Журнал ЕСЛИ №11 ЗА 2004 ГОД

– Часов? – переспросила Ада. – Но это невозможно! Для восстановления…

– Их необходимо вернуть назад, Ада, – ответил мужчина. – Не спорь со мной и не возражай Йани, если тебе дорога твоя голова. С детьми ничего не случится… Однако оружие и средства обнаружения у тримонцев оказались лучше, чем мы предполагали.

– Но мне нужно отыскать Бена Ко, – пыталась напомнить о себе Клари, но никто не слушал ее.

Ада мрачно сказала:

– Мы будем готовы.

И Клари вдруг увидела ту Аду, которой не замечала прежде: преданную Служительницу Мира, прятавшуюся в пышном теле няни. Брак спросил:

– И какое же дерьмо тут творится?

– Христе Боже, – проговорил мужчина, взяв сразу двух детей. – Надеюсь, ему еще ничего не сказали?

– Йани хочет это сделать, – заметил другой. – В конце концов, парень – особый случай. И наш залог. – Оба они вышли, унося троих детей.

Клари не могла усидеть на месте. Отмахнувшись от назойливых вопросов Брака, она подошла к ребенку, который оставался в детской. Девочка трех лет играла пластмассовым кубиком, в который можно было вставить разные пластиковые детали через прорезанные в гранях отверстия. Клари поглядела на сосредоточенную малышку, старавшуюся пропихнуть куб в треугольное отверстие. Так чего же лишилось это дитя?

«Парень – особый случай», – сказал Служитель о Браке. А разве не особый случай она сама? Ведь Мастер прямо так и сказал. Возможно, Йани просветит и ее, и Брака. Или это сделает кто-либо другой?

Большая комната, в которую Клари осторожно выбралась впервые за шестнадцать часов, оказалась совершенно безлюдной. Она в потрясении замерла на пороге.

Кровь пятнала пол. Вокруг валялись какие-то предметы, торчавшие из полотняных мешков или разбитые. Оба больших ящика, которые на глазах Клари двое мужчин внесли в комнату, стояли с открытыми крышками. Клари заглянула внутрь.

В первом остались только кровавые пятна. Во втором оказался мертвый пещерный гайлут. Она нагнулась и потрогала зверя; тело казалось холодным, хотя охладитель был явно выключен. Неужели этих животных принесли, чтобы бросить в полевую кухню в качестве источников белка для хлеба и супа?

Нет. Внутри охладителя змеились разные трубки; зонды и инъекторы были подсоединены к телу гайлута, хотя ни один из них не работал. Животный белок для полевой кухни всего лишь сохраняли холодным, не более. Или она ошибается? Клари еще не проходила курсов выживания в полевых условиях; их читали на третьем году обучения.

Дверь в заднюю комнату открылась, из нее вышла женщина в окровавленном хирургическом костюме, который она немедленно сняла.

– Все трое чувствуют себя хорошо, – удовлетворенным, но утомленным голосом обратилась она к Клари. – Во мне они более не нуждаются. Разбуди меня перед тем, как надо будет уходить. – Она расстелила одеяло, улеглась и немедленно уснула – мертвецким сном человека, проведшего на ногах не один день.

Клари заметила в углу свою матерчатую сумку. Кто-то уже упаковал и застегнул ее.

Йани вышел из операционной, негромко переговариваясь на ходу с двумя Служителями. Клари не сумела разобрать слов. Когда он договорил, все трое направились к детской, и Йани поманил за собой Клари.

– Ада, мы уходим, – обратился он к няне. – Остальные трое детей будут здесь через несколько минут. Так уж получилось. Ты вылетаешь последним рейсом скиммера, у нас остался только один аппарат, и он не может взять сразу всех. У тебя есть около часа – сделай для детей все необходимое. Пройдет пять или шесть часов, прежде чем тримонцы доберутся до них. И я не хочу, чтобы хотя бы один из малышей почувствовал жажду или споткнулся и поцарапался. Кел даст тебе мягкие ремни, чтобы пристегнуть их к койкам.

Ада кивнула, Клари даже не предполагала, что на лице ее может появиться столь жесткое выражение.

– Клари, – сказал Йани девушке, – веди меня к Браку.

