Историческое подготовление Октября. Часть II: От Октября до Бреста

Против этой губительной политики мы подымаем голос предостережения.

Подписи: Г. Зиновьев. Ю. Каменев.

11 октября 1917 года.

Приложение 4

СОВЕТАМ, АРМЕЙСКИМ ОРГАНИЗАЦИЯМ, ВСЕМ РАБОЧИМ И СОЛДАТАМ

На 20 октября назначен Всероссийский Съезд Советов. Все силы контрреволюции объединились, чтобы сорвать Съезд. Соглашатели, потерявшие почву под ногами, помогают контрреволюции против Советов. «Известия ЦИК», давно превысившего свои полномочия, хоронят Советы, противопоставляя им Предпарламент. Обанкротившиеся соглашатели запугивают, будто Съезд Советов помешает Учредительному Собранию.

Товарищи! Северный Областной Съезд Советов, с участием самых могущественных Советов России (Петрограда, Москвы, Балтийского флота, Финляндии, Ревеля и пр.), обсудив вопрос, говорит вам: вся буржуазия и покорное ей правительство готовятся к срыву Учредительного Собрания. Обеспечить его созыв может только Съезд Советов.

Соглашатели, срывающие Съезд, тем самым срывают Учредительное Собрание. Отдельные организации, выступающие по воле правительства против Съезда, нарушают тем самым законное решение первого Съезда и подлежат переизбранию.

Для скорейшего заключения мира, для создания Советской власти, для созыва Учредительного Собрания, для спасения революции и страны Съезд должен состояться 20 октября.

13 октября Съезд Советов Северной области отправил «всем, всем, всем» радиотелеграмму о созыве Всероссийского Съезда. Печатаемый здесь текст представляет собой написанный т. Троцким первоначальный набросок радиотелеграммы. Этот набросок редакции удалось найти в архиве т. Троцкого.

Приложение 5

Товарищи!

Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно.

Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже Съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооруженных масс.

Буржуазный натиск корниловцев, удаление Верховского показывает, что ждать нельзя. Надо во что бы то ни стало сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство, обезоружив (победив, если будут сопротивляться) юнкеров и т. д.

Нельзя ждать!! Можно потерять все!!

Цена взятия власти тотчас: защита народа (не съезда, а народа, армии и крестьян в первую голову) от Корниловского правительства, которое прогнало Верховского и составило второй Корниловский заговор.

Кто должен взять власть?

Это сейчас не важно: пусть возьмет ее Военно-Революционный Комитет «или другое учреждение», которое заявит, что сдает власть только истинным представителям интересов народа, интересов армии (предложение мира тотчас), интересов крестьян (взять должно тотчас, отменить частную собственность), интересов голодных.

Надо, чтобы все районы, все полки, все силы мобилизовались тотчас и послали немедленно делегации в В.-Революционный Комитет, в Ц. К. б-ков, настоятельно требуя: ни в коем случае не оставлять власти в руках Керенского и компании до 25-го, никоим образом, – решать дело сегодня непременно вечером или ночью.

История не простит промедления революционерам, которые могли победить сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя терять много завтра, рискуя потерять все.

Взяв власть сегодня, мы берем ее не против Советов, а для них.

Взятие власти есть дело восстания; его политическая цель выяснится после взятия.

Было бы гибелью или формальностью ждать колеблющегося голосования 25 октября, народ вправе и обязан решать подобные вопросы не голосованиями, а силой, народ вправе и обязан в критические моменты революции направлять своих представителей, даже своих лучших представителей, а не ждать их.

Это доказала история всех революций и безмерным было бы преступление революционеров, если бы они упустили момент, зная, что от них зависит спасение революции, предложение мира, спасение Питера, спасение от голода, передача земли крестьянам.

Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало.

Промедление в выступлении смерти подобно.

Настоящее письмо принадлежит Ленину. Оно написано 24 октября (ибо здесь уже упоминается отставка Верховского, происшедшая в 20-х числах октября).

