Воспоминания писателей ХХ века (эволюция, проблематика, типология)

Образ находится в центре повествования, автора волнует общность их биографии (в том числе начальный этап биографии), сходство происхождения, уровень литературного таланта. Символика имени указывает, что герой является «ключиком» к авторскому пониманию времени, понятие «ключик» — это ключик к его сказкам (ассоциация — скрытая аллюзия — Буратино). Может быть, это и ключик к сегодняшним воспоминаниям — рассказу о путешествии по Европе. Постепенно читатель расшифровывает эту цепочку на основе созданного автором контекста.

Образовывая единую систему, второстпенные образы строятся вокруг одного центра — личности самого автора. В зависимости от поставленной задачи у одного и того же героя может быть одно или несколько описаний, каждое из которых содержит вполне законченную картину (на уровне портрета). Иногда автор организует из подобного описания самостоятельную портретную характеристику, обосабливая и выделяя историю герояв форме микробиографии.

В тоже время иногда автор постепенно раскрывает образ второстепенного персонажа путем дополнения или расширения первоначального описания. И тогда случается и так, что некоторые действующие лица из героев общественно значимых, исторически примечательных становятся просто персонажами произведения. Они получают право на самостоятельную характеристику, в которую входит и портретное описание, и речевая характеристика, и авторский комментарий.

Иногда эпизодические персонажи вводятся авторской характерикой. Так с едкой иронией Каверин описывает прежнего хозяина квартиры, предоставленной Ю.Тынянову, по фамилии Барц: "… Хотя фамилия Барц ничего не значила, он был похож на нее. Его крепкий нос с белым кончиком время от времени вздрагивал — от страха или отвращения. Мы были для него бандой оборванцев, ворвавшихся в его обжитой, уютный, чистенький дом. Опьяненный тем. что его имущество сохранилось он танцующей походкой расхаживал по квартире, объясняя нам значение семейных реликвий… Три дня он вывозил мебель и в квартире становилось все пустыннее, все веселее." Каверин, с. 322–323. Заключительная реплика указывает на состояние — герои растеряны и не знают, что им делать, поэтому пытаются как бы сгладить столь отрицательное положение — "и в квартире становилось все пустыннее, все веселее."

Обрисовка второстепенных персонажей в мемуарном повествовании традиционна. Обычно дается мгновенная, одномоментная или достаточно подробная характеристика. Таков, например, портрет В.Шкловского, напоминающий фотографию: "худой, двадцатишестилетний, быстро лысеющий, с короткими руками и коротковатыми ногами сильного сложения, говоривший только главными предложениями — просто и одновременно сложно. Пожалуй, можно было сказать, что он и сам похож на главное предложение — ничего «придаточного» не было ни в его одежде, ни в манере держаться". Каверин, 2. с.324.

Преобладание конкретного описания вместо развернутой и последовательной характеристики обуславливает выпуклость и законченность изображения второстепенных персонажей. _

Иногда образ строится на основе авторского восприятия: "Я пишу об Адамовиче, близком и чуждом мне, которого я любил и порицал, защищал и клеймил много десятилетий. Это смесь разнородных чувств, одновременно уживающихся, не только не исказит реального образа, но наоборот, надеюсь, поможет его восстановить". Яновский, с.101.

Поскольку функция второстепенного персонажа характерологическая, особое место значение имеют используемые изобразительные приемы.

Важное место занимает, метафора или, как замечает исследователь, "метафорическая наблюдательность моментальных оценок в сочетании с цепкостью памяти". Шайтанов, 1, с. 30. _

Исследователь отмечает не только склонность к метафорической изобразительности, "но иногда и общность найденной метафоры, подтверждающей точность впечатлений. Ведь в этом случае совпадает не просто свидетельство двух разных очевидцев, но совпадает ассоциативный образ, вызванный наблюдением и оставшийся в памяти". В качестве примера исследователь приводит несколько портретных характеристик Горького, строящихся на одном метафорическом сравнении — отношении писателя к вещам ("Горький среди нас" К.Федина и воспоминания М.Слонимского). Шайтанов, 1, с. 30.

