Клан Ельциных

После того злоключения и сам Борис Ельцин, и вся его семья жили в Свердловске одной мыслью: в Москву! в столицу!

Посмотрим, что из этого получилось.

Глава третья

УРАЛЬСКИЕ ТАЙНЫ

Тайна, которую Елена скрывала от дочери Кати

Возможно, об этой тщательно скрываемой в семье Ельциных истории никому не было бы известно и поныне, но журналист и депутат Госдумы РФ Александр Хинштейн в своей книге «Ельцин. История болезни» приводит фразу, которая полностью меняет смысл «официальной» биографии Ельциных. Это всего одна фраза, без дат и прочих подробностей, но какая фраза! Цитирую: «Старшая дочь Ельциных, Елена, выскочила замуж сразу же после школы за своего одноклассника А. Фефелова, от которого вскорости и родила Ельцину первую внучку — Катю». Вот и вся информация. Но сколько стоит за ней! Имя Фефелова стерто из истории ельцинского семейства. Нигде в прессе вы не прочитаете, что первая внучка в семье Ельциных, Катерина, оказывается, не имеет никакого отношения к своему официальному отцу — главе «Аэрофлота» Валерию Окулову. Во всех официальных выступлениях Валерия Окулова будет говориться о том, что у него подрастают две дочери, Катя и Маша, «как у президента страны В.В. Путина», а также сын Иван.

Имя Фефелова изъято из официальных документов. Но не изъято из истории. Да и генетику не изменишь… Факты — упрямая вещь. И тут с дотошностью археолога, реконструирующего по скудным обломкам реальный облик «героев времени», приходится приступать к журналистскому расследованию.

НАША ВЕРСИЯ

Первые осенние холода наступают на Урале быстро. Даже если это всего лишь конец сентября, уже во всем чувствуется дыхание зимы. Земля в лесах уже покрыта желто-багряными и бурыми влажными листьями, в прохладном воздухе разлиты грусть и уныние. Земля как бы замирает, готовясь к зиме. По утрам на пожухлой траве лежит белыми прозрачными кристаллами иней. Издали он кажется пушистой шубой, а на ощупь — скользок и холоден. Спустя считаные часы колючая обманчивая «шуба» инея тает, попав под пристальные лучи северного солнца — все более слабого, далекого и беспомощного.

Подножие Уральских гор приобретает буровато-желтый оттенок. Подъехав на машине к горам поближе, становится очевидно, что этот цвет придает высокая и жесткая трава с крупными бурыми метелками высохших семян. В народе ее называют «конский щавель», хотя известно — не любят лошади этой жесткой, упрямо торчащей из земли травы и хватают ее зубами лишь в случае крайней необходимости.

Уральские горы особенно красивы весной, когда на их склонах расцветает кораллово-сиреневыми цветами багульник. Тогда горы приобретают необычный, аметистовый оттенок. Осенью же на пустынных горных склонах разлита грусть, и серые, набухшие от влаги, неприкаянные облака бесцельно летят над ними по печальному небу. И тогда человеку невольно передается чувство щемящего одиночества.

— Урал надо смотреть с самолета. С высоты видно, что под тобой — мощный горный хребет. Величавый, неповторимый.

Эти слова принадлежали молодому черноволосому мужчине средних лет с жестким взглядом, в черных джинсах и клетчатой серой рубашке, поверх которой была надета серая же, с многочисленными карманами, брезентовая жилетка.

Молодая светловолосая женщина, лет на пять его моложе, понимающе кивнула.

— Мечтаю, чтобы меня перевели на длительные, серьезные рейсы… Хочется облететь весь мир.

Елена небрежно поправила ладонью спавшие на лоб мягкие, пшеничного цвета, волосы и улыбнулась.

— Говорят, скоро Кольцове сделают крупным международным центром… как аэропорт Хитроу в Англии или Хьюстон в Америке… Вот и полетаешь…

— Наше Кольцово?! — мужчина рассмеялся. — Скорее деревня Васюки станет Москвой, как обещал великий комбинатор Остап Бендер.

Елена ничего не ответила, только посмотрела в окно.

За пыльным, давно не мытым стеклом виднелось большое асфальтовое поле, на котором словно диковинные птицы с растопыренными крыльями выруливали самолеты. Из окна небольшой комнатки — служебного помещения пилотов, в котором сидели Валерий и Елена, — самолеты казались маленькими, игрушечными.

