Мировойна. Все против всех

Принятие СПОП не должно восприниматься как процесс «оглупления». Напротив, его целью является стимуляция более интенсивного и сложного понимания на низовом уровне. Противник времен Холодной Войны был черно-белым. «Новый» противник должен обладать всеми оттенками серого цвета. И в самом деле, у противника есть много оттенков, которые должны понять офицеры, солдаты, чиновники и руководители гражданских ведомств. Также возможно, что тот самый противник, на которого сейчас ведется охота, после переговоров, соглашений и уступок, станет будущим правительством нового государства. Чем больше оттенков и граней нужно понять, тем более важным кажется то, чтобы вовлеченные армейские и гражданские столкнулись со сложной версией противника на ранней стадии своей подготовки. СПОП, схожее с концепцией Холодной Войны, должно упростить и объяснить проблему понимания противника в контексте кампании, проходящей под политическим руководством. Хорошо проработанное СПОП поможет создать единую картину среди ведомств одного государства, и среди государств одной коалиции.

Концепция «стратегического капрала» является достаточно существенной частью британского языка, чтобы быть отраженной в британской доктрине. Последствием того, что видимые части вооруженных сил имеют стратегический эффект при попадании в виртуальное измерение, является то, что такие элементы коалиции должны осознавать свою позицию в иерархии политических сил.

Международные контрдействия в Афганистане — это прототип мозаичного подхода к КП борьбе, в которой несколько разных коалиций занимаются различными направлениями безопасности и построения государства в одном операционном пространстве. Соответствующие ведомства в Вашингтоне и Лондоне (включая министерства обороны) склонны видеть операцию с узкой точки зрения собственных функций. Но «стратегический капрал» и его командир должны очень тонко чувствовать другие элементы, которые и составляют мозаику международного ответа. Без осознания этого, элементы КП сил будут действовать во вред друг другу, как и происходит в случае с Афганистаном. На низовом уровне, командир должен мыслить, не ограничиваясь пределами собственного операционного пространства, а также понимать, каким образом его конкретная область ответственности соотносится с глобальным измерением джихада и мозаики контрдействий. Проблемы безопасности в его районе являются последствием местных событий, на которые он может влиять, или же они последствием глобальных событий вне его контроля? Как заметил Смит, человеку следует знать, кем он управляет на международной шахматной доске — пешкой или королем? И лучше это знать до начала партии.

Авторы данной работы заявляют, что размещение все большего числа сил коалиции для войны на истощение там, где, по мнению руководителей коалиции, находится передовая линия борьбы с ПД, не является эффективной контрстратегией против зарождающихся объединенных повстанческих комплексов (ОПК) в Ираке и Афганистане. ОПК — это центральный узел нескольких различных направлений энергии насилия, некоторые из которых имеют местное происхождение, в то время как другие поддерживаются с помощью переброски денег, вооружения, личного состава и опыта из-за границы. ОПК является продуктом различных местных, национальных и международных обществ и повстанческих организаций. Таким образом, их нельзя уничтожить лишь военной контрстратегией, концентрирующейся на конкретном регионе и поле боя. Контрстратегия должна быть такой же международной по своему охвату, как и её противник. Хоть это и подразумевает политическое руководство кампанией, использование силы для восстановления монополии насилия в операционном пространстве не исключается. Однако в британском мышлении использование силы не является панацеей; успешное восстановление порядка не есть следствие большого количества трупов и внесудебных убийств спецподразделениями. Три десятилетия операций в Северной Ирландии наложили на британский подход большую степень ответственности. В британском опыте принцип минимального применения силы стал более комплексным, а командиры достигли определенной тонкости, как в применении различных уровней силы, так и в угрозах его применения по отношению к бандитскому населению. Несмотря на это, если политические силы, стоящие за интервенцией, вынуждены отчитываться перед недремлющим оком СМИ, критичным становится поведение всех солдат, решивших применить оружие. Когда это происходит, использование военной силы должно выглядеть объяснимым, дисциплинированным и оправданным. Похоже, что это требует действий коалиции, схожих скорее с полицейскими операциями, нежели с войной на истощение против террористов. В долгосрочной перспективе, более мощные, неизбирательные, или же непилотируемые системы вооружения такому присутствию не помогают.

Существует несколько типов военных коалиций. Формальные коалиции, основанные на соглашениях и обладающие институционными структурами, означают целенаправленное долгосрочное сходство интересов. На другом конце спектра лежит то, что Смит называет «случайными связями» — краткосрочные договоренности между несколькими политическими силами, уже находящимися в операционном пространстве. Эти договоренности недолговечны, предназначены для конкретной задачи, и юридически обеспечены лишь служебными записками между вовлеченными сторонами. В многостороннем конфликте, участники коалиции должны избегать таких связей с местными силами, особенно, когда таковые склонны плохо себя вести, переходить на другую сторону, или продолжать запрашивать поддержку коалиции длительное время после исчерпания ценности случайной связи.

Тридцать процентов времени командира тратится на поддержание коалиции. Обычно, командующий театром военных действий (если таковой имеется), занимается национальными и международными вопросами. На низовом уровне, командир международных сил концентрируется на оперативном взаимодействии размещенных войск. Командующий ТВД являет собой представителя и номинального руководителя, который занимается национальными делегациями, собраниями, международными комитетами, заинтересованными государствами и группами населения, и исполнительными структурами альянса. На низовом уровне, командир международных сил обладает иным взглядом на взаимодействие. Его интересы заключаются в сохранении власти (зачастую, ненадежной) над своими войсками. Он руководит, используя компромиссы, и отдает приказы только в тех случаях, когда уверен, что подчиненные их выполнят. Он должен опасаться утери контроля над определенной территорией в своей зоне ответственности, если наделит долгосрочной автономией командование какой-либо отдельной страны. Отделение территории, произведенное таким образом, создает феодальные владения внутри существующей структуры сил, и действует против успешного взаимодействия мозаики. Согласованность лучше достигать, давая странам определенные функциональные области. В любой коалиции будет неравенство представленных сил. Силы некоторых стран, в отличие от других, изначально маневрист-ские. Таким образом, важно выяснить, кто из них кто, перед тем, как договориться об их ролях в коалиции. Не стоит недооценивать проблемы руководства международными контрмерами в таких обстоятельствах. Однако, по причинам объема и направления данной работы, они здесь не рассмотрены.

Военные силы, которые оставили позади тип оперативного поведения «на истощение», должны всегда «действовать ради новых знаний». При определении количества войск для операции, существует постоянное противодействие между необходимостью обеспечить власть государства (защищая его правительства, военные объекты, полицейскую инфраструктуру и возможности обеспечения правопорядка) и необходимостью собрать информацию (патрулями, наблюдением, взаимодействием с местным населением). Хотя сохранение власти является обязательным, именно сбор информации может, в конечном итоге, повлиять на тактическую ситуацию в пользу коалиции. Каждое подразделение должно внедрять в собственные программы обучения и подготовки личного состава, новейшие уроки и методики мышления и действий из опыта всего контингента международных сил.