Тупики Глобализации. Торжество Прогресса или Игры Сатанистов?

С 1945 года Рассел делает резкий крен в сторону политики. «...в 1948 г. он активно выступал за сохранение ядерной монополии США, требовал, чтобы СССР прекратил разработки собственного ядерного оружия и даже предлагал - в случае отказа - сбросить ядерную бомбу на Москву»^{181}. После того, как успешные испытания атомной бомбы в СССР все же прошли, Рассел обрушился с бранными речами на советские власти. Впрочем, после этого он начал предпринимать попытки объединить интеллектуалов в какое-нибудь движение за мир. Было составлено заявление, которое, однако, мир воспринял холодно: «Большинство... ученых, в частности великий датский физик Нильс Бор, к которым Рассел обращался с просьбой подписать заявление, даже не удостоили его ответом»^{182}. Но тут пришла удача: безнадежно больной Эйнштейн буквально накануне своей смерти все-таки согласился подписать заявление, которое вошло в историю как «Манифест Эйнштейна-Рассела» и было обнародовано летом 1955 года.

Именно здесь к проектам Рассела стал с интересом присматриваться Хрущев, славший своих представителей на всяческие конференции. Сам же Рассел искал деньги на свои мероприятия - до поры безуспешно. Но тут, как это обычно и бывает у борцов с империализмом, на помощь пришел крупный капитал:

Рассел... получил письмо от своего приятеля Сайруса Итона, американского промышленника, одного из руководителей Кливлендской финансовой группы, который не только готов был предоставить деньги, но и предлагал помочь организовать первую конференцию в своем родном городке Пагуош в Канаде. Еще несколько ученых-энтузиастов взяли на себя организационные вопросы, и в июле 1957 г. конференция начала свою работу^{183}.

В рамках данного исследования нет смысла особо останавливаться на дальнейшей деятельности Рассела. Хорошо известны и его безуспешные антивоенные усилия, и ярый антиамериканизм последних лет жизни, особенно усилившийся во время Карибского кризиса и войны во Вьетнаме. Нет сомнений, что особую роль тут сыграла взаимная симпатия Рассела и Хрущева. Однако поинтересуемся некоторыми взглядами неистового лорда. Вот, например, он обвиняет народы в потворстве войнам:

Вина лежит не только на политиках, но также и на народе. И вина народа - не только в его равнодушии. Она в еще большей степени состоит в том, что политические воззрения народа вызваны его принадлежностью к той или иной национальной группе, хотя нации и с экономической, и с военной точки зрения стали уже опасным анахронизмом^{184}.

Вот так вот - «нации стали опасным анахронизмом»... Особенно сильно хотел Рассел создать мировое правительство - и вот каким он его видел.

Рассматривая конкретные шаги на пути к сохранению прочного мира, Рассел вновь выдвинул идею создания некоего единого органа управления миром, которому подчинялись бы вооруженные силы всех стран. Для реальной дееспособности такого органа, подчеркивал он, необходимо наделить его и законодательной, и исполнительной властью. Самое же главное, хотя и самое трудноосуществимое, по его мнению, условие - власть военная. Для этого все государства, считал Рассел, должны подписать соглашение о сокращении своих вооруженных сил до уровня, необходимого лишь для поддержания внутренней безопасности. В условиях, когда отдельные государства будут практически лишены собственных армий, не понадобятся слишком большие международные вооруженные силы, а значит, их содержание не станет очень обременительным. Для того чтобы обеспечить независимость решений и деятельности данного органа, в его состав должны входить представители разных стран. «Структура этого органа должна быть, безусловно, федеральной, - писал Рассел. - Отдельные государства могут сохранять автономию в любой области, не касающейся вопросов войны и мира». Количество представителей отдельных государств в этой структуре должно быть прямо пропорционально численности их населения, указывал он, а регулировать отношения членов федерации должна как единая мировая конституция, так и конституции входящих в нее стран, гарантированные мировой конституцией^{185}.

