнев передал это Насеру. Тот сначала не поверил, а попросил связаться с Каиром, что и было сделано. Насер был приятно удивлен и выразил признательность Брежневу.

Брежнев сказал Министру обороны, что неплохо бы отметить отличившихся высокими правительственными наградами, вплоть до присвоения звания «Герой Советского Союза».

В дальнейшем произошло следующее. К нам пришел запрос о возможности присвоения звания «Герой Советского Союза» Ку-тынцеву Н.М. и Попову К.И., представленным к награждению орденом Ленина. Весь личный состав принял это сообщение с огромным воодушевлением.

В конце нашей беседы министр обороны сказал Батицкому, что офицерский состав дивизии получил огромный боевой опыт и таких офицеров надо использовать на более высоких должностях — это они заслужили. И тут же задал вопрос Батицкому: «Куда Вы назначаете т. Смирнова?». На что был дан ответ: «Он назначен первым заместителем командующего отдельной армии ПВО». Министр обороны молчал и смотрел то на меня, то на него. Тогда Ба-тицкий заявил: «Тов. Министр, он будет назначен на первую же освободившуюся должность командующего Отдельной Армии ПВО». «Правильно»-сказал министр.

Через 2,5 года я действительно был назначен на эту высокую должность.

За время выполнения дивизией боевой задачи к нам приезжали Председатель Совета Министров СССР А.Н.Косыгин, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.В.Подгорный, секретарь ЦК КПСС Б.Н.Пономарев, заместители Министра обороны — начальник Генерального штаба маршал Советского Союза М.В.Захаров и С.Л.Соколов.

Наш личный состав стойко переносил трудности не только в бою, но и все лишения, связанные с тяжелыми климатическими условиями. Чего стоит только один «Хамсин». Его можно оценить, лишь когда сам его перенесешь. «Хамсин» в переводе означает пятьдесят. Это значит, что в течение 50 дней дуют ветры, которые поднимают песчаную пыль, а вместе с ней мелкие камешки. Это напоминает нашу снежную пургу. Но у нас это снег, а там — неизвестно что. В двух шагах ничего не видно, дышать нечем. Песчаная пыль забивает нос, уши, глаза. И так — 50 дней.

Нельзя не сказать и о комарах, мухах, тарантулах, скорпионах. В первых числах июля я выехал с небольшой группой офицеров на рекогносцировку для выбора стартовых позиций ЗРДН в районе Исмаилии. В группу входили подполковник Пономарев В.А. и майор Полушин, которых я знал очень хорошо по совместной службе. Василий Андреевич уже не первый раз выполнял вместе со мной интернациональный долг. Несмотря на свою скромность, это был исключительно инициативный офицер. Он спокойно и без лишней суеты выполнял любое задание. Не имея переводчиков, он в короткий срок освоил арабский язык на таком уровне, что мог изъясняться с местными товарищами. После возвращения на Родину, Пономарев продолжал службу в должности заместителя начальника академии по материально-техническому обеспечению. С этой должности уволен на заслуженный отдых в звании полковника.

А теперь о вышеуказанном эпизоде. Выехав в район Исмаилии и выбрав несколько стартовых площадок, мы остановились на берегу Суэцкого канала, замаскировали машину и решили поесть. Не успели мы расположиться, как налетели желто-коричневые комары по размерам раз в пять больше «наших». Пришлось прекратить обед и выехать на продолжение рекогносцировки. Однако проехать к предполагаемому месту СП не смогли — машина застряла в песке, и мы пошли пешком. Через 100–150 метров я услышал крик. Обернувшись, увидел падающего майора Полушина, которого поддерживал Пономарев. Я быстро подбежал к ним. Вместе с Пономаревым отнесли Полушина к машине, где он пришел в себя. Я дал ему две таблетки седалгина.

Прибыли в арабский госпиталь, располагавшийся в 30 км от места происшествия. В арабском госпитале мест не было, поэтому, не получив никакой помощи, мы выехали в свой госпиталь. Это еще 50–60 км пути.

При въезде в госпиталь майор Полушин опять потерял сознание, и в таком состоянии мы передали его в руки наших врачей.

Позднее начальник госпиталя позвонил мне и передал, что если бы мы опоздали минут на пять, все могло бы кончиться плохо. Что же произошло, ведь комары кусали нас всех, а плохо стало лишь одному. Оказывается, пятью днями раньше Полушина ужалил скорпион (в Асуане). Врачи приняли меры, и все обошлось благополучно. Но достаточно было после этого укуса комара, чтобы организм не выдержал. Начало отказывать сердце.