Сталин. Большая книга о нем

Позже я узнала от Александры Николаевны Накашидзе (двоюродная сестра жены Берии Нины Гегечкори, майор НКВД. В 1937–1943 гг. работала сестрой-хозяйкой в доме Сталина. – Авт.), что старики в Грузии не переносят коротких платьев, коротких рукавов и носок.

Другой причиной отцовской критики, по мнению Светланы, было то, что Сталин постоянно сравнивал ее с покойной матерью, а поскольку дочь не выглядела такой же женственной, это его расстраивало, а иногда и бесило.

Даже став взрослой, идя к отцу, я всегда должна была думать, не слишком ли ярко я одета, так как неминуемо получила бы от него замечание. «На кого ты похожа?!» – произносил он иногда, не стесняясь присутствующих. Быть может, его раздражало, что я не походила внешне на маму, а долго оставалась неуклюжим подростком «спортивного типа». Чего-то ему во мне не хватало, в моей внешности. А вскоре и внутренний мой мир начал его раздражать… Изредка он что-либо отдавал мне – национальный румынский или болгарский костюм, но вообще даже то, что присылалось для меня, он считал недопустимым использовать в быту.

Но критику и неприязнь Сталина вызывали не только наряды его дочери. Алексей Рыбин, как он утверждал (правда, по сведениям компетентных источников, безосновательно), довольно часто бывал со Сталиным не только в Москве, но и на отдыхе. Он, конечно, был совершенно явным апологетом вождя (о чем свидетельствуют оценочные моменты), но человеком, вне всякого сомнения, информированным и сохранившим воспоминания своих коллег по охране вождя… Приведем пару цитат из его книги:

В нравственном отношении вождь был чист, как никто другой. После смерти жены жил монахом. Противник неравных браков, он часто высмеивал маршала Кулика, который женился на восемнадцатилетней подруге своей дочери. Завидев его, Сталин подмигивал:

– Смотрите, жених ковыляет… Как бы не шлепнулся на ровном месте.

Раз мы шли в Сочи мимо пляжа. Увидев жирных, развалившихся женщин с раскинутыми ногами, он весь передернулся:

– Какое безобразие! Пойдемте отсюда!..

Конечно, трудно представить себе «вождя народов», гуляющего вдоль сочинского пляжа и разглядывающего лежащих там женщин, но реакция его весьма показательна. Она проявлялась (в несколько более мягких формах) и в отношении некоторых представительниц высокого искусства. Тот же Рыбин вспоминал, как после приема по случаю приезда английской и американской делегаций Сталин решил поблагодарить артистов, выступавших во время банкета. Благодарить-то он благодарил, но певица Вера Давыдова (многие приписывали ей любовную связь с вождем, мотивируя это тем, что трижды Сталинскую премию первой степени просто так не присуждают и трехкомнатную квартиру не дают. – Авт.) подверглась критике за свой относительно вольный наряд. Сталин обратился к ней так:

– Вы, Вера, интересная женщина. У вас хороший голос. Замечательно пели! Зачем же вам было надевать ультрамодный пояс? Вот Наталья Шпиллер тоже интересная женщина с превосходным голосом. Но она одета скромно. И это никому не бросалось в глаза.

Видимо, иностранные гости нашли, что Давыдова одета крикливо. А это не очень соответствовало официальному приему. Вдруг подскочила Ольга Лепешинская, громко воскликнув:

– Иосиф Виссарионович, вам понравилось, как я танцевала?

– Вертелись-то вы хорошо, получше вас танцевал Асаф Мессерер, – охладил ее Сталин.

Оставляя на совести майора госбезопасности Алексея Тимофеевича Рыбина высказывание о «нравственной чистоте» Сталина, вспомню одну историю, которую рассказала мне моя мама, в пятидесятые годы работавшая библиотекарем. Уже после смерти Сталина, примерно в 1955 году, вышел журнал «Огонек» с удивительно смелой по тем временам обложкой. На ней была изображена юная фигуристка в коротеньком платье. Из продажи номер исчез мгновенно. А молодые мужчины с утра занимали в библиотеке очередь «за «Огоньком». И устанавливали время «просмотра» – не больше 15 минут…

