Газета Завтра 950 (7 2013)

Электронная почта технического отдела [email protected] .

(function(w, c) { (w[c] = w[c] []).push(function() { try { w.yaCounter11286280 = new Ya.Metrika({id:11286280, enableAll: true, webvisor: true}); } catch(e) { } }); })(window, "yandex_metrika_callbacks");

Изнанка Изнанка О выставке «Сечения» Александра Рукавишникова Алексей Касмынин 13.02.2013

От­кры­лась вы­став­ка Алек­сан­д­ра Ру­ка­виш­ни­ко­ва — скульп­то­ра, со­здав­ше­го па­мят­ни­ки До­сто­ев­ско­му пе­ред Рос­сий­ской го­су­дар­ст­вен­ной биб­ли­о­те­кой, Шо­ло­хо­ву на Го­го­лев­ском буль­ва­ре, Алек­сан­д­ру II у хра­ма Хри­с­та Спа­си­те­ля, Юрию Ни­ку­ли­ну на Цвет­ном буль­ва­ре и мно­гие дру­гие. По­каз его ра­бот бу­дет про­во­дить­ся вплоть до 10 мар­та в Му­зее со­вре­мен­но­го ис­кус­ст­ва на Го­го­лев­ском буль­ва­ре, 10. При­ме­ча­те­лен тот факт, что упо­мя­ну­тый вы­ше па­мят­ник Шо­ло­хо­ву на­хо­дит­ся бук­валь­но че­рез до­ро­гу от па­рад­ных две­рей вы­ста­воч­но­го ком­плек­са. И по­сле ос­мо­т­ра пред­став­лен­ных экс­по­на­тов по­се­ти­те­ли, в прин­ци­пе, мо­гут про­дол­жить изу­че­ние тво­ре­ний Ру­ка­виш­ни­ко­ва не­по­сред­ст­вен­но в го­ро­де, где те, ка­жет­ся, уже впол­не ор­га­нич­но обос­но­ва­лись и об­за­ве­лись сво­им ур­ба­ни­с­ти­че­с­ким бы­ти­ем.

Та­кой ху­до­же­ст­вен­ный объ­ект, как го­род­ской па­мят­ник, об­ла­да­ет слож­ным жиз­нен­ным цик­лом. Ли­ния вре­ме­ни его су­ще­ст­во­ва­ния по­се­че­на на эта­пы, раз­дроб­лен­ные на де­сят­ки кла­с­те­ров. Пер­вый от­ре­зок — обыч­но от­ве­дён под пла­ни­ро­ва­ние, и его со­став­ны­ми де­та­ля­ми ста­но­вят­ся ты­ся­чи раз­но­об­раз­ных фак­то­ров, на­чи­ная зна­чи­мо­с­тью ис­то­ри­че­с­кой фи­гу­ры или со­бы­тия, ко­то­ро­му мо­ну­мент бу­дет по­свя­щён, за­кан­чи­вая про­ра­бот­кой со­пут­ст­ву­ю­щих ху­до­же­ст­вен­ных об­ра­зов. Удач­ли­вым па­мят­ни­кам на этом эта­пе уда­ёт­ся да­же най­ти своё ме­с­то в го­ро­де, и даль­ней­ший их путь про­ис­хо­дит в гар­мо­нии с ок­ру­жа­ю­щей ар­хи­тек­ту­рой и ланд­шаф­том.

Вто­рой жиз­нен­ный этап — фи­зи­че­с­кое во­пло­ще­ние, сю­да по­па­да­ет и вой­на с бю­ро­кра­та­ми, и ра­бо­та с ар­хи­тек­то­ра­ми, и бес­чис­лен­ные тех­ни­че­с­кие де­та­ли, вплоть до во­про­са: а где, соб­ст­вен­но, луч­ше все­го от­ли­вать па­мят­ник из брон­зы?

Ка­за­лось бы, по­сле это­го всё уже сло­жи­лось и вы­ст­ро­и­лось в ли­нию, ве­ду­щую от мо­мен­та тор­же­ст­вен­но­го от­кры­тия во тьму ве­ков, ког­да мо­ну­мент рас­па­дёт­ся на ато­мы и рас­сып­лет­ся в прах. Но на са­мом де­ле здесь на­чи­на­ют­ся са­мые не­од­но­знач­ные и смут­ные для лю­бо­го па­мят­ни­ка дни. Про­дукт мно­го­труд­ной и на­пря­жён­ной ху­до­же­ст­вен­ной ра­бо­ты ока­зы­ва­ет­ся под при­це­лом спон­тан­но­го вни­ма­ния ты­сяч и ты­сяч лю­дей, об­ла­да­ю­щих со­вер­шен­но раз­ным со­ци­аль­ным ста­ту­сом и ми­ро­воз­зре­ни­ем. Про­ще го­во­ря, па­мят­ни­ку уже лич­но, без по­мо­щи ав­то­ра, при­хо­дит­ся от­ста­и­вать своё пра­во на жизнь. Слиш­ком ча­с­то про­ис­хо­дит так, что пер­во­на­чаль­ная ре­ак­ция про­пи­та­на от­ри­ца­ни­ем и жел­чью. Да­же опе­ку­шин­ско­му Пуш­ки­ну при­шлось вжи­вать­ся в про­ст­ран­ст­во не­сколь­ко де­ся­ти­ле­тий.

