"Роковые решения"

В отчете говорилось, что на Западном театре военных действий большинство немецких солдат слишком стары. Зачастую на службе находились офицеры с искусственными конечностями. Один батальон был сформирован из людей, страдавших болезнями уха. Позднее целая 70-я дивизия была укомплектована солдатами, имевшими желудочные заболевания и нуждавшимися в специальной диете. Кстати, эта дивизия отважно сражалась на острове Валхерен. Ощущался острый недостаток в тяжелых видах вооружения, особенно в танках, а следовавшие одно за другим поражения на Восточном фронте безнадежно задерживали поступление обещанных "директивой фюрера э 51" пополнений. Пригодными для использования в боевых действиях теоретически можно было считать только несколько воздушнодесантных и танковых дивизий, которые и представляли собой светлые пятна на общем удручающем фоне.

Мало того, на Западе не было и стратегических резервов, хотя предусматривалось, что как только начнется вторжение, такие резервы следует быстро и эффективно использовать на главном направлении. Слабые военно-воздушные силы были не в состоянии сковать деятельность англо-американской авиации. Наш военно-морской флот был представлен здесь всего лишь несколькими моторными баркасами и торпедными катерами. Подводные лодки не могли действовать в мелководном проливе Ла-Манш.

Доклад произвел на Гитлера огромное впечатление, и нам опять пообещали подкрепления. Но обещания остались обещаниями, а подкрепления прибывали в ограниченном количестве или совсем не прибывали, ибо поражение на Востоке настоятельно требовало переброски их туда. Что касается военно-воздушных сил, то Гитлер намеревался перебросить во Францию мощные группы бомбардировщиков и истребителей сразу после того, как начнется вторжение. Даже Гитлер должен был понять, что тогда это будет слишком поздно. Вероятно, он понимал это и подобные "приказы" писал по привычке, для собственного успокоения.

В такой обстановке прошел во Франции 1943 г. А на другой стороне Ла-Манша английские и американские войска накапливались для гигантской операции, которая должна была решить исход войны и начало которой Рундштедт ожидал весной 1944 г. {Здесь, как и в других местах, преувеличивается значение высадки и боевых действий англо-американских войск в Северной Франции. Слов нет, организация крупного десанта была проведена успешно. Однако центр военных событий по-прежнему находился на советско-германском фронте, где решалась судьба фашистской Германии. (Прим. ред.)} Главнокомандующий войсками Западного фронта не обольщал себя никакими надеждами ни относительно мощи предстоящего удара, ни относительно его технического обеспечения. Высадки союзников на Сицилии и в Салерно показали, как мало пользы принесла отвага и самоотверженность войск Кессельринга в борьбе с противником, обладавшим превосходством в корабельной артиллерии и авиации. И мы имели все основания полагать, что события прошлого окажутся ничтожными по сравнению с тем, что нас ожидало.

Рундштедт в Сен-Жермене

Я припоминаю два характерных случая, происшедших с главнокомандующим войсками Западного фронта в течение этих месяцев ожидания.

Воздушные налеты союзников так участились, что мы стали беспокоиться о безопасности фельдмаршала, хотя сам он не обращал никакого внимания на воздушные тревоги. Когда его не было в штабе, в саду около его дома в Сен-Жермене быстро построили и тщательно замаскировали бомбоубежище. Но увидев его, фельдмаршал категорически заявил, что "и ноги его не будет в этом сооружении". Однажды ночью бомбардировщики союзников сбросили над Сен-Жерменом осветительные ракеты, за которыми следовало ожидать лавину бомб. Поэтому я приказал сыну Рундштедта, выполнявшему обязанности адъютанта при своем отце, увести фельдмаршала в убежище. Молодому Рундштедту только с большим трудом удалось выполнить мой приказ. Бомбардировщики атаковали, однако, соседний пригородный район. Поглощенный телефонными разговорами, я совсем забыл о главнокомандующем. Примерно через час у меня раздался телефонный звонок. Звонил фельдмаршал. Со своей обычной вежливостью он спросил меня: "Циммерман, теперь мне можно выйти?"