В.Бурдин считает метафору самостоятельным образом книги "Ни дня без строчки Ю.Олеши: "через метафору, ставшую "героем — организатором" «строчек» передан процесс эстетического освоения жизни, исследовано движение художественной мысли, раскрыта неповторимость личности"._

Похожее построение образа на основе метафоры можно встретить и у Паустовского: Яшка Падучий — "нищий с белыми водочными глазами", "ее коньки из синей стали — коньки из города Галифакса". Паустовский, Т.4, с.51, 59.

Метафорический такой образ создается в отдельных фрагментарных зарисовках, но он может встречаться и в повествовании, основанном на последовательной сорасположенности событий.

Интересен и используемый автором прием сравнительной характеристики, например, у Каверина о преподавателе математики — "считавшийся либералом и похожий на виконта Энн де Керуэль де Сент — Ив". Каверин, с.53.

Иногда сравнение проводится на уровне атрибутивного признака: "Вот Бердяев в синем берете, седой, с львиной гривой, судорожно кусает толстый, коротенький, пустой мундштук для сигар"."…Федотов пощипывает профессорскую бородку и мягким голосом убедительно картавит. Фондаминский, похожий на грузина, смачно приглашает нас высказаться по поводу доклада; Бунин, поджарый, седеющий, во фраке" (сравнение с породистой гончей, часто писателя сравнивали и с волком — Т.К.). Яновский, с.10.

Важной составляющей характеристики второстепенных персонажей становится речевая характеристика. Не случайно, Катаев, например, замечает: "Его речь была так же необычна, как и его наружность" (о колченогом). Катаев, 1, с. 113. Выше отмечалось, что литературный портрет часто строится из диалогов между автором и его героем, когда в отдельных отрывках, построенных по дневниковому принципу, дается самая разнообразная характеристика портретируемому. При этом она может постепенно дополняться и углубляться.

Одновременно автор представляет свою судьбу как типичную, характерную для своего времени: "Самое удивительное в том, что биографии, судьбы, характеры, будучи нисколько не схожими с никакими другими, а оставаясь в сути своей казусными, в то же время непременно объясняют нечто типическое, расшифровывают психологические загадки целых поколений… Их судьбы бросают отблеск, а может и тень на поступки, поведение людей, казалось бы, ничего общего с ними не имеющих, даже и вовсе незнакомых". Штейн, 1, с.23.

В воспоминаниях портрет второстепенного персонажа может сконструироваться в ходе всего повествования, а может и не сложиться, оставшись на уровне микробиографии, отдельной характеристики, конкретного описания. Поэтому один и тот же героя дается или в разной обстановке (иногда диаметрально противоположной, и тогда одним из приемов характеристики становится контраст) как обычный человек, отягощенный бытовыми подробностями, естественными слабостями и как художник, трибун, общественный деятель, словом, как историческое лицо.

Принцип микробиографий использован и Шаламовым, когда портрет современника создается с помощью деталей. Вспомним, например, описание смерти Л.Рейснер:

"Молодая женщина, надежда литературы, красавица, героиня гражданской войны, тридцати лет от роду умерла от брюшного тифа. Бред какой — то. Никто не верил". Шаламов, 1 с.41.

В ряде случаев дается небольшой авторский комментарий или характеристика произведений портретируемого: "Суть — чуть цветистый слог Рейснер казался нам тогда большим бесспорным достоинством. Мы были молоды и еще не научились ценить простоту". Шаламов, 1, с.41. Или: "Если Есенин и Соболь покидали жизнь из-за конфликта со временем, он был у Есенина мельче, у Соболя глубже, то смерть Рейснер была вовсе бессмысленна". Шаламов, 1, с.41.

В поисках героя, в котором отразилось бы время, писатель часто вводит в повествование действующих лиц, объединенных общей авторской идеей. Они выполняют не только познавательную, ознакомительную или оценочную функцию. Составляя своеобразную мозаику, как бы оттеняя и расширяя первоначальные представления о времени, такие микробиографии образуют единое целое.