Но тво­ре­ни­ям Ру­ка­виш­ни­ко­ва, как ка­жет­ся, этап при­ятия все­гда уда­ва­лось про­хо­дить срав­ни­тель­но без­бо­лез­нен­но. Брон­зо­во­му Ни­ку­ли­ну, при­пар­ко­вав­ше­му свой ав­то­мо­биль на тро­ту­а­ре, по­сча­ст­ли­ви­лось сра­зу стать все­об­щим ат­трак­ци­о­ном и де­ко­ра­ци­ей для фо­то­гра­фий. До­сто­ев­ский, ко­то­ро­го рань­ше на­зы­ва­ли по­те­рян­ным и гор­ба­тым, стал не­отъ­ем­ле­мой ча­с­тью об­ра­за глав­ной биб­ли­о­те­ки стра­ны. Ско­рее, те­перь са­мо зда­ние Ле­нин­ки по­те­ря­ет­ся без па­мят­ни­ка и ста­нет не­уз­на­ва­е­мым, не­при­вле­ка­тель­ным для ту­ри­с­ти­че­с­ких от­кры­ток. Алек­сандр II в ок­ру­же­нии львов и бе­лых ко­лонн буд­то бы ес­те­ст­вен­ным об­ра­зом встра­и­ва­ет­ся в иг­ру вы­сот хра­ма Хри­с­та Спа­си­те­ля и рас­ки­нув­ших­ся во­круг не­го ис­то­ри­че­с­ких рай­о­нов Моск­вы.

Эти па­мят­ни­ки не мог­ли воз­ник­нуть из пу­с­то­ты, из слу­чай­но­с­ти. Уда­ча та­ко­го мас­шта­ба не мо­жет быть про­дук­том спон­тан­но­го, не­о­буз­дан­но­го ви­де­ния твор­ца и го­ря­чеч­ных, не­зре­лых дей­ст­вий. Ру­ка­виш­ни­ко­ва на ули­цах Моск­вы мы на­блю­да­ли мо­ну­мен­таль­ным, весь­ма стро­гим. Иг­ра се­че­ний и на­тя­же­ние осей в его офи­ци­оз­ных ра­бо­тах скры­ты от бег­ло­го взгля­да под сло­я­ми ху­до­же­ст­вен­ной тех­нич­но­с­ти и за­вер­шён­но­с­ти. Но дру­гой: тай­ный, ки­пя­щий, су­м­рач­ный и ха­о­тич­ный, — мир твор­че­ст­ва скульп­то­ра су­ще­ст­ву­ет, при­чём в фи­зи­че­с­ком, ре­аль­ном ми­ре.

Вы­став­ка — слов­но при­гла­ше­ние по­се­тить ма­с­тер­скую Ру­ка­виш­ни­ко­ва, взгля­нуть на про­цесс тво­ре­ния, сам по се­бе во­пло­щён­ный в скульп­тур­ной и гра­фи­че­с­кой фор­ме. Это ис­кус­ст­во са­мо­сто­я­тель­но, ему не нуж­но пы­тать­ся ак­ту­а­ли­зи­ро­вать­ся, при­пи­сы­вая се­бя к ка­ко­му-ли­бо но­во­мод­но­му те­че­нию или вти­с­ки­вать­ся в ка­кие-ли­бо кон­фор­мист­ские рам­ки (ко­то­рые, слов­но под­чёр­ки­вая свою не­со­сто­я­тель­ность, все­гда пы­та­ют­ся ка­зать­ся оли­це­тво­ре­ни­ем нон­кон­фор­миз­ма и сво­бо­ды). Это ис­кус­ст­во со­вре­мен­но, по­то­му что бес­ст­раш­но, и от­сут­ст­вие стра­ха здесь вы­ра­жа­ет­ся не в ин­фан­тиль­но­с­ти, спо­соб­ной раз­ве что изо­б­ра­зить на Крем­лёв­ской сте­не сло­во из трёх букв, а в го­раз­до ме­нее шум­ном уме­нии со­хра­нять свою бе­зус­лов­ную са­мо­быт­ность, не сре­зать уг­лы. Скульп­ту­ре Ру­ка­виш­ни­ко­ва не нуж­но быть сде­лан­ной из уг­ле­пла­с­ти­ка, его фи­гу­рам не нуж­ны кис­лот­ные цве­та с на­пе­ча­тан­ны­ми на каж­дой по­верх­но­с­ти сло­га­на­ми, не нуж­ны за­ум­ные со­про­во­ди­тель­ные опи­са­ния или крик­ли­вые пер­фор­ман­сы. Его ра­бо­ты и без все­го это­го са­мо­до­ка­зу­е­мы и пол­ны эс­те­ти­че­с­ко­го на­пря­же­ния, ко­то­рое ни­ку­да не ис­чез­нет, да­же ес­ли ка­ким-то не­ве­до­мым об­ра­зом во всём ми­ре ра­зом пре­кра­тит­ся ху­до­же­ст­вен­ный про­цесс, а вме­с­те с ним бес­ко­неч­ная иг­ра ал­лю­зий.

