Анафема: хроника государственного переворота

БМП постояла около 3-5 минут рядом с нашими людьми, не подавая никаких признаков того, что через мгновение боевая машина пойдет утюжить баррикады. В это время еще две БМП (скорее всего, это были БТРы Таманской дивизии — Авт. ) выползли к гостинице «Мир» со стороны Садового кольца по Большому Девятинскому переулку. Недалеко от них выскочили солдаты.

Примерно в 7.10-7.15 БМП резко пошла на баррикады и пробила проход. Ее экипаж через бойницы сразу открыл огонь на поражение с обоих бортов. За ней через баррикады прорвались 5 или 6 БТР, также ведя интенсивный огонь на поражение из всех видов оружия.

С позиции «2» у Горбатого моста парень из Загорска в последние 3 БТРа успел кинуть бутылки с бензином: одна перелетела через БТР, вторая попала на броню машины со стороны здания Верховного Совета (этот БТР, уезжая с площади, горел), третья упала перед БТРом. Еще одна бутылка была кем-то брошена в последний БТР из лесочка перед зданием Верховного Совета, но не попала в него.

Я соскочил с моста и расположился в яме у Горбатого моста перед баррикадой и приготовился бросать бутылки. На позиции «2» (у середины моста со стороны Дома Советов) люди тоже были готовы бросать бутылки с бензином — больше никакого оружия у нас не было. Мы ожидали повторного захода.

В это время две БМП выползли поближе к гостинице «Мир», но к баррикаде не поехали и остановились вне досягаемости броска бутылок с бензином. Люди укрылись в яме перед мостом.

Когда я обратил внимание на 2 БМП у гостиницы «Мир», цепь автоматчиков уже перебежками продвигалась от посольства США к стадиону и баррикаде (позиция «3» — от стены американского посольства на пересечении Конюшковской улицы и Большого Девятинского переулка — Авт. ). Я скомандовал, чтобы люди укрылись в 20-м подъезде «Белого дома».

В этот момент часть людей огнем была отсечена у памятника, по площади велся плотный автоматный обстрел.

Я двигался по пути «4» через позицию «2» у моста, где ко мне и присоединился парень из Загорска. Под огнем мы залегли…

В какую-то минутную паузу мы вдвоем выскочили на площадь, но прицельный огонь по площади заставил нас залечь за столбом, так как интенсивная стрельба по нам велась практически в упор — с территории стадиона и со стороны памятника.

В первую же паузу мы вскочили и побежали к 20-му подъезду. В этот момент меня ранило в правую ногу. Сперва я подумал, что пуля только чиркнула по ноге и содрала кожу. Под очередями мы спрятались за стоявшей около 20-го подъезда (ближе к 19-му. — Авт. ) легковой машиной. Моя брючина была в крови. За машиной лежал еще один баррикадник. Я удивился, что дырок от пули в штанине нет (просто в горячах не разглядел — это я уже обнаружил дома, так как даже в пункте медицинской помощи, где мне сделали потом перевязку, я не разглядел сквозного ранения).

В коротких паузах во время обстрела я обратился к своим двум товарищам:

— Ныряем в 20-й подъезд!

Парень из Загорска ответил:

— Беги в санбат, а я чуть позже.

Я вбежал в подъезд.

Когда мы еще лежали за машиной, я видел около 40-50 человек (мое теперешнее представление), лежащих на площади и по ее краям. Потом я встретил одного (Сергея), который был среди этих лежащих. Он говорил, что там было много убитых и раненых.»

(Конец цитаты.)

Внутри «Белого дома»

…В это время мы продолжали обход «Белого дома» с приказом Руцкого о вертолетах. По дороге на залитых светом и полностью прозрачных лестничных маршах мы встретили 5 или 6 «барсов» на позиции в лестничном холле пятого этажа. Их командир В. Жак также неожиданно признал в моих спутниках своих старых сослуживцев. Встретившись через несколько лет разлуки, они даже не успели толком поздороваться.

