Статьи

Мы предсказываем войну «Севера против Юга», которая будет вестись, прежде всего, террористическими, затем – юридическими и финансовыми средствами. Эта война будет направлена не против какого-либо отдельного государства (хотя первоначальные атаки будут, вероятно, сконцентрированы на Соединенных Штатах), но против глобальной индустриальной социосистемы в целом.

Необходимо еще раз со всей определенностью подчеркнуть: проблема вовсе не в том, что Западу нечего противопоставить «наступательной партизанской войне» и «юридическому террору». Просто, в условиях глобализации любая осмысленная стратегия за Запад выводит социосистему из индустриальной фазы – либо «вниз», с разрушением существующих организационных структур и откатом к традиционной экономике (это означает немедленную утрату «золотым миллиардом» своим привилегий и, скорее всего, его физическое уничтожение в течение двух-трех поколений), либо «вверх» – с созданием новой фазы развития.

Итак, индустриальная экономика вступила в полосу нарастающих затруднений и пока что реагирует на происходящее в соответствии с принципом Ле-Шателье: увеличивает норму эксплуатации (людей и экосистем) и актуализует все доступные геопланетарные ресурсы. Тем не менее, отдача капитала продолжает снижаться, а показатель экономической инверсии – увеличиваться.

Медленный, но неуклонный экономический спад сопровождается, как и на границе мезо- и неолита, экологическими проблемами[6]. Коллапс управления носит, на сей раз, самостоятельный характер и проявляется как неадекватность Вестфальской системы международного права реалиям современного глобализованного мира, кризис корпоративных форм организации бизнеса, автокаталитическое перепроизводство информации в административных структурах[7].

Как и в эпоху позднего мезолита, наиболее серьезные проблемы складываются в области образования и познания. Эти важнейшие социальные инструменты практически перестали функционировать в реальном пространстве, в то время как иллюзорная составляющая их деятельности неуклонно возрастает и поглощает все большую долю совокупных ресурсов социосистемы.

[1] В рамке фазового подхода войны 1914-1918 и 1939-1945 гг. сливаются в единое столкновение, катастрофическое по своим масштабам. Впрочем, и с методологической точки зрения обе мировые войны следует рассматривать как единый конфликт, состоящий из двух «горячих» стадий и одной холодной. Экономическим содержанием конфликта был переход от классического капитализма к государственному, политическим – распад колониальной системы Pax Britannia и строительство неоколониальной американской империи.

[2] Разумеется, мы может придумать культуру, способную, находясь в индустриальной фазе развития, выйти в Дальний Космос. Подобная культура должна иметь естественный спутник на сравнительно низкой орбите, быть ориентированной на познание, как высшую трансцендентную ценность и пройти стадию мировых войн с меньшими затратами материальных ресурсов и человеческих жизней, нежели Homo Sapiens. В результате, социосистема получает в свое распоряжение Галактику и на столетия застывает в индустриальной фазе. Так возникают сверхцивилизации, описанные А. и Б. Стругацкими, А.Азимовым, Р.Хайнлайном. Уже в 1960-е годы было показано, что такие цивилизации могут быть обнаружены по своей астроинженерной деятельности. Поскольку следы такой деятельности не обнаружены (по крайней мере, в нашей Галактике), приходится сделать вывод, что подобная версия развития весьма маловероятна. Подробнее смотри: Ст. Лем «Сумма технологии» М., 2002 и комментарии к этой книге.

[3] Все это уже было. В позднем мезолите люди таким же образом пытались «вычистить» последние остатки умирающих экосистем лесостепи. В последние века Римской Империи государство судорожными усилиями собирало налоги, доводя норму эксплуатации рабов и колонов до полной потери работоспособности экономических и социальных механизмов.

[4] Под «абсолютным будущим» данной социосистемы мы будем понимать результат разрешения ее базисных противоречий.

[5] Иначе говоря, в течение определенных интервалов времени, иногда – значительных, локальные экономики развиваются тем быстрее, чем они развиваются.

