Шаг за черту

Логика деления жертв террора на «наших» и «чужих», несмотря на все оправдания, создает культурные осложнения везде, где применяется.

Из-за нее возникает некая двойственность мысли, например, когда британские мусульмане справедливо и резко критикуют Европу за недостаточную защиту собственных граждан, но при этом обвиняют своих единоверцев в том, что «они мусульмане только по названию». Боснийские мусульмане действительно настроены антиклерикально и воспитаны в уважении к правам человека, являя собой носителей положительной комбинации мусульманских и европейских ценностей. С презрением относясь к этой смешанной культуре, британские мусульмане вредят сами себе.

Это порождает и моральную двойственность: когда немецкие расисты поджигают дома мусульман, ответственность за преступление совершенно справедливо возлагается на поджигателей: однако, когда исламские фанатики в Турции сжигают десятки людей вместе с гостиницей, некоторые мусульманские журналисты тут же пытаются возложить ответственность на самих жертв толпы, обвиняя их в таком поджигательском преступлении, как атеизм.

И что еще хуже, логика двойных стандартов создает опасность того, что общество попадет под обаяние лидеров, которые навредят ему гораздо больше врагов (действительных или мнимых). Поражение в Первой мировой войне немцы ощущали как общенациональное унижение, и Гитлер использовал это чувство в борьбе за власть; справедливая ненависть к режиму шаха привела иранский народ к ужасной исторической ошибке — поддержке Хомейни; в Индии лозунги типа «Индуизм в опасности!» собирают людей под знамена индусского фундаментализма; а в Британии Алибай-Браун заявляет нам, что «умеренность звучит как ругательство». Не придут ли на смену ненормальному доктору Сиддики более опасные экстремистские силы?

Может, британские мусульмане и не ожидают таких высказываний от автора «Сатанинских стихов», но на самом Деле настоящими врагами ислама являются не английские романисты или турецкие сатирики. И не антиклерикалы, недавно убитые фундаменталистами в Алжире. В число врагов не входят известный каирский профессор и его образованная жена, ныне преследуемые египетскими фанатиками за вероотступничество. Не входят в их число и интеллигенты из Саудовской Аравии, арестованные за то, что они создали организацию по защите прав человека. Пусть прогрессивные голоса слабы и немногочисленны, но они позволяют надеяться на свободное и процветающее будущее мусульманского мира. Настоящие враги ислама — те, кто пытается повернуть культуру вспять во времени, кто, по выражению Али Шариати, «восстает против истории», чья тупая тирания заставляет смотреть на современный ислам как на культ крови и безумия. Давая интервью Алибай-Брауну, Насрин Рехман мудро заметил, что «мы должны прекратить мыслить в терминах бинарной оппозиции». Я могу предположить, что следует начать с осознания того, что, с одной стороны, есть Сиддики и «Хесболла», ослепленные злобой шейхи и аятоллы, которые являются истинными врагами мусульман всего мира, подлинным «внутренним врагом», а с другой стороны — как, например, в случае с боснийскими мусульманами — многочисленные «друзья за рубежом».

Александр Кокбурн обвиняет меня в «злостном поношении» турецких секуляристов («Нейшн», 26 июля). Это тяжкое обвинение, и я надеюсь, вы предоставите мне возможность ответить на него. Я узнал о злодеянии в Сивасе (Турция) вечером в пятницу 2 июля. Уже через полчаса я обнародовал заявление, осуждающее убийц-фундаменталистов, а потом дал интервью по телефону для главной вечерней программы новостей Би-би-си. На следующий день я выступил по нескольким каналам телевидения и вел телефонные переговоры с журналистами целого ряда британских газет. Во всех случаях главным содержанием моих выступлений было безоговорочное осуждение убийц.

