Русские масоны. От Романовых до Березовского

Наступивший под конец экономического кризиса рост участников отечественных лож союза ВЛФ при отсутствии между ними должной координации и, главное, неэффективное управление масонским домом с увеличением его долговых обязательств вызвали необходимость образования весной 1934 г. Совета объединения русских лож, который работал с соблюдением шотландской обрядности и имел в составе административно-финансовую и уставную комиссии. В Совет входило шесть руководителей братств, по два делегата от каждого, комендант дома и его заместители, библиотекарь, представители техперсонала. Первым председателем был В.Л. Вяземский, вице-председателями Г1.А. Бобринский и И.А. Кривошеин. Проводились мероприятия по организации масонских и христианских празднеств, чествования юбиляров, траурные заседания, заслушивались доклады, согласовывались повестки дня собраний. Удалось решить, наконец, и запутанные хозяйственные дела.

Анонимный автор французского справочника констатирует: «Русские мастерские пользовались фактической автономией, дарованной им Верховным Советом и Великой Ложей. Члены их рекрутировались на 80% из интеллигентов либеральных профессий (особенно евреев), что обеспечивало им некоторый авторитет. А собирались они в масонском доме, арендованном на сей предмет и предназначенном исключительно для русских масонов... Кроме самого храма, им было предоставлено несколько помещений, в частности, столовая, где они завершали собрания братской агапой. Благодаря другим удобным помещениям дом этот стал местом сбора русских масонов, возможно и активным центром шпионажа русской эмиграции либо для французского министерства внутренних дел, либо, как известно, на советское посольство». Не считая явных преувеличений вроде «преобладания» иудейского элемента, остальное в грубых чертах соответствовало действительности.

В самом деле, берем справку местной охранки от 27 августа 1933 г., озаглавленную «Русское франкмасонство», и находим предельно сжатый рассказ об Ордене в дореволюционной России и попытках его воссоздания во Франции после «распада», когда большевики захватили власть. Даются сведения о появлении отечественных братств в составе ВВФ, ВЛФ и ордена «Человеческое право». А в заключении утверждается: «Численность русских масонов, проживающих в нашей стране, довольно значительна. Приведем фамилии ставших известными лиц». Далее идет список 371 человека мужчин и нескольких женщин, который при скрупулезной проверке лишь процентов на 60 соответствует реальности. Так, в нем фигурируют скончавшиеся «вольные каменщики» начала XX в. Баженов, Бебутов, Тамашев, М.М. Ковалевский, Лорис-Меликов, Трачевский; люди, никогда к масонам не принадлежавшие — царский военный министр Поливанов, генерал Рузский, лидер кадетов Милюков и октябристов Гучков, многие дипломатические чиновники, отошедшие от масонства Керенский и Чхеидзе, в качестве курьезов — секретарь Распутина «Симано-вич Арон» и «большевистский чиновник Парвус-Гельфант Израиль»¹. Нам неизвестны составитель подобной «липы» и предназначение бумаги. Однако беремся утверждать, что ее первоисточником являлся упоминавшийся нами в предыдущей главе список из брошюры «Н. Свиткова», бывшего полковника белой армии, позднее агента немецкого гестапо Н.Ф. Степанова². Творчество французского чиновника свелось только к вычеркиванию из списка умерших и здравствующих советских руководителей, включая Троцкого. В то же время нетрудно предположить наличие у французов исчерпывающих на сей счет данных, учитывая почти несомненный факт службы у них Кандаурова и представителей его ближайшего окружения, которые давали регулярную информацию шефам.

‘ ЦХИДК, ф. I, он. 27, д. 12497, л. 238-241.

Свитков Н. Масонство в русской эмиграции (к 1 января 1932 г.). Па риж, 1932; ЦХИДК, ф. 500, on. 1, д. 147, л. 45.

