Перманентная революция

ли пролетариат притти у нас к власти раньше, чем в Европе, и какие при этом откроются перспективы для социализма, этого вопроса я не касаюсь; но в основном вопросе об отношении пролетариата к крестьянству и либеральной буржуазии "налицо солидарность".

Выше мы видели, как большевистская "Новая Жизнь" откликнулась на теорию перманентной революции почти при ее зарождении, т. е. еще в 1905 г. Упомянем еще, как редакция "Сочинений" Ленина отозвалась об этой теории после 1917 г. В примечаниях к XIV т., ч. II, стр. 481 говорится:

"Еще до революции 1905 года (Троцкий) выдвинул своеобразную и особенно знаменательную теперь теорию перманентной революции, утверждая, что буржуазная революция 1905 г. непосредственно перейдет в социалистическую, являясь первой из ряда национальных революций".

Допускаю, что это вовсе не есть признание правильным всего, что я писал о перманентной революции. Но это во всяком случае признание неправильным того, что пишет о ней Радек. "Буржуазная революция непосредственно перейдет в социалистическую" - это есть теория переростания, а не перепрыгивания; отсюда вытекает реалистическая тактика, а не авантюристская. А что означают слова: "особенно знаменательная теперь теория перманентной революции"? Они означают, что октябрьский переворот осветил новым светом те стороны этой теории, которые раньше для очень многих оставались в тени, или просто казались "невероятными". II-ая часть XIV тома "Сочинений" Ленина вышла в свет при жизни их автора. Тысячи и десятки тысяч партийцев читали это примечание. И никто до 1924 года не объявил его ложным. А Радек догадался это сделать только в 1928 году.

Поскольку, однако, Радек говорит не только о теории, но и о тактике, самым важным аргументом против него является все же характер моего практического участия в революциях 1905 и 1917 г. г. Моя работа в петроградском совете 1905 года совпадала по времени с окончательной выработкой мною тех воззрений на природу революции, которые эпигоны подвергают непрерывному обстрелу. Как же эти столь ошибочные будто бы взгляды совершенно не отразились на моей политической деятельности, протекавшей у всех на виду, и регистрировавшейся каждый день в печати? Если же допустить, что столь неверная теория отражалась на моей политике, то почему молчали нынешние консулы? И, что несколько важнее, почему Ленин со всей энергией защищал линию петроградского совета, как в момент высшего подъема революции, так и после ее поражения?

Те же вопросы, но, пожалуй, в еще более резкой формулировке, относятся к революции 1917 года. В Нью-Иорке я оценил февральский переворот в ряде статей под углом зрения теории перманентной революции. Все эти статьи ныне перепечатаны. Тактические выводы мои полностью совпадали с выводами, которые Ленин одновременно делал в Женеве, и следовательно, находились в таком же непримиримом противоречии с выводами Каменева, Сталина и других эпигонов. Когда я прибыл в Петроград, никто меня не спрашивал, отказываюсь ли я от "ошибки" перманентной