Журнал «Полдень XXI век» 2010 (№ 7)

И тут его аж на месте подбросило. Ну что там можно подбирать? Вот эти серые голыши. Ну-ка!.. Схватил, попробовал на язык. Мать честная – соленые! И эти – соленые! И вон те. Залежи каменной соли прямо у него под носом, в каком-то получасе хода от избушки. Синица пел и плясал вприсядку. Наверное, найди он золото, не радовался бы так же.

Соляного голыша насобирал Синица целую корзину, пока пер – чуть глаза не вылезли. Соляные слитки дробил, крошку догадался сыпать на плоский камень с ложбинкой, сверху растирал другим. Получалось некое подобие ступки с пестиком. Грязно-белый порошок ссыпал в глиняную плошку. Синица опомнился только под утро, когда перед ним белел бархан, покрывший посудину с краями, а потрескавшиеся пальцы невозможно жгло. Наплевать! Теперь можно не отсчитывать соляные крупинки по одной. Можно вялить мясо, солить в кадушках рыбу, грибы заготавливать. А главное, есть чем торговать с поселком. Вот только придумать бы какой механизм, а то уж больно тяжело перетирать соль вручную.

Синица полоскал в реке саднящие руки и вынашивал замысел о постройке мельницы. А что? Высечь из камня жернова, передачу приладить, ветряк. А лучше – водяную мельницу построить! Течение, вон, бойкое.

Смутная догадка зародилась в душе. А если это на берегу никакая не коптильня… И, опять же, эти непонятные сваи… Ах ты ж, пьяная деревня! Синица бестолково забегал вокруг. Вот под толстым слоем прошлогодней травы отыскалось какое-то зубчатое колесо. Распиленное вдоль бревно с ложбинкой посередине, полуистлевшая конструкция из жердей в прибрежных кустах. Когда Синица споткнулся о вросшее в землю водяное колесо высотою в полтора человеческих роста, сомнения его истаяли окончательно. Здесь уже стояла мельница. И молола она не зерно.

Добытую соль снес Синица в поселок. Стаканом мерил, как семечки. Быстро разошелся мешок. Сменял на две пилы с разной насечкой зубьев, коловорот, стамеску, кило гвоздей, железные скобы, молоток с зубилом. Да еще полкармана мятых рублей приволок. Неохотно брал деньгами, без надобности они в лесу. Но отказать не мог людям, у многих ни кола за душой, только бумажки эти красные.

Разложив на земле найденные фрагменты мельничного механизма, решал Синица головоломку, как сие друг с другом когда-то стыковалось и работало. Разогнал свежей доски, главное колесо перебрал, гнилуху всю выкинул, гребные лопасти сделал новые. Долго искал жернова. Всю округу на карачках исползал – нету. Ну, нету, хоть тресни! Насилу нашел под водой, со дна же передаточную ось поднял. Срубил стены, настелил крышу, дубовый пол поднял. Ел что попало, возился до самой темноты, а после еще вытачивал какую-нибудь хитрую шестерню при свете лампадки. Даже во сне Синица видел устройство крутящего механизма. Он осунулся, похудел, запавшие глаза блестели энтузиазмом параноика – постройка мельницы отнимала, похоже, не только все силы и время, но еще и разум.

Лопастное колесо трижды уносило течением, прежде чем Синице удалось-таки водрузить его на место, рискуя застудиться и развязать пупочный бантик. Но силы течения оказалось недостаточно. Колесо вращалось, едва таская верхний жернов, да и то набрав предварительный разгон. Всю полезную силу можно было удержать двумя пальцами. Синица лихорадочно соображал, где он просчитался, пока не вспомнил про плотину.

Он таскал тяжелые лиственничные стволы, тонущие в воде, укладывал стеной меж дубовых свай, забрасывал для крепости камнями, пока не образовался перепад воды метра в полтора. Несколько дней, проведенных по пояс в студеной реке, не замедлили вылиться в надрывный грудной кашель. Но по сравнению с достигнутым результатом это были мелочи. Росомаха уперлась в берега, раздалась в плечах немного и обрушилась всей своей злой мощью на гребные лопасти. Синица решил измерить возросшую силу и попытался было остановить вращающуюся ось ладонью. Благо догадался еще через ветошь взяться. Не остановил, не смог. Только дым повалил из тряпицы.

Отчаянные старания окупились сторицей.