Другую историю о налете, улыбаясь, рассказывал он сам в нашей офицерской столовой.

У Рундштедта была привычка каждый день и одиночестве прогуливаться по улицам Сен-Жермена. Однажды во время его прогулки заревела сирена воздушной тревоги. Фельдмаршал, как обычно, не обратил на нее внимания. Так же безразлично отнеслась к ней и пожилая француженка, проходившая мимо с корзинкой для покупок. "Мадам, — обратился к ней Рундштедт, — разве вы не боитесь бомб?" Старая женщина ответила: "А чего мне бояться? Они не будут бомбить Сен-Жермен. Тут никогда ничего не происходило, наш городок не имеет никакого военного значения".

Роммель

В конце 1943 г. Гитлер поручил Роммелю проинспектировать всю береговую оборону на Западе от Дании до испанской границы. У Роммеля не было войск — остался лишь прекрасно знающий свое дело штаб. ОКБ надеялся, что инициатива, опыт и отличные технические знания Роммеля принесут большую пользу. Кроме того, ожидали, что его присутствие на Западе может оказаться полезным с пропагандистской точки зрения.

Я вспоминаю первое совещание Роммеля и Рундштедта в Париже перед самым рождеством. Коротко и скептически главнокомандующий обрисовал обстановку, упомянув о плохой подготовке войск, опасной слабости военно-воздушных сил и почти полном отсутствии кораблей. Особо он подчеркнул самую уязвимую сторону нашей обороны — отсутствие у него достаточно сильных резервов. Свою речь он закончил следующими словами: "Да, во всем этом я не вижу ничего отрадного".

Потом оба фельдмаршала вместе позавтракали. За столом присутствовало несколько старших штабных офицеров, в том числе и я. Мы ждали, кто же из них начнет разговор, но оба фельдмаршала молчали. Очевидно, после беседы их одолевали самые неутешительные мысли. Эта странная трапеза прошла при гробовом молчании, и о ней долго не забудет никто из присутствовавших.

Зимой 1943 г. в ОКБ было принято решение послать Роммеля на Западный фронт. Сначала Гитлер намеревался поставить Роммеля во главе крупной подвижной группировки, которой надлежало контратаковать и уничтожить силы вторжения в самом начале операции. Но для создания такой группировки не было войск, поэтому Роммель с согласия Рундштедта был назначен командующим группой армий "Б". Ему подчинялись дивизии, находившиеся в Голландии, 15-я армия, стоявшая вдоль Ла-Манша, и 7-я армия в Нормандии и Бретани. Еще во время инспекционной поездки Роммель понял, что только район пролива Ла-Манш до некоторой степени укреплен. Теперь фельдмаршал занимал положение, которое позволяло ему делать большее, чем просто давать рекомендации. И он принялся за работу с присущей ему неиссякаемой энергией.

Весной усиленно укреплялись оборонительные сооружения. По идее Роммеля создавалась так называемая "спаржа Роммеля". В районах, считавшихся удобными для посадки планеров, вкапывали столбы, а в прибрежных водах устанавливали подводные препятствия и мины. Об этих лихорадочных приготовлениях, конечно, узнала воздушная разведка союзников. Установка подводных препятствий заставила их изменить свои планы так, чтобы высадка началась во время отлива, а не прилива. Появилась надежда, что союзники встревожатся и отложат высадку хотя бы на несколько месяцев. Роммель и Рундштедт теперь стремились к одному — выиграть время. С этой целью они пытались ввести союзников в заблуждение, организуя по всей Франции ложные штабы танковых дивизий и корпусов. Однако такие штабы, естественно, не могли долго обманывать противника. Во Франции находилось слишком много французских и английских агентов, чтобы трюк остался нераскрытым более одного-двух месяцев.

И все-таки энергия и настойчивость Роммеля воодушевили войска. Хотя он задал людям столько работы, что к началу мая в войсках стали появляться признаки усталости, их боевой дух определенно повысился.