Разгром советской державы. От "оттепели" до "перестройки"

Непосредственно перед событиями рассказали о том, как в случае чрезвычайных ситуаций должны в принципе действовать органы государственной власти на местах, создав при этом СЗ — «суженное заседание», в которое должны войти первый секретарь, начальник милиции и руководитель госбезопасности субъекта власти. «Источник, пожелавший остаться анонимным, объясняет, что СЗ — это структура, которая готовит страну на случай «особого периода управления». Объявить такой период вправе только правительство СССР, а поводом для введения «особого периода» может быть «не только война».

СЗ <…> действует на основе постановления ЦК КПСС и Совмина СССР от 19 июня 1984 г. и Указа Президента СССР от 12 ноября 1990 г., который называется «О возложении на исполнительные и распорядительные органы Советов народных депутатов функции по координации мобилизационной работы» [8.12. С. 7]. В одном из последующих номеров (в июле 1991 г.) та же газета публикует типовой план действий вышестоящих властей: «При возникновении экстремальной ситуации <…> начинает действовать план операции «Метель».

Если оперативную часть плана выполнить не удастся, подключается Москва и вступает в действие план операции «Тайфун», что означает как минимум дополнительную переброску подразделений ВВ или дивизии им. Дзержинского» [8.13. С. 15]. В статье подробно вскрываются состав, задачи, полномочия, структуры СЗ на местном уровне: «Как это делается. За последние годы изменилась сама концепция действий в чрезвычайных обстоятельствах. В конце 1950-х— начале 1960-х, несомненно, преобладала доктрина военного подавления массовых беспорядков, опробованная в «дружеских урегулированиях» в Восточной Германии в 1953-м, в Венгрии в 1956-м. Этим опытом воспользовались и внутри страны при подавлении волнений в Грузии в 1957-м, в Новочеркасске в 1962-м. Милиция тогда должна была продержаться до прихода армии.

Сначала 1970-х схема начинает меняться. Армия отодвигается на второй план, а функции оперативного реагирования постепенно переходят к МВД. Они осуществляются главным образом на двух уровнях — республиканском и союзном.

Устранение беспорядков возлагается на специальный сводный отряд милиции. Он комплектуется за счет переброски в место предполагаемых или уже происходящих событий групп и отрядов из прилегающих районов. Например, при возникновений экстремальной ситуации в Алма-Ате начинает действовать план операции «Метель»,

В город оперативно перебрасываются рядовой состав, служащие ВВ, курсанты училищ и школ милиции из Новосибирска, Ташкента, Караганды, Красноярска, Перми, Кемерова, Иркутска, Фрунзе, Барнаула, Душанбе, Омска. Если оперативную часть плана выполнить не удается, подключается Москва и вступает в действие план операции «Тайфун», что означает как минимум дополнительную переброску подразделений ВВ или дивизии им. Дзержинского» [8.13. С. 15]. Приводится сама схема операции «Метель» с указанием функциональных групп и их численности, при этом в примечании указывается, что из схемы убраны номера воинских частей и фамилии. В противном случае авторов публикации и редакцию можно было бы смело привлекать к суду за разглашение гостайны, а так они балансируют на грани между можно и нельзя. Впрочем, у демократической печати за все время не было ни одной серьезной, с последствиями, встречи с судом.

Наконец, во вторую неделю августа появляется сообщение: «Над всей Россией — безоблачное небо». Гидрометеоцентр» [8.14. С. 1]. Гидрометеоцентр, как известно, занимается разведкой и прогнозом погоды. Упомянутый же центр, видимо, политической погодой.

Наиболее запоминающийся штрих требовалось внести именно в последний момент, так, чтобы аудитория могла события воспринимать только в заданном ей ключе. Пусть и запоздало, но об этом теперь вспоминает человек, которого для этого использовали — бывший Председатель КГБ В.Е. Семичастный: «В субботу 17 августа 1991 г. телевидение на фоне Кремля показало интервью со мной, где я подробно рассказал о том памятном октябрьском пленуме (1964 г. — А.Ш.). В воскресенье сюжет повторили. И когда 19-го утром ГКЧП объявился, мне звонили друзья и шутили: ты что, накануне инструктаж давал?» [8.15. С. 2].