Соляная крошка засыпалась в верхний жернов по первое число, по насечку, обозначающую верхний уровень. Проходила по косым бороздкам и высыпалась наружу мелью. Если прогнать такую мель несколько раз, получался однородный порошок весьма себе неплохого качества, а главное, без монотонных мускульных усилий.

Энергии вращения отыскалось несколько побочных применений. Пораскинув мозгами, Синица придумал, как такую энергию передать в ударно-долбительную, для того чтобы не дробить крепкие соляные слитки вручную. Также на зубчатую передачу ладилось деревянное колесо, заменяющее гончарный круг. Отчего и качество, и количество посуды в хозяйстве заметно возросло. Еще сила реки позволяла в считанные секунды пробрать отверстие или паз в сколь угодно толстой бревнине.

Синица торжествовал. И даже позволил себе оприходовать бутылочку самогона на цели, не имеющие с дезинфекцией ничего общего.

…Поселок будто бы вымер. Не показывались даже вездесущие околоточные с автоматами. Казалось, все ждали его визита и попрятались специально. Синица сбросил заплечный мешок, уселся рядом. И от неожиданности вздрогнул: по земле, заставляя зудеть ступни, пронесся низкий гул, переросший в густой многоголосый хор, задребезжали стекла, встрепенулись с крыш голуби.

Вон оно где все. Синица зевнул. В молельном доме. Время ежеутреннего намаза. Сотни глоток тянули резину гимна, въевшегося с раннего детства в подкорку. Синица усмехнулся криво. Он мог не петь. Это, правда, стоило многого. Рев, в котором уже было не разобрать слов, достиг наивысшего пика и вновь растекся в утробное мычание, смолкнув, наконец, совсем. Распахнулись ворота, и из поселкового собрания – длинного барака под звездой на коньке – потоком повалил народ. На трудовые подвиги шагали молча, сосредоточенно, некоторые смахивали слезу. Редкие женщины – в красных платках, остальные с непокрытым теменем.

Синица вздохнул. Ждать ему до полудня, до обеда, пока немного не протрезвеют. Сейчас ничего ему не сменять.

От толпы отделилась председательша, спикировала подобно коршуну, зорко узрев жертву:

– О, птица-синица, опять ты прилетел в наши веси?

– Да. Снова.

– Ну, пойдем, поговорим. Синица покачал головой.

– Не имею я, Вера Алексеевна, ни малейшего желания с вами разговаривать.

– А я и не прошу, – удивилась председательша. – Будь любезен явиться на допрос к руководству совхоза-поселения. Или прикажешь тебя под руки проводить? Эй, сержант!..

За спиной старушки, возвышаясь на целую голову, выросли два вооруженных вертухая, взяли Синицу в перекрестье недобрых взглядов.

Тот поморщился, вставая на ноги.

– Не надо. Я сам.

Синица поднялся по знакомой лестнице, вошел в кабинет. Охранники остались снаружи. Вера Алексеевна извлекла из ящика чистый лист бумаги, накарябала медленно и крупно, так, чтобы Синица разобрал: «Протокол». Пояснила на словах:

– Я тебе сейчас стану задавать вопросы, и только от тебя зависит, пойдешь ты гулять или останешься под конвоем до суда. Понятно, да?.. Соль где берешь?

– Собираю по тайге, – пожал плечами Синица. – Потом размалываю.

– Место показать можешь? Синица помедлил с ответом.

– Только под пыткой.

– Ты думаешь, – Вера Алексеевна усмехнулась, – за этим дело станет? А? Ты меня подразнить думаешь? Не надо. У нас соли нет. Кончится последняя – того и гляди не начался бы бунт. А ты, вражина, место скрываешь. Да еще и наживаешься на народном горе! Вредительство чистой воды… Ну, что ты как маленький? Не мне тебе объяснять…

Вот так, значит, мы заговорили, да? Ладно.

– Ну, что вы, – Синица откинулся на стуле, – гражданин председатель, берете меня на такой дешевый понт? Я ж как-никак семь годочков оттянул… Нагляделся на вашего брата – во! Пишите. Опрашиваемый к просьбе руководства отнесся с пониманием и выразил готовность указать соляные залежи на месте.

– То есть ты согласен?

– Конечно, согласен!.. Только стопроцентный результат, ввиду плохого ориентирования на местности, гарантировать не берусь. Как и сохранность членов экспедиции. В тайге, знаете, болота, медведи. Пропадают люди, случается. Не мне вам объяснять.