Из числа наиболее крупных имен масонов, работающих на разведорганы СССР, упомянем генерала П.П. Дьяконова, промышленника С.Н. Третьякова и литератора С.Я. Эфрона, супруга знаменитой поэтессы Марины Цветаевой. На подобный путь их толкнули отсутствие желаемых финансовых средств, тоска но родине, куда они собирались обязательно вернуться, и шантаж вербовщиков. Сперва несколько слов о жизненном пути Дьяконова, который после окончания Академии генштаба участвовал в Русско-японской войне, благодаря безупречному знанию английского, французского и немецкого языков перешел на воеино-ди-нломатическую службу и был назначен помощником военного атташе в Великобритании. В 1916 г. но личной просьбе его направили командиром 2-го Особого русского экспедиционного корпуса во Францию, за деятельное участие в сражении на Марне он получил отличие офицера Почетного легиона, офицерский крест легиона и еще два военных креста. Николай II произвел его в генерал-майоры, в сентябре 1917 г. он был назначен Временным правительством и.о. военного атташе в Лондоне, проживал там до 1920 г. А в марте 1924 г. генерал явился в советское посольство в Париже, назвался политическим эмигрантом и предложил дать информацию о «военном заговоре» против СССР.

Там же он составил следующий документ: «Настоящим я заявляю, что, будучи в прошлом человеком враждебно настроенным по отношению к советской власти, в настоящее время я решительно изменил свое отношение к ней. Обязуюсь охранять, защищать и служить интересам СССР и его правительства». Бумага попала к начальнику Иностранного отдела ОГПУ Трилиссеру, который поручил своим людям «провести с генералом Дьяконовым доверительную беседу и выяснить его дальнейшие намерения». В итоге военный передал собеседникам план общей работы Российского общевоинского союза (РОВС), обьединявшего под началом генерала Врангеля свыше 100 тыс. офицеров белой армии. Им, в частности, предусматривалось осуществление террористических актов против «советских чиновников» и лиц, ведущих работу по развалу эмиграции, .заброса на нашу территорию диверсионных групп для вооруженных выступлений против советской власти¹.

Масоном он стал с января 1934 г. в ложе «Юпитер», в декабре получил степень мастера, как активист избирался казначеем, 2-м и 1-м стражем, делегатом в Совет объединения русских лож, затем получил 4-й градус в ложе совершенствования «Друзья Любомудрия». Попутно он занимался журналистикой, освещал гражданскую войну в Испании на стороне республиканцев и вышел в отставку из ложи в 1938 г. Крупный промышленник, руководитель и член многих общественных организаций эмигрантов С.Н. Третьяков был завербован ИНО ОГПУ в 1929 г. под псевдонимом Иванов, доставляя сведения о деятельности Торгпрома и РОВС, содействовал в 1937 г. похищению начальника последнего генерала Миллера. Масоном стал в 1930 г. в «Астрее» по рекомендации Морского и де Витта, после опроса, проведенного Морским, Казариновым и Грюнвальдом, очевидно, не подозревавшими о двойной игре неофита, Третью степень получил в 1933 г., радиирован в январе 1940 г. Наконец, Эфрон, занимаясь журналистикой, начал сотрудничать с Главразведуправлением Красной Армии. В масонство был посвящен в мае 1933 г. (ложа «Гама-юн»), третью степень получил в ноябре 1934 г., после похищения генерала Кутепова в 1937 г. был исключен из ложи³¹¹.

Приведенные сведения попытаемся дополнить секретным прежде документом, любезно предоставленным нам Службой внешней разведки. Хотя они ранее были уже опубликованы нами в еженедельнике «Русский вестник», № 49—51 за 1996 г. и в предыдущей монографии сокращенно, не лишне повторить и расширить сделанный рассказ. Речь идет о донесении некоего тайного агента ОГПУ о положении русского масонства в Париже союза Великой Ложи Франции, выполненного в форме справочника с предисловием, сопровождаемым составом братств при характеристике взглядов немалого числа адептов, в заключение приведен пофамильный список актива за зимний сезон 1933/34 года.

Итак, о себе аноним пишет, что принадлежит к ложе «Асг-рея», имеет степень подмастерья и готовится к посвящению в мастера, дабы получить возможность членства в других братствах. Он неплохо знаком с офицерским составом, которому дает сочные персональные оценки, что указывает на принадлежность к журналистско-писательскому цеху. Такое впечатление усиливается полуироническим тоном в отношении шефов, хорошее знание закулисных сторон деятельности освещаемых лиц при разбивке их на элементы антисоветские, просоветские и нейтральные. Характеристики братьев обнаруживают¹ стремление максимально полно, пусть и кратко, выделить их слабости и сильные черты, пригодные для возможного использования советской разведкой, особенно степень осведомленности в области работы РОВС, контактов масонов-эмигрантов и сочувствующих им в СССР адептов возможных аналогичных обществ, актуальной международной проблематики европейской и отчасти азиатской направленности, а также других аспектов.