Гебист магнетический. Заметки о Ю.В.Андропове (СИ)

Правда, у Чучалина в данном случае есть все-таки одно смягчающее обстоятельство. Оно в том, что впервые его безумные откровения обнародовали в феврале 1991г. сиротские "Московские новости". Не исключено, что редакционные умельцы "помогли" академику правильно изложить его воспоминания. Но вот уж для кого точно не придумаешь никаких оправданий, так это для "ученого" Роя Медведева, поместившего весь этот параноидальный продукт вульгарной демопропаганды в свой труд об Андропове в качестве особо авторитетного медицинского свидетельства.

Неугомонные поклонники говорят ещё про Андропова, будто: "Будучи аскетом, он чурался любимых Брежневым развлечений типа роскошного застолья, царской охоты, красивых женщин, страсти к подаркам и наградам", и "постоянно занимаясь самоподготовкой, он стал одним из самых теоретически подкованных и эрудированных руководителей партии". Это фрагменты развесистой клюквы с интернетсайта "bolshe.ru" Дело в общем представляется так, что ежели вдруг Андропов и прекращал на миг ковать себя теоретически, то разве лишь для того, чтобы немного развлечься игрой на клавесине. С Брежневым, конечно, не сравнишь, тот действительно был не чужд земных человеческих страстей.

Бывший замначальника 9-го Управления КГБ СССР генерал-майор Докучаев, в частности, свидетельствует: "Слабостью Леонида Ильича были шахматы. Он играл хорошо и азартно. Играл до тех пор, пока не выигрывал. Обычно играли на отдыхе, начинали с 22.00 вечера и кончали далеко за полночь, а то и к утру". А ведь и в самом деле, припоминаю, в брежневские времена шахматы были едва ли не всенародным увлечением. Но документы говорят, что и Юрий Владимирович на отдыхе иногда позволял себе расслабиться. В хвастливой книжке Горбачева "Жизнь и реформы" можно видеть примечательный снимок. На нем Андропов и Горбачев, в компании ещё двух интеллектуалов, в густой благодатной тени южных растений, наслаждаясь законным отпуском, "забивают козла". Юрий Владимирович в белой тенниске с распахнутым воротом. Легкая белая шляпа чуть сдвинута на затылок. Он приятно разгорячен игрой, на лице довольная улыбка. Сразу видно — человек в своей стихии, даром что не на "царской охоте".

Справедливости ради, надо, однако, признать, что наряду с восторженными описаниями необычайно широких культурных горизонтов Андропова, попадаются на этот счет и более сдержанные оценки. Тот же Рой Медведев цитирует слова Ивана Клемашева, который сам себя рекомендует "личным врачом семьи Андропова". "Никогда не видел, — пишет Клемашев, — чтобы Андропов читал художественную литературу, и не слышал от него ни слова о литературе, поэзии, философии, религии. Эта область была ему просто незнакома. Он жил не реальным, а искусственным миром кремлевских интриг, а плохое физическое здоровье и отсутствие духовности позволяли тратить остатки сил лишь на удержание своей власти". Рой Медведев энергично дезавуирует слова Клемашева, утверждая, будто никакого "личного врача" у семьи Андропова не было. Это вряд ли, поскольку в семьях других членов ПБ таковые непременно имелись. С чего бы это семью Андропова вдруг подвергли по медицинской части дискриминации? Впрочем, оценки, близкие тому, что сказал Клемашев, мне доводилось слышать и от некоторых других людей из аппарата ЦК, также неплохо знавших Юрия Владимировича по долгу службы.

***

В аппарат ЦК ВКП(Б) Андропов попал В 1951г. на роль инспектора по парторганизациям лесной и целлюлозной промышленности с должности второго секретаря ЦК КП(б) Карело-Финской ССР. Помог ему в этом замечательный человек Отто Куусинен — в 1940-1956 гг. Председатель Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР, а с 1957 г. и до кончины в 1964г. Секретарь ЦК КПСС.

Политическая судьба Куусинена, марксиста добротной европейской школы, была сложной. Сначала он был финским социал-демократом, потом большевиком, приверженцем Сталина, а при Хрущеве стал снова немножко социал-демократом. Одна из наименее известных сторон партийной биографии Куусинена связана с его работой в аппарате Коминтерна с 1921 по 1939гг., где он энергично боролся против троцкистов. В сентябре 1927г. именно Куусинен председательствовал на заседании Исполкома Коминтерна, когда решался вопрос об исключении из этой организации Троцкого. Этот эпизод особенно укрепил доверие к Отто Вильгельмовичу со стороны Москвы, в том числе и к его рекомендациям по кадровым вопросам.

