Афёры с фальшивыми деньгами. Из истории подделки денежных знаков

В 1297 году войска Филиппа выступили против Фландрии. Северное графство благодаря трудолюбию своего народа считалось самым богатым из вассальных владений французского короля. И не только правитель Фландрии Ги де Дампьер, но и богатые города Гент, Брюгге, Лилль, снабжавшие всю Европу своим полотном, считали себя вполне независимыми. Филипп же строил иные планы. Атаки на Аквитанию (1294 г.) в первую очередь преследовали цель заставить Англию, традиционного союзника Фландрии, отказаться от защиты графства. И английский король Эдуард I, руки которого были связаны внутренними делами, подавлением шотландских мятежников, доставил Филиппу это удовольствие. В 1300 году Фландрия была «умиротворена», ее спокойствие и порядок должны были обеспечивать французские оккупационные войска.

Мародерство плохо оплачиваемых французских оккупантов и налоги, которыми Филипп обложил города, привели ко всеобщему восстанию в мае 1302 года. На его подавление Филипп отправил 7 тыс. всадников и 20 тыс. пехотинцев. В кровавой битве при Кортрейке французские войска были наголову разбиты. Это самое сокрушительное поражение Филиппа за все время его правления.

Парижский двор переживал в эти дни подавленность и разочарование. Идет поиск причин происшедшего, и негодующему королю осторожно пытаются дать понять, что им исход битвы, возможно, оказало влияние низкое жалованье отлично вооруженных солдат. Филипп не принимает никаких объяснений: поражение от восставшей черни ничем нельзя извинить. Кроме того, у него нет денег: «Сборщики налогов обманывают нас на каждом шагу, они собирают гораздо больше, чем сдают в казну».

Это первый и единственный случай, когда король обвиняет в нечистоплотности находящихся на его службе. Он знает, что его обвинения ни на чем не основаны. Доходы казны от налогов и манипуляций монетного двора по большей части идут вовсе не на выплаты войскам. В огромные суммы обходится расширение королевского дворца, дворцовые празднества, щедрые подарки иностранным властителям, чтобы обеспечить невмешательство в военные предприятия короля.

Чеканка фальшивых монет, или, лучше сказать, манипуляции с монетами, – это второй крупный грех Филиппа Красивого, в котором его обвиняет история. Третий грех короля из рода Капетингов никогда не будет ему прощен и Риме.

В 1296 году Филипп требует от французской церкви удвоить взнос десятины в казну для поддержания защиты королевства. До сих пор Филипп никогда не отказывал церкви в «ответных дарах», прежде всего в форме расширения ее земельных владений, учитывая, что церковная десятина в трудные годы составляла от четверти до трети всех государственных доходов. Однако в этот раз церковь требует от Франции больших привилегий. И неожиданно еще до начала переговоров в это дело вмешивается римский святой отец папа Бонифаций VIII, запрещающий в своей булле любые контрибуции с церкви и пользу мирских властителей.

Священный престол в те времена был отнюдь не всехристианским институтом. Веками он боролся с королевскими домами за власть еще на этом свете. Его верным оружием до сих пор были отказ от благословения, угроза или реальное отлучение от церкви. Это означало, что «отлученный» оказывался вне любых мирских и духовных законов. Мощь папского проклятия испытали на себе Генрих IV (1056–1106 гг.) и Фридрих II (1212–1250 гг.).

Бонифаций VIII, 199-й папа в истории церкви, властолюбивый и вспыльчивый человек, был избран папой в 1294 году. В этом году ему исполнилось 76 лет, возраст по тем временам прямо-таки библейский.

На папскую буллу Филипп IV ответил запретом на любой вывоз золота и драгоценных металлов из Франции. После обмена письмами, в которых каждая из сторон отстаивала свою точку зрения, папа в конце концов уступил и заявил, что его булла на Францию не распространяется. И тут произошло то, что временно приостановило постоянную, то тлеющую, то разгорающуюся, как вулкан, борьбу священного престола за мирскую власть.

