Люди и спецслужбы

Опытные агенты ЦРУ, в чью задачу входило рекрутирование агентов, сейчас сами стали объектом вербовки, говорит Бемфорд. И очень часто такая вербовка открыто ведется не где-нибудь, а в главном кафетерии штаб-квартиры ЦРУ в Ленгли" («В Америке шпионов сдают в наем». Известия. 14.07.2004г.).

Даже культовые герои «невидимого фронта», возведенные официальной пропагандой в ранг национальных героев при ближайшем объективном рассмотрении оказывались отнюдь не суперменами, а просто выдающимися профессионалами со многими же выдающимися человеческими слабостями: "Фанатичный агент Коминтерна, поставивший свою жизнь на службу мировой революции. Трезвый аналитик, один из лучших журналистов своего времени, виртуозно препарировавший политические ситуации. Аскет — и гуляка, добывающий сведения и у жены немецкого посла в Японии, и у его секретарши (он спал с обеими), завсегдатай токийского квартала красных фонарей. Нежный муж, трогательно заботившийся об оставленной в Москве жене.

Подлинный Зорге куда сложнее, чем его сложившийся в отечественной популярной литературе образ. «Рамзай» работал на советскую разведку, но немцы ценили его за то, что сведения о Японии, которыми он снабжал, были исключительно точными" (Алексей Филиппов. «Идеалист с двойным лицом». Известия. 14.10.2003г.).

Проблема комплектования личного состава спецслужб — всегда одна из самых сложных, разрешаемых в вечных муках, сомнениях, неприятных процедурах «вразумления», устранения допущенных «ошибок». Практически всегда получаемый результат никогда не бывает вполне удовлетворительным. Особенно худо дело обстоит в тех социумах, где массовое воспроизводство человеческого материала со среднестатистическими качествами формирует по преимуществу малопригодный продукт. В таких обстоятельствах любые сколь угодно правильные и возвышенные девизы на знамени корпорации — пустой набор бессмысленных слов. Реальные же «бойцы невидимого фронта» здесь даже в лучшем случае — копия тех, кто составляет гвардию триад, мафии, иных структур оргпреступности. И тогда личному составу такой спецслужбы удается соответствовать на все сто только одной составляющей упоминаемого девиза ФБР — единство: чем одиознее по составу спецслужба, тем более она приближается по корпоративной замкнутости, скрытости к уголовной кодле. Где, как известно, за отступничество одно возмездие — смерть.

«Опорными» социальными группами для спецслужб могут быть представители различных слоев общества — в зависимости от того, кто и что к данному моменту представляет основную головную боль спецслужб.

Широко известно, к примеру, что полиция европейских стран, США имеет постоянную самую обширную информацию об административных нарушениях, подозрительных лицах в режиме реального времени от самых широких слоев населения. Быстрое, четкое реагирование на «сигналы» укрепляет доверие к полиции и желание впредь «помогать» ей таким незатратным и необременительным образом, как телефонный звонок.

Контрразведке часто тоже приходится обращаться за специальной помощью к населению в лице особых социальных групп: "В 70-е годы у сотрудников КГБ существовал «вербовочный план». Каждый из них должен был завербовать одного-двух новых агентов в полугодие. И чекисты с этой сложной задачей справлялись. В «добровольных помощниках» не было недостатка. Подавляющее большинство советских граждан становилось сексотами из патриотических побуждений. И работали «за бесплатно»! Лишь хозяева явочных квартир сдавали органам жилплощадь за деньги. Максимум на что могли рассчитывать остальные, — премия в 30-40 рублей за особые заслуги. Женщинам — агентессам иногда к 8 Марта перепадали цветы и коробки конфет.