В день от­кры­тия на вы­став­ку при­шло так мно­го по­се­ти­те­лей, что уже вско­ре в раз­де­вал­ке за­кон­чи­лись но­мер­ки, и лю­ди в фе­в­раль­ских шу­бах с рас­то­пы­рен­ным ме­хом по­ш­ли на­би­вать­ся в за­лы. На­ро­ду ста­ло так мно­го, слов­но бы в му­зее сто­я­ли яр­мо­роч­ные лот­ки, на ко­то­рых за­бес­плат­но раз­да­ва­ли ред­чай­шие то­ва­ры. Над че­ло­ве­че­с­ким мо­рем воз­вы­ша­лись скульп­ту­ры, ко­неч­но, не столь­ко мо­ну­мен­таль­ные, как их улич­ные со­бра­тья, но всё же за­став­ляв­шие за­ду­мать­ся о том, ка­ким об­ра­зом их ус­та­нав­ли­ва­ли вну­т­ри. Не­ко­то­рые из них — на­при­мер, слож­ная по сво­ей ком­по­зи­ции "До­б­ро­де­тель тай­ных се­че­ний", — ка­за­лись слиш­ком боль­ши­ми для за­кры­то­го по­ме­ще­ния.

Ру­ка­виш­ни­ко­ва вы­став­ля­ют не­ча­с­то, по­че­му-то скульп­тор не ве­дёт ак­тив­ной вы­ста­воч­ной де­я­тель­но­с­ти. Но дан­ный по­каз — это что угод­но, толь­ко не от­чёт о про­из­ве­дён­ных свер­ше­ни­ях. Так, в за­лах нет да­же мо­де­лей са­мых из­ве­ст­ных па­мят­ни­ков — Ни­ку­ли­ну, Алек­сан­д­ру II. Вме­с­те с де­мон­ст­ра­ци­ей твор­че­с­ко­го про­цес­са "как он есть" про­ис­хо­дит не­кая ин­вер­сия, пе­ре­во­рот, про­яв­ле­ние скры­то­го. То, что со­зда­ёт ед­ва уло­ви­мую иг­ру в улич­ных па­мят­ни­ках Ру­ка­виш­ни­ко­ва, гре­мит во все­ус­лы­ша­ние в его "тай­ных" ра­бо­тах. И эти, буд­то бы по­рож­дён­ные не­филь­т­ро­ван­ным по­то­ком со­зна­ния об­ра­зы, пре­дель­но от­кро­вен­но де­мон­ст­ри­ру­ют чу­до­вищ­ное твор­че­с­кое на­пря­же­ние, бес­ко­неч­ную борь­бу осей, пло­с­ко­стей и объ­ё­мов. Ни еди­ная фи­гу­ра не на­хо­дит­ся в со­сто­я­нии сба­лан­си­ро­ван­но­го спо­кой­ст­вия, буд­то бы еже­се­кунд­но её раз­ди­ра­ют ты­ся­чи стра­с­тей и же­ла­ний. Мо­жет быть, в этом на­хо­дит своё вы­ра­же­ние ки­пу­чая и жи­ву­чая на­стой­чи­вость ав­то­ра, его на­ме­ре­ние тво­рить по­сто­ян­но и не­ус­тан­но. Та­кое буй­ст­во, гра­ни­ча­щее с оже­с­то­чён­но­с­тью, при­да­ёт твор­че­ст­ву Ру­ка­виш­ни­ко­ва осо­бую при­вле­ка­тель­ность. Оно бы­ло бы от­тал­ки­ва­ю­щим, ес­ли бы в нём чув­ст­во­ва­лась фальшь.