Переписка и деловые бумаги

Когда увижу М. Горького, то напомню ему об его обещании.

Желаю Вам всего хорошего.

Искренно Вас уважающий и преданный А. Чехов.

3570. В. С. ТЮФЯЕВОЙ-ПАССЕК

7 декабря 1901 г. Ялта.

7 декабря 1901 г.

Многоуважаемая Вера Сергеевна, или, как Вы сами себя называете, неизвестная Пассек! Вы не можете себе представить, какое удовольствие доставили Вы мне Вашим письмом, и как жаль, что письмо Ваше совсем уж деловое и нет ни строчки о том, как Вы поживаете, как здоровье и проч. и проч. Ну, да бог с Вами! В Петербурге я буду, нo не раньше Великого поста, и тогда дам ответ на Ваше деловое письмо, теперь же определенно сказать ничего не могу, так как занят, очень занят и похварываю. Если почему-либо я не попаду в Петербург весной, то после Пасхи напишу Вам.

Вы называете "Новое дело" близким Вам. А помнится, Вы были не то чтобы против, а держали себя в сторонке от журналов.

Желаю Вам всего хорошего, низко кланяюсь и благодарю, что вспомнили. Если видаете Михаила Осиповича, то передайте ему мой сердечный привет и поклон.

Преданный Вам А. Чехов.

В Ялте теперь чудесная теплая погода, но скука адская.

3571. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

10 декабря 1901 г. Ялта.

Понедельник.

Милый дусик, вчера был у меня Альтшуллер, выслушивал меня, выстукивал, потом ушел. После этого началось у меня кровохарканье. Вот почему я не писал тебе вчера.

Сегодня крови уже почти нет, но все-таки надо лежать. Не беспокойся, друг мой хороший. Пишу тебе об этом, потому что ты гама велела.

Буду писать. Ветер неистовый. Пиши подлинней.

Твой Antonio.

3572. В. А. ГОЛЬЦЕВУ

11 декабря 1901 г. Ялта.

11 дек. 1901.

Милый друг Виктор Александрович, в настоящее время я лежу в постели и занимаюсь кровохарканием. И ничего не ем, ничего не делаю, только читаю газеты. Не сердись же на меня, голубчик. Когда станет лучше, тогда начну опять писать.

О болезни моей никому не говори, чтобы не попало в газеты. Жене я писал.

Крепко жму твою руку и целую тебя, мой дорогой.

Всего хорошего!

Твой А. Чехов.

3573. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

11 декабря 1901 г. Ялта.

11 дек.

Милая моя, хорошая, дуся, актрисуля, не сердись! Сегодня мне гораздо легче. Кровохарканье было лишь утром, чуть-чуть, но надо все-таки лежать, ничего не ем и злюсь, так как нельзя работать. Бог даст, всё обойдется.

"России", которую ты обещаешь в письме, я не получил.

Я тебя не жду на праздниках, да и не надо приезжать сюда, дусик мой. Занимайся своим делом, а пожить вместе еще успеем. Благословляю тебя, моя девочка.

Будь покойна, будь здорова. Завтра опять напишу тебе. Целую крепко.

Твой Antonio.

3574. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

12 декабря 1901 г. Ялта.

12 дек. 1901.

Дусик, собака моя хорошая, я пишу тебе каждый день или через день, но не реже. Так буду и впредь писать, а если ты получаешь неаккуратно, то не моя в том вина. И впредь я буду писать тебе не реже, так и знай.

Здоровье мое, твоими молитвами, гораздо лучше. Крови уже нет, я сижу у себя за столом и пишу тебе сие, сегодня обедал, т. е. ел суп.

Ты спрашиваешь, отчего я отдаляю тебя от себя. Глупо, деточка!

Кто меня навещает? Альтшуллер лечит, был сегодня Средин Леонид, был Арабажин, ничтожнейший литератор, но шумящий, как водяная мельница. А больше никто не был. Впрочем, виноват: вчера была московская А. В. Погожева, которую я принял, к сожалению, очень нелюбезно, так как у меня было кровохарканье, пришлось молчать всё время.

Всё, что я писал и начал писать, пропало, так как теперь придется начинать опять... Я должен писать без перерыва, иначе у меня ничего не выйдет.

Дуся моя, не волнуйся, не сердись, не негодуй, не печалься, всё войдет в норму, всё будет благополучно, именно будет то, чего мы хотим оба, жена моя бесподобная. Терпи и жди.