Но была и другая, гораздо более важная помощь, которую оказывал КГБ, — помощь по жизни. Комитет славился тем, что не бросал «своих» в самых сложных жизненных ситуациях. Кому-то помогал устроиться на работу, кого-то отмазывал от милиции, кого-то выдавал замуж за иностранцев… Последнее было не только целью валютных проституток. Но и многих питерских светских львиц. Почти все они в какой-то момент вынуждены были соприкоснуться с органами госбезопасности… В 70-е годы главную силу Комитета государственной безопасности составлял разветвленный агентурный аппарат. Кроме того, КГБ был единственной организацией, которой разрешалось использовать подслушивающую аппаратуру. Сейчас друг друга подслушивают все, кому не лень, а от былой агентурной мощи не осталось и следа. Из любви к отечеству с ФСБ теперь мало кто сотрудничает. Денег на подкуп стало еще меньше — дай Бог зарплату сотрудникам вовремя выплатить. Во второй половине 80-х годов у питерских контрразведчиков не хватало средств даже на бензин для оперативных машин — стоило объекту слежки выехать из Ленинграда в пригород, «хвост» отпадал сам собой. Сотни ценных работников ушли в службы безопасности банков.

Но странное дело, показатели в работе ФСБ поползли вверх. Чекисты стали задерживать больше шпионов, наркотиков, контрабанды. К сожалению, объясняется это не возросшим профессионализмом. Просто число контрабандистов, наркоманов и предателей в стране многократно возросло" (Владлен Чертинов. «Легенды Большого дома». Комсомольская правда. 04.09.1998г.).

А вот у спецслужб Израиля принципиальная схема опоры на «широкие народные массы» несколько иная, да и картина не такая безрадостная уже долгое время: «Кроме того, многочисленные еврейские организации в разных странах являются источниками информации и поставщиками кадров для израильской разведки… Относительная эффективность этой деятельности объясняется, во-первых, высокой технической оснащенностью соответствующих подразделений, во-вторых, возможностью отбирать для работы в органах разведки и безопасности наиболее подготовленных специалистов, в третьих, использованием в интересах разведки потенциала еврейских общин за рубежом, в четвертых, тесным сотрудничеством со спецслужбами США и некоторых других стран» (Александр Ярославов. «Разведка в государстве Израиль». «Оперативное прикрытие» №1 (13) 1998г. стр.38).

Мощнейшей поддержкой спецслужб было во все времена доносительство: бескорыстное и платное, явное и анонимное, письменное и изустное. В периоды обострения политической борьбы в обществе роль активных доносителей возрастала, в иные моменты снижалась: "Только в перестроечную пору стукачи оказались в опале. В 1998 году председатель президиума ВС СССР Андрей Громыко подписал Указ, запрещающий госорганам принимать анонимные сообщения.

В 2000 году директор ФСБ Николай Патрушев вновь разрешил своим сотрудникам пользоваться анонимными источниками, а Верховных суд РФ постановил: «рассматривать» анонимные сообщения, поступающие в ФСБ, нельзя, но при этом их можно «проверять» («Без стука не входить?». Новая газета. 26.01.2004г.).

Практика ведущих западных стран в части отношения к доносительству гораздо смелее и всегда последовательна: «Американские власти в последнее время активно используют „виджилантизма“ и за рубежом. Обещания выплатить миллионы долларов за предоставление информации о местонахождении Саддама Хусейна и его сыновей закончились для беглецов плачевно… Не только в США доносы считаются нормальным явлением. Китайские власти тоже готовы раскошелится. Крупные по китайским меркам суммы выплачиваются каждому, кто предоставляет сведения о находящихся в стране северокорейских беженцах… В Великобритании сборами доносов занимается благотворительное общество Crimestoppes… В полиции Италии тоже предлагали аналогичные меры» («Не хочешь сидеть — стучи на начальника». Известия. 06.02.2004г.).

Российские публицисты и выступающие в СМИ руководители правоохранительных органов и спецслужб при обсуждении морального аспекта доносительства вынуждены указывать на различные грани и оттенки этого явления: "Много десятилетий среди других добродетелей новой морали в нас воспитывались и всячески поощрялись готовность к политическому доносительству, выслеживанию инакомыслящих диссидентов и прочих врагов народа. Увы, сегодня «сексотами» и «стукачами» у нас называют и честных законопослушных граждан, пытающихся помочь власти в борьбе с уголовной, экономической и другими видами преступности. Искаженное «совковое» сознание пока полностью сохраняется даже у журналистов и политиков, не говоря уже о рядовых гражданах. «Нам в Швейцарию нельзя» — называет заметку журналист. Почему? «Швейцарские граждане сообщают о случаях проживания без вида на жительство властям. Там система доносительства очень развита» (Вячеслав Орлов. «Донести на вора — помочь честным». Общая газета.02.07.1998г.).