КГБ сегодня. Невидимые щупальца

Однако они радовались преждевременно: спустя несколько дней господин Гофман без всякого предупреждения снова наведался к ним, чтобы сделать Руди «почетное предложение, свидетельствующее о величайшем доверии». А именно: политические убеждения и персональные данные Руди произвели на господина Гофмана и его начальников такое сильное впечатление, что они пожелали после специальной подготовки направить его в Чехословакию в качестве агента западногерманской разведки. Конечно, это трудная работа, более того, опасная, и она означает, что ему придется надолго расстаться с женой и сыном. Но это — благородное дело, ибо таким образом Руди будет способствовать искоренению того самого зла, которым он так возмущался от имени всего человечества.

— Я понимаю, мое предложение требует, чтобы вы над ним как следует поразмыслили. Мы даем вам время подумать. Только, пожалуйста, ни с кем не делитесь тем, что я вам сказал… даже с собственной женой. Ее спокойствие и благополучие будет зависеть от вашего молчания.

— Боже мой! — горестно воскликнула. Инга. — Что же нам теперь делать?

Интуиция подсказывала Руди, что ему не следует консультироваться с КГБ, как поступить: могло случиться, что невидимый и анонимный чиновник в «центре» просто не поверит, что ему, Руди, вдруг ни с того ни с сего удалось завоевать доверие западногерманских секретных служб. Но как же ему отклонить такое серьезное предложение, апеллирующее к его патриотическому долгу? Отклонить его — значит выказать себя пустым фразером и трусом, а может быть, и навлечь на себя подозрение, которое даст основания властям оказывать на него дальнейшее давление или даже начать тщательное расследование деталей его биографии.

Неделю спустя, все еще не зная, на что решиться, и мучительно раздумывая, как ему поступить, Руди шел в Ульме по улице, где находился пользующийся скандальной известностью публичный дом, посещаемый в основном американскими военнослужащими из числа сержантского состава. И здесь его ждало неожиданное избавление от тревог последних дней. Из публичного дома вывалился на нетвердых ногах не кто иной, как господин Гофман. Справа и слева за него цеплялись две грубо накрашенные, нелепо разодетые и пьяно хихикающие проститутки.

Руди бросился к нему для рукопожатия. «Господин Гофман! — радостно окликал он смутившегося чиновника. — Вы меня узнаете? Я — Герман из Ихенгаузена! Какая неожиданная встреча! И надо же, что именно здесь… Мы с женой ждали вас, ждали… А вы вот, оказывается, где!..» Смятение, выразившееся на лице Гофмана, было гарантией тому, что Руди никогда больше не увидит его у себя дома и ничего о нем не услышит. Вероятно, его коллеги теперь тоже оставят Руди в покое. Что называется — пронесло.

Пока все шло более или менее нормально, Руди обменивался сообщениями с центром едва ли чаще, чем раз в месяц. Иногда «центр» требовал от него анализа политических событий, например, в таком роде: «Дайте оценку шансов прогрессивных кандидатов на предстоящих выборах. Дайте оценку отношения беженцев из Восточной Европы, осевших в ФРГ, к идеям социализма». Руди отвечал предельно честно: В обозримом будущем я не вижу ни в одной из германских земель никаких шансов у действительно прогрессивных кандидатов или у таких, которые пользуются репутацией прогрессивных. Беженцы всецело на стороне империалистической идеологии и еще долгое время будут подогревать всякого рода реваншистские настроения в ФРГ». «Центр» каждый раз бесстрастно отвечал: «Ваше сообщение учтено…» Как-то, заглянув в фотомагазин, Руди купил себе камеру японской марки. В те времена многие немцы все еще смотрели на японскую продукцию свысока, считая, что японцы копируют западноевропейские технические достижения, это и дает им возможность продавать изделия по дешевой цене. Но Руди знал толк в фотоаппаратуре и сразу понял, что камера первоклассная, несмотря на относительно низкую цену, него возникла мысль открыть представительство какой-либо японской оптической фирмы, чтобы самому продавать импортную аппаратуру и оптику. Заручившись согласием одной из японских фирм, он ликвидировал свою контору и открыл магазин фотопринадлежностей в Хейльбронне, к северу от Штуттгарта. Спустя некоторое время этот магазин смело можно было отнести к числу процветающих.

