Краткий курс манипуляции сознанием

Манипуляция успешна в условиях "демократии шума", когда человека бомбардируют потоком никчемных сообщений, и он не может сосредоточиться на той проблеме, по которой он должен выработать точку зрения. Не может сосредоточиться — вынужден хвататься за подсунутую ему трактовку. Устойчивость против манипуляции снижается, если одновременно с сообщением, которое внушает какую-то идею, на сознание человека воздействуют "помехой". Отсюда вывод: получив сообщение, в котором может быть скрыта идеологическая "контрабанда", надо отфильтровать шумы, которые служат помехами при обдумывании именно этого сообщения. Лучше на время вообще вырваться из потока сообщений, чтобы обдумать одно из них. Потеря невелика, этот поток не иссякнет, и ничего действительно важного нас не минует.

Легче всего манипулировать сознанием человека, мышление которого отвечает четкому и строгому алгоритму. Если же оно петляет, следует необычной логике и приводит к парадоксальным выводам, подобрать к нему ключ трудно. Манипуляторы Запада с большим трудом находили подход к дикарям, китайцам, африканцам. Негры уже два столетия живут в США, но до сих пор "одомашнены" в малой степени. В общем, эффективным способом ухода от захвата и воздействия манипулятора является создание искусственной непредсказуемости твоей реакции (источников информации, способа ее переработки, логики умозаключений, темпа взаимодействия, типа высказываний и т.д.). Как сказал К.Кастанеда, "когда ты непредсказуем, ты неуязвим". Конечно, это непростое дело, но кое-какие приемы можно выработать. Например, можно постараться сознательно задерживать или вообще блокировать автоматические реакции — не позволять играть на своих стереотипах. Ах, ты меня хочешь разжалобить песенкой "мы, русские люди…"? При чем здесь русские? Я вот работаю, а зарплату мне не заплатили — это как? Какая разница, русский я или чуваш? Выход из коридора навязываемых тебе стереотипных реакций, "смена поля" нарушает программу манипуляции. По реакции автора сообщений (хотя бы проигранной в мыслях) будет видно, может ли он закончить свою мысль как разумную — или выстраивает манипулятивную конструкцию. Честного политика и собеседника этим не собьешь, ибо его мысль когерентна, у него образ русского не войдет в противоречие с образом работника.

Большинство стереотипов, которые используют манипуляторы, сильно окрашены эмоционально. Раскачать чувства — для манипулятора половина успеха. Поэтому общим правилом можно считать такое: увидев, что идеологи почему-то давят на какое-то твое чувство, следует на время сознательно притупить это чувство. Воспринять сообщения бесстрастно, как автомат, а потом на холодную голову обдумать их наедине с собой, без подсказки. Это может показаться цинизмом, но полезно поставленную проблему сначала "проиграть" вообще вне морального контекста — как военные планируют свои бомбардировки. "Проиграть", а потом уже включать моральные ограничения и предпочтения. Очень часто на чувствах играют для того, чтобы переключить эмоции, канализировать их на абстрактного или специально подсунутого козла отпущения, увести внимание от главного действующего лица. Иной такой козел даже рад своей роли, такой уж у него темперамент. Да и оплачивают, наверное, неплохо.