Собственно, именно на этих идеях основано пожелание Рассела разоружить всех подряд, сохранив немного ядерного оружия и - это главное! - категорически запретив всем странам разрабатывать эффективные системы противоракетной обороны. Это так называемое «равновесие страха» и было реализовано в Договоре между СССР и США по противоракетной обороне (ПРО) от 1972 года. Поэтому не стоит относиться к идеям всяческих мечтательных интеллектуалов скептически - как и Римский клуб, Рассел немало повлиял на политические процессы последних 30 лет.

А главное - он все-таки втянул СССР в участие в глобалистических процессах: если раньше советские власти относились к «мировому сообществу» с глубочайшим равнодушием, то после охмурения Хрущева Расселом они принялись все чаще апеллировать к этому сообществу, пытаясь перетянуть его на свою сторону. Впрочем, до конца 1980-х годов глобализм в советской политике оставался на достаточно скромном уровне. А вот дальше события стали разворачиваться стремительно - однако я предлагаю сначала поговорить об экономической системе СССР и о том, что с ней стало к концу 1980-х годов.

В этом вопросе существуют две основные точки зрения. Обе они сходятся на том, что советская экономическая система была принципиально нереформируемой - то есть в ней возможны были только самые косметические изменения. А дальше начинаются разночтения: апологеты советской системы полагают, что особо крутых реформ экономики и не требовалось, тогда как их противники, напротив, уверены в том, что социалистический хозяйственный механизм исчерпал себя уже к началу 1980-х и подлежал тотальному демонтажу. Мое личное мнение не согласно ни с одной из вышеприведенных точек зрения, причем начиная с самого их исходного тезиса, в котором обе идеологии сходятся.

Да, я действительно считаю советскую модель вполне жизнеспособной и реформируемой. Другой вопрос, нужна ли такая вопиюще искусственная система в принципе - но это именно другой вопрос: жизнеспособность не есть этическая оценка, а лишь констатация приспособительной способности конструкции. Речь же идет о том, что путь постепенных преобразований этой системы был возможен в 1980-е годы. В конце концов, единственным ее кричащим пороком к тому времени стала неадекватность жесткой системы централизованного планирования структуре современной экономики: с одной стороны, структура эта заметно усложнилась, требуя автономизации механизма принятия решений; с другой - централизованная система слишком не гибка, чтобы позволить национальной экономике достойно отвечать на все более часто возникавшие информационно-технологические вызовы эпохи.

В то же время, как мне кажется, существует странное заблуждение относительно этапов развития экономического кризиса в СССР. Обычно говорят о брежневском «застое», хотя на самом деле причиной большинства неприятностей 1970/80-х годов стала слишком дорогая на мировых рынках нефть. Халява развращает: огромные бюджетные доходы позволили почивать на лаврах - что для экономики (тем более такой неповоротливой, как советская) всегда опасно. Но это было и все - ничего такого особо страшного с экономикой СССР в те годы не происходило. Однако уже к 1990/91 году в ней сложилась такая ситуация, что можно вполне согласиться с говорившими о тяжелейшем кризисе. Что же произошло?

Ответ достаточно простой: советскую экономику обрушили всего несколько лет правления М.С.Горбачева. Его действия не поддаются вообще никакому рациональному осмыслению - это просто какой-то непрерывный бред. Напоминаю основные вехи: антиалкогольная кампания, борьба с нетрудовыми доходами, изменение статуса госпредприятий, трансформирование плана в госзаказ и появление кооперативов - это главное, ибо все последующее уже было агонией. Если посмотреть только на пять вышеперечисленных мероприятий и даже не касаться сюрреалистической реальности их воплощения в жизнь, то видно, что первые два категорически несовместимы с последними тремя. Антиалкогольная кампания и «борьба с нетрудовыми доходами» (то есть с мелкой частной инициативой) означают движение в сторону мобилизационной экономики - каким же образом параллельно с этими шагами можно разрешать кооперативы? С другой стороны, если взят курс на коммерциализацию, то означенные кампании означают просто огромные потери бюджета - усиленные падением цен на топливо после окончания нефтяного шока 1973-1982 годов.