Пилоты мягко катили машины по асфальту и в конце полосы поворачивали их налево или направо — в направлении ангаров. Один самолет, белый, большой и пузатый, с круглым и покатым носом, чем-то напоминающим морду дельфина, стоял прямо посреди поля, а возле него суетились, как муравьи, рабочие аэродрома в темно-синей спецодежде. В направлении железного «дельфина», беспрерывно вздрагивая и нещадно тарахтя, пуская из высокой и узкой трубы, словно из сигареты, черные кольца солярочного дыма, двигалась загадочная машина. Видимо, она была предназначена для технического обслуживания самолета. Вертикально вверх от открытой платформы машины уходила железная лестница наподобие трапа, который подают к авиалайнеру. А может, это и был трап, только какой-то узкий и почти отвесный. Наверно, по его малюсеньким ступенькам позволялось карабкаться только особому персоналу. Елена таких машин раньше никогда не видела и с любопытством наблюдала, как она приближается к лайнеру.

Валерий проследил за взглядом девушки.

— А ты водишь такие самолеты? — небрежно бросила Лена, повернув голову и перехватив его взгляд.

— Само собой! — Валера гордо расправил плечи. — Хорошая машина. Большой вес поднимает.

— Пассажирская?

— Нет, грузовая, — Валера скривил губы в насмешливой улыбке: мол, как же можно ошибиться в модели самолета! — Антоновское бюро вообще на грузовых машинах специализируется. Они потрясающую машину сделали… «Русланом» назвали. На ней можно танки перевозить. Представляешь, какая грузоподъемность?

— Да… — Елена сдержанно кивнула, сделав вид, что все понимает.

— Вообще наша авиация — лучшая в мире! — сделал широкий жест руками, Валерий. — Особенно военная. Куда там американцам с их самолетами-невидимками F-117 и технологией «стеллс» за нашими «сушками» да «мигами» угнаться!

— А говорят, у американцев — самые сильные самолеты…

— Глупость! Эти америкашки слишком много шума вокруг себя создают. Они весь мир себе подчинили… а так… какие из них конструкторы, какие вояки?

— А… эти, американские… — Лена пару секунд вспоминала название самолета. — «Боинги»? Говорят, самая надежная, самая устойчивая в полете машина?

— Чушь! Наши «илы» не хуже. Я неоднократно сидел за штурвалом Ил-86 и знаю, на что способна эта машина. Она может, если ее умело вести, сесть как планер. При выключенных моторах! Но пилот должен быть, конечно, асом. Мне рассказывал один летчик, как однажды на испытаниях «ила» не сработало шасси и машину посадили на брюхо. И она не загорелась, и пилот не пострадал. Представляешь?!

— Не может быть!

— Может! Американцы таких машин делать не умеют да и не хотят. У них ведь капитализм, и человеческая жизнь ничего не стоит. Ну, сел самолет неудачно — сделают новый, а семьям погибших страховку выплатят. Денег у компании хватит. В газетах будут слезы, некрологи — но это так, для видимости. Думаешь, почему американские «боинги» весь мир завоевали?! Это вопрос власти денег, а не качества!

Шли «застойные» восьмидесятые годы.

Пройдет совсем немного времени, и новый директора «Аэрофлота» Валерий Окулов заговорит совсем иначе.

30 мая 1997 года бывший пилот-штурман станет генеральным дирекором ОАО «Аэрофлот» — «Российские авиалинии». К этому времени в голове Валерия Михайловича свершилась настоящая революция. Мы не знаем подробностей, как это случилось. Но результатом этой революции взглядов станет жесткая критика Окуловым отечественного авиапрома. Став главным авиатором страны, Валерий Михайлович заговорит о российской технике с иронией. Теперь, по его словам, она ненадежная, и зарубежные туристы неспроста отказываются летать на «илах». Окулов отдаст распоряжение приобрести по системе лизинга 27 «бывших в употреблении» американских «боингов». Эти машины он назовет в шутку «летающими слонами». Мы не знаем, самостоятельно ли Валерий Михайлович или же по чьей-то указке (к примеру, Б. Березовского) примет решение о сдаче наиболее «жирных» пассажирских трасс проходящих над Россией… зарубежным компаниям. В ущерб компаниям отечественным.