[6] Экологический кризис всегда сопутствует кризису социосистемы, поскольку социосистема является Пользователем экосистемы или некоторой линейной комбинации экосистем.

[7] С приближением фазовой границы перед управляющими системами встает все большее количество задач, вообще неразрешимых, либо неразрешимых в административной логике. Административная система реагирует на такие проблемы стереотипно: созданием комиссий и комитетов, экспертными совещаниями, обращением к выше расположенному уровню управления. В результате в системе генерируется огромное количество бесполезной информации, которая блокирует как административный, так и рефлективный каналы управления. Это явление носит название информационного автокатализа в управленческих системах вблизи фазового барьера.

Сергей Боровиков, Сергей Переслегин

Версия для печати

Плиты и мосты

Система транспортных евразийских коридоров

Данная статья отталкивается от несколько устаревшей, но зато прозрачной логики геополитики. Мы будем рассматривать существующие и конструируемые транспортные коридоры как «мосты» или «тоннели» на геополитической карте евразийского суперконтинента. Карта эта сходна с обычной географической, но, как мы увидим, отличается от нее в некоторых важных деталях.

Конечно, анализируя соответствующие реалии, мы должны иметь в виду неизбежный впоследствии переход в «класс» экономической географии, ибо вершина геополитических амбиций есть постановка задачи на оптимизацию геоэкономики.

1

Геополитический потенциал перераспределяется на морских просторах, но создается он на материках.

В приложении к конфигурации транспортной сети это подразумевает необходимость (и даже неизбежность) создания «узлов связности», структурирующих потоки через границы геополитических материков. Такие узлы зачастую захватывают территорию целых стран, а иногда даже формируют собственные географические общности (Еврамерика, Австралазия).

На геополитическом глобусе отсутствует Антарктида. Нет там, как самостоятельного континента, и Африки, северная часть которой присоединена к Европе, северо-восточная – к Азии, а Нигерия – к Еврамерике. Австралия также разделена: ее северная оконечность включена в состав Австралазии (вместе с Малаккским полуостровом, оторванным от Азии).

Чрезвычайно сложную геополитическую структуру имеет Евразиатский суперконтинент, распадающийся на несколько отдельных «блоков», которые местами накладываются друг на друга, а иногда разделены цивилизационными «пустошами». С геополитической точки зрения «пустоши» имеют, скорее, «морскую», нежели «континентальную» природу: они образуют пространство коммуникации, а не пространство производства (Великую Степь недаром называли «травяным морем»).

Наиболее устойчивой структурной единицей Евразии является «длящийся из вечности в вечность» Китай. Вне всякой зависимости от того, в руках какого государства находится цивилизационный приоритет: Монголии, Манчжурии, Японии, России, Поднебесной Империи, Великобритании, США, – именно территория Китая структурирует важнейший Азиатско-Тихоокеанский регион. Зона влияния АТР включает в себя Алеутские острова, Аляску, Филиппинские острова, Вьетнам и Таиланд.

Следующей «единицей» является Индийский субконтинент объединенный с островом Цейлон (Шри-Ланка). Сегодня, как и во время Второй Мировой войны, территория Бангладеш, Бирмы, Лаоса, Камбоджи и (в меньшей степени) Вьетнама представляет собой геополитическую «пустыню»[1], непригодную для развертывания крупных операций – неважно военных или инвестиционных.

При всей важности Европейского субконтинента, вопрос о его геополитических границах далеко не очевиден. Так, неясно, следует ли понимать Ирландию как часть Европы, или она должна – вместе с Фарерскими островами и Исландией – быть отнесена к Еврамерике? Рассматривая в качестве «протоевропы» территорию Римской Республики, мы приходим к выводу, что всю Северную Африку: Египет, Ливия, Тунис, Марокко, – необходимо причислить к Европе. Что же касается «восточной границы Европы», то эта проблема уже столетиями обсуждается экономистами и политиками. Сегодня с легкой руки С.Хантингтона Россию и Европу принято разделять по линии проникновения западного христианства то есть по границе Польши.