Скажи Немировичу, чтобы он не очень волновался. Всё будет очень хорошо.

"Россию" получил, спасибо.

Обнимаю тебя крепко, до неприличия, крепко целую, на что имею полное право, как твой законный муж. Не забывай меня, пиши каждый день. Твои письма для меня лекарство, без которого я уже не могу существовать.

Целый день лупит неистовый дождь. Ну, будь здорова, богом хранима, карапузик мой, актрисуля, собака.

Твой Antonio.

Пусть Маша привезет закусок. Пришли своему мужу конфект, мармеладу.

3575. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

13 декабря 1901 г. Ялта.

13 дек.

Актрисуля, здравствуй! Я уже выздоровел, крови не видать, только слабость осталась - давно не ел как следует. Думаю, что дня через 2-3 буду здоров совершенно. Принимаю пилюли, капли, порошки...

Ты пишешь, что 8-го декабря вечером была в подпитии. Ах, дуся, как я тебе завидую, если б ты знала! Завидую твоей бодрости, свежести, твоему здоровью, настроению, завидую, что тебе не мешают пить никакие соображения насчет кровохаркания и т. п. Я прежде мог выпить, как говорится, здорово.

Читал последний акт "Мещан". Читал и не понял. Два раза засмеялся, ибо было смешно. Конец мне понравился, только это конец не последнего, а первого или второго акта. Для последнего же нужно бы придумать что-нибудь другое.

Твоя роль в последнем акте ничтожна.

Я часто о тебе думаю, очень часто, как и подобает мужу. Ты, пока я был с тобой, избаловала меня, и теперь без тебя я чувствую себя, как лишенный прав. Около меня пусто, обеды жалкие, даже в телефон никто не звонит, а уж про спанье и не говорю.

Крепко обнимаю мою актрисулю, мою пылкую собаку. Да хранит тебя бог. Не забывай и не покидай меня. Целую сто тысяч раз.

Твой Антон.

3576. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ

15 декабря 1901 г. Ялта.

15 дек. 1901.

Многоуважаемая

Ольга Родионовна!

Марки я получил, приношу Вам сердечную благодарность. Собирайте, а когда весной или летом приедете в Ялту, то я еще раз поблагодарю Вас за марки, так как, по всей вероятности, Вы отдадите их мне.

Мне эти дни нездоровилось, было кровохарканье, был кашель, теперь, по-видимому, дело пошло на поправку.

Матери я еще не передавал Вашего поклона, но скоро передам и обрадую ее очень; она Вас любит и ценит.

Поклонитесь Вашим девочкам и скажите им, чтобы они вели себя хорошо, иначе я их высеку. Крепко жму Вам руку и низко кланяюсь.

Искренно преданный

А. Чехов.

3577. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

15 декабря 1901 г. Ялта.

15 дек. 1901.

Милая собака, я жив и, насколько сие возможно в положении человека выздоравливающего, здравствую. Слаб и злюсь, ничего не делаю. Геморрой. Одним словом, такого ты супруга заполучила, что я могу тебя только поздравить. Как бы ни было, дела пошли на поправку.

Толстой был болен, жил в Ялте у дочери, Горький вчера был у меня. Теперь оба они у себя.

Если после представления "В мечтах" получу телеграмму, то скажу спасибо, моя деточка. В случае успеха (в который я верю очень) телеграмма должна быть на казенный счет, т. е. длинная.

Отчего "Штокман" идет так редко?

Туман, каждый вечер ревет сирена, гудят заблудившиеся пароходы.

Бог с тобой, оставайся здорова и весела, деточка, не хандри, пиши побольше своему сердитому мужу. Когда ты хандришь, то становишься старой, тусклой, а когда весела или обыкновенна, то ты ангел. Поэтому будь всегда весела.

Крепко тебя целую, крепко обнимаю. До свиданья, собака!

Твой Antonio.

3578. Н. П. КОНДАКОВУ

15 декабря 1901 г. Ялта.

15 дек. 1901.

Многоуважаемый и дорогой

Никодим Павлович!

Большое Вам спасибо за письмо; оно пришло, кстати сказать, как раз в то время, когда я лежал на спине по случаю кровохаркания и скучал адски. Но буду отвечать по пунктам.

В Москве я прожил очень хорошо, очень здорово, a как приехал в Ялту, то и пошла писать: то кашель, то кишечное расстройство - и это почти каждый день. Сначала работал, а потом пришлось бросить, и теперь я занимаюсь только тем, что читаю и уповаю на будущее.