Шекспир, Краткая документальная биография

Несмотря на выдуманный физический недостаток, которым он обязан отсутствию воображения у своих критиков, Шекспир ухитрялся играть не только в своих собственных пьесах, не и в тех, которые его коллеги-драматурги писали для труппы лорд-камергера. Когда Бен Джонсон в 1616 г. напечатал свои пьесы в первом из великих драматических фолио века, он поставил имя Шекспира на почетное место в списке "главных актеров", игравших в пьесе "Всяк в своем нраве", которая была поставлена в 1598 г. Играл ли Шекспир роль старшего Ноуэлла? По-видимому, он не играл в следующей пьесе, "Всяк не в своем нраве", так как его имя не упомянуто в списке исполнителей. Однако он перечислен среди актеров, игравших трагедию того же драматурга "Сеян" (пьеса не сделала сборов) в 1603 г. В обоих списках названо имя ведущего актера труппы Ричарда Бербеджа, а также друзей и коллег Шекспира - Хеминга и Кондела.

Согласно позднему преданию, Шекспир предоставил Джонсону, который был на восемь или девять лет моложе его, возможность начать свою карьеру в труппе лорд-камергера. Роу так рассказывает об этом:

Его знакомство с Беном Джонсоном началось с того, что он проявил

замечательную человечность и доброту. Джонсон, который в ту пору был

совершенно неизвестен, предложил одну из своих пьес актерам; лица, в

чьи руки она попала, перелистав ее небрежно и поверхностно, были

готовы вернуть ему пьесу, ответив, что их труппе она вовсе не нужна;

но тут, по счастью, она попалась на глаза Шекспиру, и некоторые места

в ней ему так понравились, что он прочел пьесу до конца, а затем

рекомендовал Джонсона и его сочинения публике. После этого они стали

друзьями, хотя я и не знаю, отвечал ли Джонсон такой же добротой и

искренностью Шекспиру {32}.

Скрытый смысл последней фразы вызывает в памяти знакомую картину, изображающую Шекспира и Джонсона как двух могучих противников, причем добрый Уилл возбуждает завистливые чувства в несравненном и воинственном Бене. Этими образами, относящимися к области преданий, мы в свою очередь займемся так же, как и высказываниями Джонсона о Шекспире.

Все эти предания, доставившие нам столько маленьких удовольствий, меркнут перед легендой о встрече в театре актера и королевы. Не раз повторенная, эта история получает окончательную форму в компиляции некоего книготорговца Ричарда Райана, опубликованной 1825 г.:

Хорошо известно, что королева Елизавета была большой поклонницей

бессмертного Шекспира и часто появлялась (что было в обычае у

высокопоставленных лиц в те дни) на сцене перед публикой или с

удовольствием сидела за декорациями во время представления пьес нашего

драматурга. Однажды вечером, когда Шекспир играл роль какого-то

короля, зрители узнали, что ее величество находится в театре. В то

время как он играл, она вышла на сцену и, встреченная обычными

приветствиями публики, грациозно, стараясь не помешать, направилась к

поэту, но тот не заметил ее! Уже находясь за сценой, она встретилась с

ним взглядом и вновь направилась к нему, но он все еще был настолько

погружен в свою роль, что не заметил ее; после этого ее величеству

захотелось узнать, можно ли как-нибудь заставить его выйти из роли,

когда он находится на сцене. С этой целью в тот момент, когда он

должен был уйти со сцены, она подошла к нему, уронила перчатку и

вернулась за кулисы; заметив ее жест, Шекспир поднял перчатку и,

продолжая речь своего героя, добавил к ней от себя слова, которые

прозвучали так кстати, как будто входили в текст:

Согнувшись до высот услуги сей,

Мы снизойдем Сестры поднять перчатку.

Затем он удалился со сцены и вручил перчатку королеве, которая

была весьма довольна его поступком и похвалила поэта за находчивость

{33}.

