Письма

30 августа 1829 г. Петербург

Любезнейший князь Петр Андреевич, я еще не благодарил вас за прошлогодний подарок моим "Северным цветам". Он застал меня больным. Расстройство желудочных нерв расстроило было мою голову, и я около семи месяцев страдал. "Станция" ваша опоздала, но мне хотелось исполнить ваше желание иметь особенные экземпляры ее, почему я и предложил нашей молодежи издать "Подснежник". Он вам обязан своим существованием. Теперь опять бью вам челом и прошу не оставить моего альманаха ни стихами, ни прозой. Будьте к нему благосклонны по-прежнему. – Читаете ли вы наши журналы? Вы некогда сравнивали наших критиков с торговками лоскутного ряда, теперь они перешли совершенно в фантастический мир Александра Ефимовича Измайлова {1}, то есть в кабак. Сперва русскому барину, вроде Орлова-Чесменского, можно было иногда выйти и подраться на кулачки с задорными мужичками {2}, теперь уж эти негодяи напились мертво пьяны, валяются в грязи и его пачкают. Бог помочь им!

Если вы не имеете известий о Пушкине, то скажу вам, что мы получили от него письмо из Арзерума {3}, в котором, пишет он, ему очень весело. Дела делает он там до‹во›льно: ест, пьет и ездит с нагайкой на казацкой лошади.

От Жуковского вы получаете, верно, известия. Он толстеет и здоровеет приметно. Бедная Ольга Сергеевна все больна, боюсь – не чахотка ли у нее. Она нынче летом жила в Ораниенбауме, лечилась, но не поправилась.

Жена моя вам кланяется, я повторяю мою просьбу и желаю вам здоровья и поболее стихов, остаюсь истинно вам преданным

Дельвиг.

30 августа

1829 года.

С.-П‹етер›б‹ург›.

Пишите ко мне через Жуковского.