Поразило, что, стоя на самом виду за стеклянной стеной, они загораживались каким-то легкомысленным стульчиком, 4-го октября за людьми в комнатах «Белого дома», пытавшимися передвигаться по лестницам через огромные окна снайперы-наемники открыли настоящую охоту. Все лестницы «Белого дома» простреливались. О том, как это происходило, лучше всего свидетельствует один эпизод. Когда Руцкой посылал офицеров с приказом: «Огонь не открывать!», их отстреливали одного за другим. Побежал первый — упал на пол, простреленный снайпером. Побежал второй — и тоже был убит.

Как старший и наиболее опытный в этом секторе обороны, командир группы «барсов» сказал, что он проконтролирует выполнение приказа о вертолетах. Держа наперевес десантный автомат, озабоченно спросил нас: «Будете возвращаться этой дорогой?» Мы ответили: «Этой!».

Тогда он попросил: «Когда будете подниматься обратно, обязательно крикните и не забудьте предупредить нас. Штурм ведь, так что предупредите обязательно, а то откроем по вам огонь!»

В 17 часов 4-го октября он вышел вместе со всеми депутатами под гарантии «Альфы» на парадное крыльцо «Белого дома». В сумерках он смог успешно вывести в город по Краснопресненской набережной группу женщин и мужчин. Из тех, кто уходил по набережной, только его немногочисленной группе и удалось миновать ожидавшие их для расправы засады в окрестных домах.

Когда позднее «барсы» отошли поближе к нашему «начальствующему» закутку, один из них вспомнил про забытые на позиции кроссовки. Заявил, что штурмующим «Белый дом» их не оставит, и вынес кроссовки из-под огня. «Барсы» были серьезны, понимая что приходит конец. Они уже отчетливо осознали, что пленных брать никто не будет, по вискам у них струился пот. Наученные в Вендорах, они рассчитывали только на себя и свои автоматы.

Бой в парадном холле.

После нашего ухода основной бой велся в районе парадной лестницы, где на помощь группе Макашова подошла группа «барсов», прорвавшихся к нам в «Белый дом» 3-го октября.

Приведу полное описание их действий со слов непосредственного участника (с разрешения составителей использованы материалы свидетельств).

Майор Гусев:

…Расставляю ребят на посты — часть на парадной лестнице, часть на балкон, перекрывая перекрестным огнем зал холла. Трифон и Димыч занимают аварийный выход — узкую лестницу, наш последний путь отхода наверх. Еще двое уходят перекрывать коридор со стороны 20 подъезда. А мы с Чигой, поскольку имеем стволы 7,62, спускаемся вниз, в холл, встречать бронетехнику. Не исключено, что противник попытается прорваться на первый этаж под прикрытием БТРов, используя их в качестве тарана, и вот тут-то мы их и встретим. Это не настолько наивно, как кажется. По опыту знаем, что, стреляя в упор в борт, между колесами БТРа, есть шанс пробить броню, заклинить башню, разбить оптику. Жаль, что нет противотанковых гранатометов, всех этих «Мух», «Ос», РПГ. Со мной увязывается какой-то мужик:

— Разреши командир?

— Ты же без оружия.

— На, смотри! — Показывает бутылку «молотовского коктейля» с приклеенной к ней запальной спичкой. — Сунутся — пожжем!

— Ладно, давай, — Не хочется объяснять ему, что в случае атаки нам, пожалуй, с первого этажа не выбраться. Напоследок еще раз торопливо втолковываю ребятам: держаться подальше от окон, пока целы стекла (от взрыва стеклянные осколки режут хлеще стальных), огонь вести только наверняка, одиночными выстрелами, из глубины помещений…

Скатываюсь на первый этаж, в холл. Чига уже устроился с другой стороны лестницы за колонной. Следую его примеру и, подтащив за широкую, отделанную мрамором бетонную колонну кресло, пристраиваюсь поудобнее. Начинается самое неприятное: ожидание неизбежной атаки. На душе тягостно — ведь не в душманов, не в румын сейчас придется стрелять, а в своих же, пусть одурманенных, но русских людей, которых политические амбиции нескольких сволочей кинули под пули. Автоматно-пулеметная трескотня начинает нарастать, уже отчетливо слышны выстрелы 30-мм пушек БМП.

Перебежкой достигаю окна и, сдвинув жалюзи, осторожно выглядываю на улицу. В такие минуты жалеешь, что глаза у тебя устроены не как у краба, вместе с глазами и полбашки приходиться высовывать.