Йани взял табурет Ады, единственное сиденье в скудно обставленной комнате, и сел возле Брака. Клари осталась стоять. Брак с ненавистью посмотрел на Йани:

– Что вы сделали со мной!

– Превратили тебя в залог мира между твоей страной и Игнацией.

– Не понимаю!

– Естественно. – Йани на мгновение закрыл глаза, и Клари вдруг испугалась, что он, как и врач, немедленно заснет. Однако Йани собрался и поглядел на Брака с неким подобием доброты.

– Брак, кто выиграет эту войну?

– Пока это никому не известно.

– Ты ошибаешься. Это известно нам. Победит твой народ, тримонцы, и победит достаточно скоро. Вы обладаете преимуществом в технике. А также лучшими землями, большими урожаями, правами на горные разработки, а еще грамотностью.

– Они первыми напали на нас, – вспыхнул Брак, и Клари поняла, что в глубине души юноше неудобно оттого, что его страна обладает неоспоримыми преимуществами.

– Конечно, на вас напали, – сказал Йани, проведя ладонью по грязным волосам. – У игнациев много молодежи, ими управляют старики, что почти всегда влечет за собой войну, гражданскую или внешнюю… или революцию. Демография определяет судьбу страны.

Брак уставился на собеседника, открыв рот.

– А ты думал, что главное – идеология, верно? Свобода против угнетения. Образование против невежества. Равенство против разделенного на классы общества, управляемого женщинами из высших его групп. Это не так. Это справедливая война.

Клари не сумела сдержаться:

– Но… но что мы сделали, чтобы остановить ее? Что мы сделали с этими детьми и почему?

– Мы не смогли остановить войну. Мы лишь предотвращаем ее жестокие последствия, бурю насилия после войны. Больше не будет единого Тримона против покоренной Игнации. Будет страшное разделение в самом Тримоне.

– Почему? – удивилась Клари.

– Знай, мы только что нарушили глубочайшие верования тримонцев в отношении их собственных детей. Десятеро – девять таких маленьких и трогательных плюс присутствующий здесь Брак – необратимо утратили свою биологическую целостность. Их сердца были удалены, уничтожены и заменены сердцами пещерных гайлутов.

Клари глядела на Йани. Она не верила своим ушам. Брак завыл и вцепился пальцами в собственную грудь.

– Вы… мы… пытали детей? – спросила Клари.

– Нет, – усталым голосом ответил Йани, – их не пытали, им не причинили вреда. Ксенотрансплантаты были специальным образом обработаны, чтобы предотвратить отторжение. Сердца гайлутов прослужат этим детям весь отпущенный им срок жизни… Ада, ты нам нужна. Дай мальчику успокоительное.

– Но… Зачем все это сделано? – ужаснулась Клари.

– Затем, что мы – Служители Мира, – произнес Йани.

Клари не отводила от него глаз. Окровавленный пещерный гайлут в охладительном баке, пятна крови на полу… младенец, наделенный сердцем вонючего и мерзкого пожирателя падали…

Она закричала, прежде чем успела сообразить, что слова ее прозвучат совершенно по-детски:

– Зачем вы задержали меня здесь? Почему не отослали к Бену Ко, как обещал мне Мастер?

Йани промолчал, однако ответ она прочитала на его лице: он и был Бен Ко. Тот самый, за которым она должна была наблюдать по указанию Мастера, у которого должна была учиться. Она отвернулась – и вовремя, – чтобы ее вырвало на пол, а не на Брака.

Это было немыслимо. Даже после того как няня дала ему какое-то средство и Брак ощутил, как отступили ужас, паника и гнев, понимание бессмысленности происходящего не желало покидать его. Он ощущал, что искусственный покой рожден лекарством, а бессмысленность как раз оставалась реальной.

Итак, его целостность нарушена. Он, Брак, сделался чудовищем, он наделен сердцем вонючего и опасного зверя…

Это следовало осознать.

Йани видел, что творится с юношей. Он приказал Клари:

– Садись.

Она подчинилась, делая это, как казалось Браку, в каком-то оцепенении. Неужели и ей дали успокоительное, пока он кричал? Но разве она не одна из них?