В течение следующей недели (6 июля) я написал заметку, которая была опубликована на первой полосе в лондонской газете «Индепендент» и в которой я заступался за боснийских мусульман, а также защищал тех, кто погиб в Сивасе, от обвинений в «таком поджигательском преступлении, как атеизм», которое спровоцировало толпу на убийство. Я дал интервью на эту тему нескольким европейским газетам. Наконец, я опубликовал статью, которую часть ваших читателей могли найти в «Нью-Йорк таймс» (11 июля), где обосновывал необходимость оказывать помощь и поддержку диссидентам мусульманского мира — в том числе и в Турции, — ибо на них в настоящее время ведется жестокая и смертоносная охота.

Жаль, что Кокбурн не удосужился проверить факты (он не пытался связаться ни со мной, ни с моими агентами, ни с группой «Статья 19», организовавшей кампанию по моей защите) перед тем, как отправиться в свободный полет. После двух недель, когда и дня не проходило, чтобы я не выступил, отстаивая принципы секуляризма и осуждая религиозный фанатизм, поистине странно прочитать на страницах вашего издания обвинение в том, что я ничего этого не сделал.

Опубликованная в «Обсервере» статья — что признает и Кокбурн — также содержит недвусмысленное осуждение религиозных фанатиков за убийство людей в Сивасе и выражает мое открытое неприятие этого преступления. Я действительно критиковал поведение журналиста Азиза Несина, но лишь за то, что его газета «Айдынлык» без согласования со мной в мае опубликовала отрывки из «Сатанинских стихов».

Кокбурн приводит следующие слова Несина: «Я встречался с Рушди в Лондоне, и мы обсуждали возможность опубликования его книги на турецком языке». Это неправда. В 1986 году — только тогда мы и встречались с Несином — роман «Сатанинские стихи» еще не был написан. Далее Несин утверждает: «Единственное, чем он озабочен последнее время, — это продажей авторских прав». Отнюдь нет. Я не озабочен тем, чтобы истребовать деньги с «Айдынлык». Я, однако, крайне озабочен тем, кто и каким образом публикует мою книгу.

Несин в газете «Айдынлык» пиратским манером опубликовал отрывки из моего романа в самом полемическом аспекте, оклеветал мое произведение, опорочил меня как человека и писателя и на этом очень неплохо заработал: Кокбурн подтверждает, что за время этой публикации тираж газеты утроился. Разумеется, я бы ни за что не выбрал эту газету для первой публикации «Сатанинских стихов» в мусульманской стране. А Кокбурн считает, что я не имел права защищаться, хотя «представители» британских мусульман и их печатные издания пытались возложить на меня ответственность за убийства в Сивасе. Кокбурн оправдывает все: кражу моей книги, оскорбления личности, ложь о моей общественной деятельности, возложение на меня вины за «Рушди-мятеж» — все, кроме моего желания назвать вещи своими именами, в котором он усматривает еще большее вероломство. В письме турецкого писателя Мурата Белге, одного из тех друзей, к кому я обращаюсь за советом, сказано: «Вполне допустимо критиковать Несина за его довольно неразумные поступки. Однако возмущает, что некоторые политики пытаются обвинить его во всем… Как будто Несин поубивал всех этих людей, а настоящие убийцы, спалившие их заживо, всего лишь невинные граждане». Я разделяю эту точку зрения и неустанно повторяю это последние две недели. Сожалею, что это не дошло до Александра Кокбурна.

Я только что вернулся из Праги, где президент Вацлав Гавел снова выразил уверенность в том, что пресловутое «дело Рушди» — это испытание на прочность демократических ценностей, испытание, как он выразился, самих себя. Это выступление получило широкую огласку везде, кроме Великобритании, где, насколько я могу судить, о нем не упомянула ни одна газета и где до сих пор никому не пришло в голову опубликовать фотографии, сделанные во время встречи, хотя такая возможность имелась. В то же время в газетах нашлось место для публикации вызывающей омерзение истории о том, как Иран предложил премию звонкой монетой и поездку в Мекку победителям конкурса комиксов о Рушди.