Пармский епископ

Бернар Сэссэ, епископ Пармский, верный сторонник папы, неоднократно выступал против деспотизма и своевластия Филиппа, снискав тем самым аплодисменты не только в Риме. О монетах Филиппа он отзывался так: «Эти деньги дешевле грязи. Они нечистые и фальшивые; неправедно и нечестно поступает тот, по чьей воле их чеканят. Во всей римской курии я не знаю никого, кто дал бы за эти деньги хотя бы горсть грязи».

Эти речи вызывали живой отклик у его паствы. Но по-своему реагировали во дворце. Филипп не терпел никаких оппонентов, он ждал лишь удобного повода, чтобы заставить замолчать своего противника. Сэссэ вскоре сам предоставил королю такую возможность, когда он облеченного саном божьего наместника во Франции короля сравнил с совой, «самой красивой из птиц, которая ни на что не годится… Таков и наш король, самый красивый мужчина в мире, который, однако, не может ничего иного, как лицезреть окружающих». Это было открытое оскорбление королевского величества, государственная измена. В конце октября 1301 года Бернар Сэссэ был взят под стражу и предстал перед судом. Это был своеобразный процесс. В свидетелях, подтверждающих крамольные высказывания обвиняемого, недостатка не было. Он был даже лишен защитника. И все же Сэссэ был посланником папы. В любом случае решение суда было весьма мягким. Нашлись и такие свидетели, кто призывал не принимать все всерьез. Епископ – пожилой человек со скверным характером, который, глотнув из бутылки, бывает, сболтнет лишнее. Другие не без иронии говорили, что он прост «до святости». В приговоре были учтены «смягчающие обстоятельства». Филипп фактически ограничился тем, что лишил Сэссэ епископского сана и имущества стоимостью в 40 000 нл, которое «с согласия» Сэссэ было передано одному из монастырей. Своих денег Сэссэ никогда больше не увидел, хотя через семь лет ему был возвращен епископский сан.

Хроники сообщают, что Филипп не был доволен процессом, и не без оснований. Ему нужна была церковная десятина.

Реакция Священного престола не заставила себя ждать. Уже 5 декабря 1301 г. (приговор датировался концом ноября) папские послы привезли буллу Бонифация (это послание под красноречивым названием «Внемли, сын» было подготовлено еще до начала процесса против Сэссэ), в которой он называл себя верховным судьей. Бонифаций уведомлял «короля французов» о ликвидации всех привилегий, которые французский двор имел во взаимоотношениях со святой церковью. Наиболее болезненным для Филиппа было аннулирование выторгованного в 1297 году у Рима права обложения французской церкви десятичным налогом без согласия папы. Филипп был раздражен и содержащимися в весьма объемной булле нападками на его политику. Речь шла и о его запретах на вывоз, о выборе королевских советников, о королевских указах, о финансовой политике и манипуляциях с монетами. Бонифаций, правда, воздерживался от того, чтобы прямо назвать Филиппа IV фальшивомонетчиком.

В более поздних источниках, посвященных этому историческому единоборству, неизменно сообщается о том, что Филипп в феврале 1302 года распорядился принародно сжечь папскую буллу. Однако убедительных доказательств не приводится, к тому же это вообще маловероятно. Филипп поручил разобраться в этом деле своему первому министру Пьеру Флоте, который проинформировал о содержании буллы только узкий круг советников. Оно осталось неизвестным прежде всего для наиболее верных соратников папы из королевского окружения. Вместо подробного уведомления Флоте резюмировал римские упреки одной фразой: «Знай, что ты наш подданный и в мирских, и в духовных делах». Бонифаций так не писал, но это следовало из содержания его послания. И именно по этой фразе о папской булле предстояло судить на собрании Генеральных штатов 10 апреля 1302 г.

Этот апрельский день – весьма любопытная дата во французской истории. В первый раз приглашены представители не только дворянства и духовенства, но и третьего сословия в лице горожан. Этот ход обеспечивал победу королю, и Флоте в знак признательности был пожалован титул хранителя большой королевской печати.