Приложение 6

ПИСЬМО М. ЖАКОВА К ВАСИЛЬЧЕНКЕ

Петербург, 25-X-17 г.

В 2 ч. дня заседание фракции большевиков.

Троцкий делает доклад о текущем моменте. Положение ясно определилось. Некоторая часть нашей партии не представляла себе последствий наших собственных лозунгов. Если бы мы не сделали шагов к осуществлению их, то поступили бы как соглашатели. С тех пор, как мы в большинстве, лозунги утратили агитационное значение, они компрометировали нас, поскольку мы не делали шагов к осуществлению. В последнее время в партийных кругах дискуссии. Крайние полюсы: 1) заговор, 2) никаких реальных последствий в тактике. Ленин указывал, что заговор не противоречит принципам марксизма, – при условии, если классовые и политические отношения складываются в сторону резкого конфликта, если заговор вытекает из тех отношений. Физический барьер на пути к власти надо преодолеть ударом силой.

Столкновение было неизбежно, и оно произошло на почве приказа вывода на фронт гарнизона. Гарнизон состоит, главным образом, из раненых, эвакуированных и т. д. Левые эсеры требовали санкций, приказа, но мы не могли пойти на это: мы не знаем, действительно ли это боевой приказ, но его политическое значение мы хорошо знаем (Родзянко и сдача Питера). Неожиданно мы получили поддержку не только солдатской секции Совета, но и гарнизонного совещания (из полковых комитетов) по всем вопросам о власти, о мире и по вопросу о выводе. Полки резко повернули к нам. У семеновцев не дали говорить после меня Скобелеву. Петропавловская крепость и артиллерия – наши; самокатчики – тоже. У правительства только юнкера (6.000), которые, впрочем, заявляют, что они не за правительство, а за Ц. И. К. независимо от его состава, – и броневики, которые переходят один за другим к нам. Только ударники остаются нерасшатанными (4 батальона). Впрочем, 1 батальон ударников из Царского Села сегодня ночью не пошел на призыв правительства.

Сегодняшняя ночь (23–24) была критической. Мы не спали. Пораделов и Черемисов предлагали нам компромисс. Уже раньше по поводу бесконтрольной раздачи оружия из Кронверкского склада Петропавловской крепости контрреволюционерам, мы повсюду назначили наших комиссаров. Их встретило начальство грубо и с угрозами, но через час-полтора, видя, что приказы без санкции Воен. – Рев. Ком. солдатами не выполняются, политика изменилась.

Троцкий прерывает доклад, так как его ждет делегация центр. гор. думы. Возвратившись через 30–40 минут, продолжает:

ТРОЦКИЙ. Была делегация гор. управы. Поставила несколько вопросов: 1) Предполагаем ли мы выступления, какие, когда? Ей, видите ли, нужно не менее чем за 24 часа знать заранее. 2) Какие меры приняты Советом для охранения безопасности и порядка? Я ответил на первое изложением диалектически-материалистического взгляда на революцию и предложил участвовать через 1 делегата в работах Воен. – Революционного Комитета. Если правительство пустит в ход железо, естественно ему ответит сталь. На вопрос я сказал, что ночью нами приняты решения о беспорядках, и что если кто может подавить их, то только мы. Спросили: не начнутся ли завтра утром повальные обыски? (Я, видите ли, не учел тонкой нервной организации наших гласных на одном из митингов, где говорил об описи всех наличных запасов и конфискации излишков.) Я успокоил г.г. гласных. Спрашивают: будете ли вы разгонять нас за то, что мы против лозунга «вся власть Советам»? Я ответил: «Дума отражает вчерашний день, но если бы возник конфликт, мы предложили бы вам перевыборы вокруг лозунга о власти». Гласные сообщили мне, что Керенский собирается передать власть городской управе. Мне показалось это маловероятным.