Полезный прием проверки адекватности чувства, которое в тебе разбередили пропагандисты, заключается в том, что ты подставляешь вместо "врага" какую-нибудь другую фигуру, не такую одиозную или привлекательную. Сохраняется это чувство? Если нет, значит, с проблемой оно не связано, а внушено с целью манипуляции. Вот кто-то взорвал дома в Москве и Волгодонске. Видимо, чеченцы. Телевидение вкупе с политиками раскачали чувства, и все радостно поддержали войну в Чечне. Я тоже считаю, что преступный режим Чечни надо было ликвидировать, в том числе и военной силой. Но мне не требуется, чтобы мною при этом манипулировали, мне достаточно разумных доводов. И я представляю себе, что дома взорвали наемники "русской национальности". Возможно такое? Да, возможно, потому что и среди чеченских боевиков есть русские, как были они и среди немцев. Значит ли это, что я должен возненавидеть русских так же, как мне предлагают ненавидеть чеченцев? Нет, не значит. Раз так, лучше не придавать взрывам этнической окраски, собака зарыта в другом месте. Вообще, все эти Дудаевы, Удуговы и Масхадовы настолько тесно переплетены с московской верхушкой, что верить в этническую природу чеченской интриги просто глупо. Другое дело, что умелые манипуляторы сегодня умеют превратить столкновение преступных клик в этнический конфликт — ищи потом иголку в стоге сена. Но умеют они это делать потому, что наше сознание не на высоте. Привезут в армянское село труп армянина — и все тут же бегут в соседнее азербайджанское село резать "турок".

Манипуляторы стараются превратить нас в потребителей идей, во внимающее ухо и расширенный зрачок. Нас лишили всякого открытого диалога, ибо он снимает наваждение. Диалог разрушает манипуляцию. У нас пока что один выход — перенести диалог на "молекулярный" уровень, даже вести его как мысленный диалог. Но не принимать ни одного утверждения без вопросов. Надо делать усилия, чтобы найти зацепку для вопроса даже в самом "круглом" утверждении, и помнить, что свойство нашего ума — уходить от трудных вопросов, "заметать их под ковер". Поэтому во многих ответственных профессиях введено что-то вроде обязательного перечня вопросов, которые при выполнении сложной операции надо вслух задать — и вслух ответить, как это бывает у пилотов самолета. 14 Если мы научимся "говорить сами с собой", то наше мышление наверняка выйдет из колеи, предусмотренной манипуляторами, оно станет непредсказуемым. Может быть, мы станем похожи на сумасшедших, но сумасшедшими манипулировать невозможно, их умозаключения парадоксальны с точки зрения заданного алгоритма.

Поскольку один из главных приемов манипуляции — втиснуть проблему в искусственно построенный контекст (часто это ложный контекст), то и защитным средством будет неприятие предложенной постановки вопроса, замена навязываемого контекста иными, выстроенными независимо от потенциального манипулятора. Вот нам говорят: "В СССР отсутствовала категория прав человека, а на Западе присутствовала". Не будем спорить насчет категории, а спросим хотя бы себя: "Ну и что, что отсутствовала? В одинаковом ли контексте находились СССР и Запад?" Само собой, начинается в воображении процесс построения контекстов. По мне, так довольно быстро идеологема прав человека начинает выглядеть смешной. Ведь сами говорят: казарменный социализм. Какие же в казарме "права человека"? В ней "права и обязанности бойца". Почему же казарменный? Нам нравилось жить в казарме? Да нет, жизнь загнала, холодная война с несравнимым по ресурсам противником. На деле-то мы жили даже не в казарменном, а в окопном социализме. Может быть, во время войны все равно было бы лучше жить не в окопе или казарме, а на даче? Нет, не лучше. Безопаснее в окопе или хоть недалеко от окопа, в казарме. Вот сейчас мы живем на даче, питаемся с наших шести соток. Миллион лишних смертей в год имеем, и с правами человека выходит похуже, чем в окопе. Хотя, конечно, кто-то на этом нагрел руки. А еще говорят, что "Рим предателям не платит". Платит, но всегда хочется больше.

То же утверждение можно поставить в иной, исторический контекст. Да, Запад говорит о правах человека, а мы не говорили. Ну и что? Когда Запад о них заговорил? При сенаторе Маккарти? При Муссолини? При Лютере и Кальвине? При Миттеране, залившем кровью Алжир? Нет, заговорил буквально вчера, при президенте Картере. Ну, так у нас еще было время, у каждой цивилизации свой исторический возраст. Мы помоложе Запада, не надо торопиться, подрастем еще. Поспешишь — людей насмешишь.