Это, на мой взгляд, одна из ярких иллюстраций к состоянию общественной нравственности в нашей стране в те времена. Поэтому не будем более рассуждать о причинах консервативных взглядов Сталина и тем более давать им какие-либо оценки. Он ведь тоже был продуктом того времени, смысл и течение которого во многом сам определял…

Глава 18. Охрана Сталина

Сталин находился у власти почти три десятилетия, и более двадцати лет его тщательно охраняли. А до начала тридцатых годов генсек, живший в то время в Кремле, в Потешном дворце (квартира № 1), ходил на работу в свой кабинет, расположенный на пятом этаже дома № 4 по Старой площади, пешком. Выходил из Спасских ворот и по Ильинке шел в сторону нынешней станции метро «Китай-город». На многих фотографиях того времени Сталин с коллегами – Кировым, Ворошиловым и другими в сопровождении одного-двух охранников свободно гуляет по центру Москвы.

Еще в 1927 году после принятия постановления Политбюро «О мероприятиях в связи с белогвардейскими выступлениями» к полутора десяткам руководящих сотрудников ЦК, в том числе и Сталину, были прикреплены охранники. Сталина три с лишним года охранял Иван Францевич Юсис, комиссар особых поручений Спецотделения Коллегии ОГПУ. Да и сам Кремль в двадцатые годы был не столь уж строго «зарежимленным». В нем в те годы жили и работали более пяти тысяч людей, и стопроцентно изолировать вождей от несанкционированного общения с народом было практически невозможно.

В 1930 году было принято решение перевести часть Секретного отдела ЦК, в том числе и кабинет генерального секретаря, в Кремль.

Самого же Сталина обязали немедленно прекратить передвижение по городу пешком. Но он еще больше года нарушал решение Политбюро. Прогулки вождя по столице закончились только после того, как Сталина ознакомили с протоколом допроса террориста Платонова-Петина, с которым он случайно встретился 16 ноября 1931 года на Ильинке. В записке ОГПУ на имя вождя, приводимой в книге С.В. Девятова, А.Н. Шефова и Ю.В. Юрьева «Ближняя дача Сталина», есть цитата из нее:

16 ноября, проходя с нашим агентом в 3 часа 35 мин дня по Ильинке около д. 5/2 против Старогостинного двора, агент английской разведки случайно встретил Вас и сделал попытку выхватить револьвер.

Как сообщает наш агент, ему удалось схватить за руку указанного англоразведчика и повлечь за собой, воспрепятствовав попытке.

Тотчас же после этого названный агент англоразведки был нами секретно арестован.

На записке имелась резолюция: «Пешее хождение по Москве т. Сталину надо прекратить». Ниже стояли подписи Молотова, Кагановича, Калинина, Куйбышева и Рыкова.

В феврале 1932 года генеральный секретарь уже приступил к работе в первом корпусе Кремля. Его кабинет теперь располагался в непосредственной близости от квартиры. И именно с того времени он стал практически недоступен для неофициальных контактов с обычными гражданами, особенно в столице. Добавлю только, что в декабре 1933 года Сталин окончательно переселился на Ближнюю дачу в Волынском и бывал в своей кремлевской квартире редко. А охраняли Сталина теперь уже девять сотрудников, а потом двенадцать… И в дальнейшем система охраны постоянно совершенствовалась. Сталина охраняли от нескольких десятков до десятков тысяч человек (как во время упомянутого нами путешествия в Потсдам летом 1945 года).

Одним из телохранителей Сталина со времени Потсдамской конференции и до смерти «вождя народов» был Владимир Васильев, чьи воспоминания прилежно записал и сохранил его сын Андрей. Васильев-старший рассказывал:

Последовал новый приказ: меня переводили в личную охрану Сталина. И с этого момента я находился рядом с ним до последнего дня его жизни. …Это те девять человек, которые постоянно находились около Сталина: семь телохранителей, начальник группы и шофер – тоже первоклассный разведчик. Естественно, что численность охраны была намного выше. Только телохранителей было человек 35. А ведь еще надо учесть наружную охрану, которая тоже была немаленькой. В общей сложности набиралось человек двести. В нашу обязанность входило сопровождать Сталина, куда бы он ни направлялся. Даже когда он гулял у себя по саду, за ним постоянно следовали 3–4 телохранителя.