Если СМИ обрабатывали все население без исключения, то аналитические записки готовились для основных игроков.

Как именно готовилась американская сторона к августу, известно далеко не в той мере, которая необходима для того, чтобы эта подготовка стала прозрачной. На сегодня общественности представлен лишь один документ, разработанный в Штатах [8.16. С. 114–119], но уровень работы американских аналитиков был таков, что, не владея в принципе информацией о подлинной роли М.С. Горбачева как агента влияния (в силу особой секретности!), что для нынешних исследователей в России является базовым представлением в их умозаключениях, американцы все же смогли на должном уровне дать советы первым руководителям своего государства.

Проект «путча» имел два основных варианта — с участием М.С. Горбачева и без него. Мы знаем, что прошел первый вариант, но каковы были еще подварианты «без него», мы не знаем, даже учитывая сведения мэра Москвы Г. Попова, ознакомленного с возможным развитием событий: «Когда мне задолго до путча в первый раз показали как возможные его сценарии, так и наши возможные контракции, у меня глаза разбежались. Чего тут не было: и сопротивление в Белом доме, и под Москвой, и выезд в Питер или Свердловск для борьбы оттуда, и резервное правительство в Прибалтике, и даже за рубежом. А сколько было предложений о сценариях самого путча! И «алжирский вариант» — бунт группы войск в какой-нибудь из республик. Восстание русского населения в республиках. И т. д. и т. п. Но постепенно сценарии «сгущались» и все яснее становилось, что все будет зависеть от роли самого Горбачева: путч будет или с благословения Горбачева, или под флагом его неинформированности, или при его несогласии, или даже против него. Самым благоприятным для нас был вариант путча «против Горбачева». Мы ждали, что, скорее всего, таким он и будет. Но, может быть, нам удастся представить его в таком варианте — это будет большая удача. Поэтому даже если день, полдня будет «нестыковка» путча и Горбачева — надо будет этим воспользоваться и ударить в эту щель. ГКЧП из всех возможных вариантов избрал такой, о котором мы могли только мечтать, — не просто против Горбачева, а еще и с его изоляцией. Получив такой прекрасный пас, Ельцин не мог не ответить великолепным ударом. Я не хочу сказать, что все изложенные соображения были утром 19 августа за два часа «просчитаны» среди десятков других вариантов. Работа велась в эти дни очень напряженная, но не на пустом месте» [8.17. С. 5].

B.C. Павлов, комментируя эти признания Г. Попова, пишет: «Осведомленность Попова в этих делах — вне сомнений, а цинизм откровенности понятен — победители делят лавры. Тем не менее осторожность и здесь не покинула Попова. Он лишь раскрыл секрет Полишинеля. Но ничего не сказал, кто его знакомил, а что еще важнее — из каких источников приходила информация. О том, какого рода указания получали информатор или информаторы, известно. Но кто они? Ответа нет» [48. С. 80].

Во время своей рекогносцировки по СССР Д. Эзраэль не отказал себе в удовольствии назвать вещи своими именами. А.А Проханов вспоминает: «Помню июньский разговор в кабинете газеты «День» с шефом американской «Рэнд корпорейшн» Джереми Эзраэлем. На столе — нарисованная чернилами небрежная схема. Обозначен кружком «кремлевский центр», представленный Горбачевым. Другим кружком обведен «параллельный центр», представленный Ельциным. Третьим кружком отмечена «золотая гостиная», из которой одна и та же группа советников управляла и тем и другим. Американец спросил, что следует сделать советникам, чтобы переключить властные полномочия от «Первого» ко «Второму»: «Быть может, создать на несколько дней нелегитимную ситуацию, вывести <…> Горбачева, и в атмосфере социального хаоса замкнуть управление армией, КГБ и милицией на Ельцина?» [8.18. С. 1]. Здесь и речи не может идти о том, что одному из сторонников сохранения Союза выдается информация, могущая повлечь за собой действия упреждающего характера. Какого-то особого доверия к нему нет и быть не может. Это атакующая сторона (напомню, что об этом явлении мы подробно говорили в контексте генезиса «холодной войны») использует свои свойства и позволяет себе поиграть: все уже предрешено настолько, что можно говорить обо всем в открытую, и что бы ни предпринималось — все обязательно свершится именно так, как задумано.