Этот фантастический рассказ о галантности уорикширского провинциала, импровизирующего перед своей государыней, столь симпатичен, что возникает соблазн пренебречь несколькими соображениями, опровергающими вероятность этого романтического эпизода {34}. Во времена Елизаветы спектакли шли днем, а не вечером; на сцене не было никаких декораций, за которыми можно королева, насколько известно, никогда не выражала своего восхищения Шекспиром; она не посещала театры и не имела склонности показываться толпе; к тому же она как публично, так и в интимном кругу вела себя сдержанно и не снисходила до заигрываний с подданными, занимавшими низкое общественное положение. Эти факты, к сожалению, умаляют веру в подлинность этого анекдота, наивно изображающего Шекспира в царственной роли и на равных с королевой.

Поклонницы были и у Бербеджа, если верить той фривольной истории, которую Эдвард Керл, студент "Мидл темпла", рассказал своему соседу по комнате Джону Мэннингэму, а тот записал ее 13 марта 1602 г. в свой "Дневник". Когда (как сообщает Мэннингэм) Бербедж играл Ричарда III, одна горожанка влюбилась в него, и они договорились о свидании; однако Шекспир, услышав их разговор, прибыл первым, "был принят и достиг своей цели прежде, чем пришел Бербедж". Когда сообщили, что Ричард III у дверей, торжествующий любовник не без злорадства велел ответить ему, что Уильям Завоеватель предшествовал Ричарду III. "Шекспира звали Уильям", - услужливо добавляет Мэннингам {35} {Эта история была известна задолго до того, как обнаружили "Дневник" Мэннингэма, и появилась уже детально разработанной во "Всеобщем обзоре театра" Томаса Уилкса (1709), с. 220-221. Поскольку версия Уилкса (предложенная им "ради удовольствия, какое она может доставить читателям"), не отмечена ни у Э. К. Чемберса, ни в первом варианте "Документальной биографии Шекспира" (Шенбаум, 1975) и поскольку она является самой ранней версией, стоит возместить это упущение, полностью воспроизведя этот рассказ:

Как-то вечером, когда должны были играть "Ричарда III", Шекспир

заметил одну молодую женщину, говорившую что-то Бербеджу с

осторожностью, возбудившей в нем желание подслушать их разговор.

Женщина сообщила Бербеджу, что ее хозяин покинул город этим утром, а

ее хозяйка будет рада принять его (Бербеджа) по окончании пьесы и

хотела бы знать, какой сигнал он подаст для того, чтобы его впустили.

Бербедж ответил, что он трижды постучит в дверь и скажет: "Это я,

Ричард III". Она немедленно удалилась, а Шекспир последовал за ней,

пока не увидел, как она входит в один из домов; расспросив соседей, он

узнал, что в доме проживает молодая дама, фаворитка одного старого и

богатого купца. Когда подошло назначенное время встречи, Шекспир счел

уместным опередить Бербеджа, и был принят по условленному сигналу.

Дама была весьма удивлена самонадеянностью Шекспира, решившегося

играть роль Бербеджа; но, поскольку ему (написавшему "Ромео и

Джульетту"), без всякого сомнения, достало и ума, и красноречия, чтобы

оправдать свое вторжение, дама вскоре примирилась, и они оба

наслаждались взаимностью до тех пор, пока у дверей не появился Бербедж

и не повторил тот же сигнал; тут Шекспир высунул голову в окно и

попросил его уйти, ибо Уильям Завоеватель правил до Ричарда III.

Отрывок из "Дневника" Мэннингэма впервые был напечатан в 1831 г., когда Дж. Пейн Коллиер сообщил о своем открытии этого "Дневника" (J. Рауne. Collier The History of English Dramatic Poetry to the Time of Shakespeare).}.

Если эта история, которая выглядит более достоверной, чем иные легендарные наслоения, верна и ведущий драматург "слуг лорд-камергера" добивался первенства завоевывая сердца любительниц театра, то и вся труппа в целом также (и в этом не может быть сомнений) прилагала все силы, чтобы сохранить свое первенство в театральном мире. В 1597 г. для труппы наступил самый критический момент ее истории, ибо 13 апреля истекал срок на который Бербедж арендовал "Театр" в качестве постоянного помещения {36}.