В Москве партийная карьера Юрия Владимировича перешла в дипломатическую плоскость. В 1953г. его направили в распоряжение МИД СССР, а еще через год назначили Чрезвычайным и Полномочным Послом СССР в Венгрии. Думаю, что данное назначение было сделано с учетом опыта работы Андропова на территориях, прилегающих к Финляндии, поскольку венгерский язык относится к группе финно-угорских языков. В октябре 1956г., на волне хрущевских "разоблачений" культа личности Сталина, в Будапеште вспыхнул кровавый контрреволюционный мятеж. Совпосол Андропов сыграл важную роль в его подавлении и последующем урегулировании политической ситуации в Венгрии. При этом он взаимодействовал с ведущими представителями партийной и государственной власти СССР, видными советскими маршалами, руководством КГБ, а также с партийной элитой охваченной мятежом Венгрии.

События тех дней впервые выдвинули Андропова в мир действительно большой политики, где он смог продемонстрировать свои несомненные таланты дипломата, решительного, умного политического стратега, не боящегося вида крови и личной ответственности за неё. В политической судьбе Андропова подавление венгерского мятежа 1956г. сыграло точно такую же роль, какую в 1793г. в судьбе мало кому известного на тот момент капитана Бонапарта сыграл организованный им безжалостный штурм крепости Тулон. Для Бонапарта Тулон, а для Андропова Будапешт стали символами резкого стремительного поворота их судеб. До конца его дней то, что одни называли мрачной тенью, а другие — славным ореолом венгерских событий, будет сопровождать трудное восхождение Андропова к высшей власти.

В 1957г. его отзывают из Венгрии и доверяют руководство отделом, осуществлявшим рабочие контакты КПСС с братскими партиями всех социалистических стран. В 1962г. он уже Секретарь ЦК по соцстранам и перед ним неплохие виды на будущее. Об этом красноречиво свидетельствует тот факт, что в апреле 1964г. Андропову доверили чтение от имени ЦК доклада на Торжественном заседании в Москве. Это были многообещающие всепартийные и всесоюзные смотрины. Но получилось так, что спустя полгода Хрущева, при полном соблюдении норм внутрипартийной жизни и демократических процедур того времени, освободили от всех постов и проводили на пенсию за "волюнтаризм". Новым Первым секретарем ЦК КПСС стал Председатель Президиума ВС СССР Брежнев, его место в Президиуме занял Подгорный, работавший до этого вместе с Андроповым Секретарем ЦК. Совет Министров возглавил Косыгин. Втроем — Брежнев, Подгорный и Косыгин — олицетворяли новую коллективную власть в СССР. В газетах того времени их часто изображали идущими вместе.

С отставкой Хрущева в карьере Юрия Владимировича наступил момент, когда он имел реальный шанс навсегда выпасть из обоймы высшей власти. Как водится, грянула зачистка партийных и государственных учреждений от людей, пользовавшихся ранее расположением со стороны "волюнтариста". Для Андропова дело существенно осложнялось тем, что новый премьер Косыгин, набравший тогда большую силу, относился к нему с явным предубеждением. Не многим лучше, с учетом национального пункта, складывались отношения Юрия Владимировича и с нахрапистым украинским специалистом пищевой промышленности Николаем Подгорным.

Под грузом свалившихся на него неприятностей Андропов тяжело заболел, несколько месяцев пролежал в больнице. Его здоровье стало таковым, что в 1966г. врачи поставили вопрос о переходе Андропова на инвалидность. Созвали консилиум, со стороны для участия в нем пригласили восходящую звезду советской кардиологии Чазова. Говорят, голос Чазова склонил чашу весов консилиума в пользу того, чтобы позволить Андропову еще какое-то время поработать. Не думаю, однако, чтобы для нового руководства проблема Андропова имела в ту пору только медицинское содержание. Был в ней, наверное, и некий политический смысл, в противном случае никакой консилиум не помешал бы Брежневу как прямому партийному начальнику Юрия Владимировича проводить его на пенсию.