«Центр» одобрял его действия. Руди вполне закрепил свои позиции в ФРГ как образцовый германский гражданин и бизнесмен с безупречной репутацией. Его реальная биография, начавшаяся в Западной Германии, по мере того, как шло время, все больше отодвигала в тень ту выдуманную, с которой он начал работать на КГБ. Это тоже повышало его неуязвимость. 31 декабря 1960 года «центр» поздравил его с присвоением звания капитана.

В конце февраля следующего года Руди получил сообщение с пометкой «срочное». Его текст гласил: «В самое ближайшее время, при первой возможности, посетите Канаду и Соединенные Штаты в качестве туриста. Установите, сможете ли жить и эффективно работать в этих странах».

В апреле на борту туристского теплохода «Севен Сиз» Руди отправился из западногерманского порта Бремерхафен в Монреаль. Проведя несколько дней в Монреале, он посетил затем Оттаву, Торонто, Виндзор и Детройт, задержался на пару дней в штате Мичиган, оттуда проследовал поездом в Нью-Йорк и спустя неделю вылетел домой.

Америка произвела на него благоприятное впечатление. Вернувшись в первых числах июня в Хейльбронн, он закончил свой отчет о поездке такими словами: «Я готов перебраться в любую из этих стран (т. е. США или Канаду) и уверен, что вполне смогу там работать».

«Центр» быстро откликнулся: «Немедленно обратитесь в канадское консульство с просьбой о въездной визе. Начните интенсивное изучение английского. Готовьтесь ликвидировать свой магазин. Желательно прибытие Герды (кодовое имя Инги) в августе на совещание в «центр». Указания касательно ее поездки последуют дополнительно».

Инга отправилась в Восточный Берлин — это было как раз в те дни, когда сооружалась, но еще не была закончена пресловутая Берлинская стена. Там она поручила маленького Петера заботам своих родителей (те полагали, что их дочь замужем за советским дипломатом, работающим в какой-то из стран Азии) и в сопровождении офицера КГБ вылетела в Москву.

В сентябре она вернулась, доставив новые шифровальные блокноты, несколько усложненное расписание сеансов радиосвязи, портативную приставку к приемнику, которая должна была облегчить прием в Канаде коротковолновых советских станций, пять тысяч американских долларов и комплект инструкций. По получении виз супругам Герман предлагалось отбыть в Канаду, поселиться там в Торонто, открыть собственное небольшое дело, желательно тоже магазин фотопринадлежностей, и сделаться надежными, лояльными канадцами, точно так же, как они сделались надежными, лояльными гражданами здесь, в Западной Германии.

Кроме всех этих важных, но прозаических вещей, Инга привезла с собой из Москвы нечто иное: она выглядела небывало воодушевленной. До Москвы она без всякого энтузиазма относилась к идее переселения в Канаду, так далеко от родителей, остающихся в Восточной Германии. Теперь, напротив, она как одержимая торопила Руди, то и дело напоминая ему о партийном долге, о том, насколько важно поскорее пустить корни в новой для них стране.

— Знаешь ли, не учи меня! — взорвался в конце концов Руди. — Когда дело касается моих обязанностей и моего долга, я не нуждаюсь в твоих поучениях, да и в назиданиях Москвы тоже, если они исходят даже от самого Хрущева: Ты подчинена по работе мне, а не им, запомни это!

— Но они почему-то так рассчитывают на нас… — настаивала она.

— Чего же они от нас хотят, в конце концов?

— Не знаю. Они говорят, что скажут нам потом, когда мы укрепим там свое положение…

16 февраля 1962 года супруги вылетели в Канаду. Монреаль встретил их жутким холодом. За две недели они присмотрели приличный домик в одном из пригородов Торонто и купили его, уплатив в качестве первого взноса семь с половиной тысяч долларов.

Консультант по продаже недвижимости заявил Руди, что в Торонто слишком много фотомагазинов, так что едва ли имеет смысл открывать еще один, и посоветовал приобрести магазинчик по продаже деликатесов, который как раз продается. Он, правда, требует ремонта, но расположен в удачном месте и, при умелом ведении дела, будет приносить порядочный доход. Руди подумал — и приобрел этот магазинчик — «Гаролдс Деликатессен» на Йондж стрит, — заметив про себя, что он расположен совсем неподалеку от здания КРК — Канадской радиовещательной корпорации.